— Ладно. Разрешаю перенести мой хладный труп в мою комнату, если это случится.
— Не волнуйся, сестричка. Я все обставлю так, что никто и не подумает на меня, и буду рыдать над твоим гробом, как бабка плакальщица.
— Учти, тебя никто за язык не тянул. Я жду настоящих слез.
— Тогда их надо поднакопить. Еще лет девяносто протянешь? — помогла Женька подняться, но на этот раз касалась только одежды.
Мне очень понравился наш разговор. Да, мы говорили о смерти и прочих жутких вещах, но…это был наш самый длинный разговор за последний год. Самый нормально-ненормальный. Мне показалось даже, что Женька повеселела, стала прежней. Той самой младшей сестрой, которая ходила за мной хвостиком и преданно заглядывала в глаза. Когда-то она считала меня примером, когда-то я была ее кумиром, и когда же все так поменялось? Когда она начала меня ненавидеть? И когда она научилась так искусно лгать?
Женька не была ни в каком парке. Более того, прежде чем свалиться от слабости, я заметила на ее руке знак, точно такой, как на двери клуба, нарисованный красной краской. Перевернутые песочные часы. Этот знак захватил воображение настолько, что я решила зарисовать его. Крыс полчаса читал мне лекцию об одной безрассудной идиотке. Я терпеливо выслушала, а потом, отправила лектора на кухню. Хотелось бы пинком под зад, но ушлый грызун раньше смылся. Почуял, наверное, от меня подлянку. Самочувствие улучшилось, даже тошнить перестало, но это скорее от мятных леденцов, которые я в последнее время полюбила. А ведь раньше терпеть не могла. Парадокс или еще одна загадка. Как и то, что мне очень часто стало сниться мясо. А ведь я вегетарианка, была когда-то. Сейчас я предпочту жирный полупрожаренный бифштекс парным маминым котлеткам из шпината. Вкусно, конечно, но для прошлой Эли. А я сегодняшняя мечтаю о мясе и чтобы крови побольше.
Отложив альбом решила воспользоваться помощью всемирной паутины. Уж кто-кто, но она никогда меня раньше не подводила. Но только не сейчас. О клубе на Морозовской ничего не было. Ни одной рекламы, ни одного упоминания на городских сайтах. Придется на форумах местных зависнуть.
— Элька, ты чего не спишь? — спросил вернувшийся Крыс.
— Ничего, — отмахнулась. У меня как раз переписка интересная развернулась с девочкой, которая хоть что-то слышала о клубе с песочными часами на двери. Правда сама там не была и не желает, но живет рядом. Почти через дорогу. Говорит, клуб недавно появился. И полугода не прошло. И съезжаются туда не самые бедные люди, даже больше скажу, очень не бедные. Она только тачки видала. Даже пару фоток в контактах выложила. Я открыла социалку, нашла ее и присвистнула от вида фоток. Тачки эти только богатые и держат. У нас так вообще владельцев пересчитать по пальцам можно. Я таких не знаю.
Ночью клуб оживает. Неон, блеск, и даже красная дорожка. А вот очереди нет. Как же туда попасть? И как туда попала Женька? Вопрос на миллион. А еще я полчаса убила на то, чтобы узнать, что же там на двери за знак нарисован. И все, с кем переписывалась, в один голос твердили, что на двери ничего нет.
«Да как же нет? Если я сама видела» — долбила по клавишам и все больше злилась.
«Не знаю, что ты там видела», — писала девочка с ником Фрея, — «Но дверь совершенно обычная. Ничего там нет. А если тебе там что-то привиделось, так может, к окулисту сходишь?»
«Или к психиатру» — поддакнула ей другая девица с ником Алая.
«Девочки, вы только на личности не переходите» — вмешался вездесущий модератор, но кто его послушает, если представилась такая возможность, обосрать неугодную им посетительницу, которая смеет думать не так, как они. В общем, меня там заклевали так, что пришлось отключиться.
— Это что такое? — неожиданно взвизгнул Крыс, тыча пальцем, в смысле лапой, в нарисованную картинку.
— Песочные часы, не видишь?
— Во что ты еще влипла, идиотка, — перешел на ультразвук крысеныш.
— Не твое дело. Ты мне помогать не желаешь, тогда не лезь.
— Да не могу я, — горестно пропищал грызун, — Не могу, понимаешь. Мне имя нужно. А ты такая тупая, что не можешь его сказать.
— Все, ты достал уже. Раз я тупая, ищи себе другую хозяйку, — разозлилась я, схватила его за хвост, сунула в коробку и потопала к двери.
— Эль, что-то случилось? — выглянула из комнаты мама.
— Нет, ничего. Просто мусор хочу выбросить.
— В полпервого ночи? — удивилась она.
— Да, этот мусор за ночь может провонять. Не волнуйся, мам, я быстро.
Мусоропровод был у нас на втором этаже. Всего-то два пролета. Легко. Конечно, я не зверь. Не стала выбрасывать коробку, просто поставила рядом. Не соображала, что делаю тогда. Просто хотелось сделать хоть что-то, чтобы забыть, как резко изменилась моя жизнь. И выместила злость на грызуне. Знаю, не права и по-хорошему, следует развернуться и отнести коробку назад, но я этого не сделала.
Вернулась к себе, закрыла дверь и облокотилась о нее. Сползла вниз и уперла голову в колени.
— Не хорошо делаешь, Элечка. С хранителем так нельзя.
Я подпрыгнула от незнакомого голоса и вовремя зажала рот ладонью. Огляделась. Никого. Так, либо это очередная странность моего мозга, либо внутренний голос, либо совесть.
— А ему со мной так можно? — прошептала я.
На этот раз я увидела краем глаза шевеление на кухне. Но когда смотрела в упор, ничего необычного не видела.
— Ты кто? — спросила, пробравшись на кухню.
— Я дядюшка Петр, хранитель дома. Домовой.
— А, да. Крыс что-то говорил. И давно вы здесь живете, дядюшка Петр?
— Так с самого переезда сюда и живу. Меня Алевтина Георгиевна к вам пригласила.
— Что значит, пригласила? — удивилась я, но домовой ответить не успел. Женька заявилась на кухню.
— Сама с собой беседуешь, — хмыкнула сестрица.
— А что, тебя это беспокоит?
— Нет. Это даже хорошо. Может, родители, наконец, поймут, что взяли домой больную и сдадут тебя в дурдом, — беззлобно ответила она, — Тебе полегчало?
— Немного. Спасибо, что хоть иногда беспокоишься обо мне.
— Пользуйся, я сегодня добрая, — хмыкнула сестра и немного нахмурилась, — Странно, вот я точно знаю, что тебя терпеть не могу, а беспокоюсь. Может, ты одной ногой в могиле уже?
— Иди уже, каркуша нашлась.
Сестрица налила стакан с водой и ушла. И тут вернулся голос.
— Элечка, с Женечкой беда творится, — доверительно проговорил мой невидимый собеседник.
— Вижу, не слепая. Скажите, дядюшка Петр, а нити. Вы их видите?
— Нет. Мне людские жизни не доступны. Я больше по дому.
— Понятно. Пойду-ка я спать. Спокойной ночи.
— Э…Элечка, а ты мне молочка не нальешь? И печенье очень хочется. Давно твоя бабушка не заглядывала, а я скучаю по печенькам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});