до Луны, и как этот путь разместился на нашем небольшом и уютном земном шарике. Хотелось бы мне самому ответить тебе, но нам, увы, не суждено встретиться. Сколько отпущено моему сыну – пятнадцать, двадцать, двадцать пять лет? Каждому отмерено свое, и ты придешь сюда в последний день своей жизни. А я не смогу ждать ни двадцать пять, ни двадцать, ни пятнадцать лет, ни даже один год – моих сил хватит только на одну эту ночь. Буду смотреть в звездное небо и думать о тебе. Может быть, мне удастся встретить еще один восход солнца. Если до тебя дойдет это письмо, значит, ты совсем близко, значит, ни за что уже не повернешь назад и обязательно достигнешь края нашей земли. И потому настала пора сказать тебе главное. Ты должен понять, что мой старший брат, твой уважаемый дядя, к сожалению, так и не смог стать настоящим королем, а его коронованный и, возможно, весьма достойный сын тоже, видимо, им не станет. Я ухожу, и из тех, кто по-настоящему принял это королевство и копытами своих коней измерил его, остаешься только ты. Ты один и есть настоящий хозяин этой земли».
«Поймет ли сей славный муж, что означает “стать хозяином земли”? – подумал я. – Почему нет? Его безрассудный предшественник разобрался, и он сможет – в особенности если проявит интерес к смыслу и скрытой поэзии уравнения Дирака».
Положив письмо в шкатулку и вручив ее офицерам заставы, я почувствовал, что сделал все необходимое. Мне теперь не о чем жалеть. Интересно, как получилось, что отец, достигнув в свое время края нашего государства, сумел вернуться домой, а потом еще успел вместе с матушкой родить кучу мальчишек и девчонок и меня в их числе? И еще вопрос: если его нет теперь в столице королевства, то где он? Не отец ли прислал Венеру и четыре ночных звезды, чтобы поддержать меня в трудную минуту?
На душе было легко и радостно: вспомнилась веселая концовка песни о Мальбруке:
Четыре офицера, миротон, миротон, миронтень,
Четыре офицера за гробом шли его.
Один его кольчугу, миротон, миротон, миронтень,
Один его кольчугу, другой кирасу нес.
А третий – меч булатный, четвертый – ничего!
Только сейчас я понял, какую счастливую жизнь прожил. Они были правы, мои домочадцы, это действительно песенка обо мне:
Теперь мы все пропели, миротон, миротон, миронтень,
Теперь мы все пропели и песне той конец!
Течение жизни
Константин, высокий, элегантный мужчина, авторитетный предприниматель, как говорили в те годы, легкой походкой зашел в ресторан «Тихая жизнь», что напротив круглой башни милицейского общежития. «Тихая жизнь» – странное название для ревущих девяностых… В этом ресторане часто назначались встречи с важными людьми, за «дружеским» обедом решались большие дела.
Костю ждали солидняки – замгубернатора областного центра N, бледный человечек с непроницаемым лицом, и шустрый, бурно жестикулирующий олигарх. Оба – крошечные, почти лысые, хоть и молодые, один – белесый, молчаливый, другой – черноволосый, не в меру говорлив. Власть и бизнес. Такие разные… С виду. На самом деле – всегда вместе, не разлей вода. На самом деле – одно и то же, две ипостаси одного. Раньше это называли «руководящая и направляющая»… А сейчас? Трудно подобрать слово – элита, верхушка, избранные, сливки общества, суперэлита, истеблишмент, соль земли – ничего не подходит в точности, но понять можно – накипь такая, всплыла самозванно, прибрала к рукам рычаги общества, закрыла поры, перекрыла всем кислород, важняки-солидняки, по-другому не скажешь. Разные, очень разные, могут и в конфликте быть, могут душить, убивать друг друга, если потребуется, если обстоятельства сложатся, если карта ляжет… Без злобы, без ненависти – просто бизнес, ничего личного, что тут объяснять? Потому что хорошо понимают друг друга, даже симпатизируют, потому что социально близкие… Одному делу служат… Какому делу-то? Кому служат? Народу, наверное, стране, так говорят, во всяком случае…
Тихий разговор в мрачном, затемненном интерьере.
Кроили, перекраивали собственность… Говорили о телевизионных компаниях. Без Кости в этом деле ну никак не обойтись. Костя «держал» все телевидение города. Не владел – именно «держал». Без него нельзя перекраивать, тем более деньги вытаскивать, это главное, реклама в девяностые держалась на наличке. Идеология и вещание – Константин в это не вмешивался, важнякам-солиднякам интересно – пусть занимаются. Власти, формальные и неформальные, «предержащие» и финансовые, уважали Константина. Помимо телевидения, он контролировал рынок ритуальных услуг, был «смотрящим» по городу N от московских «дедов», имел «своих» чиновников в городской администрации и законодательном собрании; говорят – об этом, правда, шепотом, – крышевал самого губернатора. Уважали. Не так чтобы очень… Но считаться приходилось. На данном историческом этапе.
С Костей приятно иметь дело. Вежливый, корректный, одет с иголочки, ногти всегда в порядке, черные волосы и небольшие усики аккуратно подстрижены. Этакий рыцарь удачи, элита джентльменов с большой дороги, мушкетер сходняков, стрелок, наездов, разборов по распоняткам, связующее звено между блатными королями и разночинными братками без понятий. Природное умение «залечить тему»[11], навыки и умение «держать базар», стремление снять проблемы без кровавых разборок. Для Константина важней всего принцип, важнее денег, влияния, власти – мушкетерская честь и красивый жест… Рассказывают, что однажды, после долгих и бесполезных «терок» с упрямым пацаном из конкурирующей группировки он сказал: «Ну что, мазы[12] не будет? Тогда так… Видишь лес? Берем стволы, идем туда, ты и я, кто вернется, тот и прав». Смелый ход и идея красивая. Понтить тоже надо уметь. Такой вот хитроумный идальго из города N, безупречный Дон-Кихот в море мутной братвы. Для замгубернатора и олигарха Константин все равно чужой человек; что им делать? Ребята они не брезгливые, надо же «экономику» двигать…
Важняки-солидняки задержались в ресторане после ухода Константина. Может, зря мы все это затеяли с ним? На днях губернатора сменят, решение-то уже подготовлено. Кто придет? Знаю его, мужик неплохой. Рекомендовали? Рекомендовали – те, что надо, те и рекомендовали. Новенькому сейчас правильного человека подберут. Не пойдет же тот под чужую крышу, зачем подставляться? Какого человека? Такого, чтобы наследил уже изрядно, чтобы зацепки были, чтоб убрать можно было на раз, если потребуется… Похоже, впустую потратили мы с тобой время с усатеньким. Да нет, может, и не зря, было бы неумно и легкомысленно… Недооценивать… Крыша все-таки… Крыша не крыша, не нашего ума дело… там все и определят. Может, уже и определили…
Звериным своим