посетительнице мой хозяин. — Только видите ли, милейшая, я очень дорогой детектив. Хватит ли у вас средств, чтобы оплатить мои услуги?
— Да, конечно, — женщина суетливо что-то стала искать в крохотном ридикюле, висевшем на запястье. Затем извлекла из него черный бархатный мешочек и передала Антону, продолжая все также стоять у порога. Он же, не стесняясь, проверил, что там внутри. И, видимо, удовлетворенный увиденным, предложил:
— Что ж… — вопросительно посмотрел на женщину.
— Азалия Николаевна Петровская, — торопливо представилась она.
— Что ж, Азалия Николаевна, прошу проходите и присаживайтесь! — и показал рукой на глубокое кресло рядом со своим столом. Посетительница кивнула и величественно прошла в указанным направлении. А я в этот миг поняла в полной мере фразу «как палку проглотила», настолько прямой была ее спина и гордый разворот головы, несмотря на горе, свалившееся на плечи женщины.
— Анечка, солнышко, — хозяин перевел взгляд на меня. — Возьми, пожалуйста лист бумаги и вон ту беленькую ручку из карандашницы и присаживайся к нам поближе. Будешь стенографировать беседу, чтобы не пропустить ни одной детали.
Я хотела было открыть рот, что ни в коей мере стенографией не владею. Но встретилась с нахмуренным взглядом хозяина, который покачал еле заметно головой. Я поняла его намек и молча села сбоку с указанными принадлежностями. А женщина начала свой скорбный рассказ.
— Вы, господин детектив, бывали знакомы с Михаилом Дворковичем? — уточнила посетительница, усаживаясь удобнее в кресло.
— С Дворковичем? — переспросил Ягр. — Слышать слышал, но лично знаком не был. Грустная история.
— Это и хорошо, — кивнула женщина. — Дело в том, что он мой зять и непосредственный участник всей этой истории.
Я недоуменно посмотрела на хозяина, не понимая, о чем идет речь. Но он лишь покачал головой и негромко велел:
— Вы, Анечка, пишите, пишите!
Что ж, слово хозяина — закон. Я перехватила ручку покрепче и начала записывать:
Дворкович Михаил — зять Азалии Николаевны Петровской.
И этого вполне хватило, чтобы активировать действие данного артефакта. Иначе ручку я назвать не могу. Она писала сама! Я нужна была лишь для того, чтобы слегка ее придерживать. Не диктофон, конечно, но хороший помощник в деле. А дама продолжала:
— Так вот, Миша женат … был женат на моей дочери, — последняя фраза далась ей с трудом. — Ольге Николаевне в девичестве Петровской. У них родился замечательный сын Савушка. И что удивительно, ребенок унаследовал магию у отца, который потерял ее за год до рождения сына. И это его чуть не погубило. Зять пьет очень сильные зелья для поддержания жизненного уровня. Вы же слышали о новой моде, что зелья сейчас готовят не в виде микстур, а в виде крохотных конфеток. И слово даже такое новомодное для них придумали — таблетки.
Я про себя улыбнулась. Надо же, таблетки — новомодное слово и явление! В чем-то этот мир опережал наш, а в чем-то сильно отставал.
— И однажды Миша по нелепой случайности оставил таблетки на столе, забыв закрыть пузырек. Савелий у нас парень шустрый. Он тут же подставил стул и обнаружил пузырек с «конфетками», которые безмерно любит, и отправил всю упаковку внутрь. Спасло его лишь то, что Лёлечка как раз вернулась домой и увидела, что ребенок запихивает последнее драже себе в рот. Она тут же вызвала скорую лекарскую помощь и увезла с ней ребенка в больницу.
Дама сильно волновалась. Мне пришлось прервать стенографирование и налить ей стакан воды. Она жадно его осушила и продолжила:
— Три дня врачи боролись за его жизнь. Мать, естественно, была все время рядом с сыном. И когда на четвертое утро ему полегчало, ее отправили домой, — она снова всхлипнула. — А в полдень мою дочь нашли на мостовой. Она выбросилась из окна. В предсмертной записке Лёлечка написала, что позвонили из больницы и сообщили, что мальчик умер, что она не видит смысла своей жизни без него. С Мишей стало совсем плохо. Он три дня вообще не разговаривал. Полиция даже путем не смогла его допросить. Но герой войны априори находится все подозрений. Поэтому дело завершили с пометкой «суицид» и положили в архив.
— Так, все понятно, — кивнул в ответ на ее рассказ Антон Павлович. — А что вы от нас хотите, уважаемая Азалия Николаевна? Вы не доверяете доблестным стражам правопорядка?
— Антон Павлович, — дама нахмурилась, — не прикидывайтесь, пожалуйста и не насмехайтесь над несчастной матерью. Я же прекрасно осведомлена, что у вас с полицейским управлением взаимная неприязнь. Поэтому я к вам и пришла. Я не верю, что моя дочь могла вот так покончить с жизнью, даже не разобравшись, что к чему. Отцу-инвалиду сын лишь в тягость. Он слишком напоминает ему о безвременно почившей жене. И вряд ли он сможет его любить, как полагается отцу. Тем более в его положении. Поэтому Сава теперь на моем полном обеспечении и содержании. А я бы очень хотела узнать, кто подстроил, кто срежиссировал эту страшную трагедию.
Ягр задумался на несколько минут, грызя свою сигаретку, перекатывая ее из одного уголка рта в другой. Кстати, я видела, что из нее идет дымок, но запаха табака не чувствовала. Похоже, вейпы здесь успели изобрести. Постучал пальцами по столу, прикрыл веки на несколько секунд, а затем весь подобрался, сверкнул желтыми глазами и произнес:
— Хорошо, Азалия Николаевна. Я постараюсь разобраться в этом деле. Только результат гарантировать не могу. Слишком на разных полюсах общества мы с Михаилом Александровичем проживаем.
— Милый мой, пусть так. Но если вы ничего не найдете, я просто успокоюсь, поняв, что моя Лёлечка сама наложила на себя руки по глупой случайности, и буду с этим жить дальше.
После этих слов Петровская тяжело поднялась из-за стола и попрощалась. Но напоследок уточнила:
— Когда мне ждать первых результатов?
— Точно сказать не могу. Но обещаю долго не затягивать, — пожал плечами начальник.
Она кивнула в знак согласия и с королевской осанкой удалилась.
После ухода мадам Ягр тут же оживился и спросил:
— Анечка, у вас получилось стенография?
Я молча протянула ему исписанный круглым ровным почерком (не моим) листок. Он бегло на него посмотрел, потер руки и радостно сказал:
— Вот и отличненько!