или не услышать приближения арахнида, как совсем недавно случилось.
Немного поразмыслив, я вновь достал кинжал и принялся разрезать им свою одежду на лоскуты. Я решил сделать перевязь, которую обвяжу вокруг медведя и вокруг себя.
Одежды на мне было немного, да и к тому же за время моего ползания по холодному каменному полу я её сильно изодрал. Я уже был гол, а верёвок было всё ещё недостаточно. Тогда я решил сделать лоскуты тоньше, чтобы увеличить их длину. Теперь связанная из лоскутов верёвка была достаточно длинна, чтобы соорудить подобие страховочной привязи, которую я бы зацепил за медведя, но вот прочности ей явно не хватило бы, чтобы удержать мой вес. Настал черёд магии. Я наложил на верёвку простейшее заклинание из одной руны, вложенной в круг: укрепление.
Но несмотря на простоту, на этот раз заклинание выпило из меня практически всю магическую энергию. Более того, её бы вообще не хватило, если бы не остатки магии в посохе. Странно. Очевидно, количество рун в заклинании и сложность конструкта не всегда определяют количество необходимой магической энергии. Наверное, изготовленная мною верёвка была слишком плоха, чтобы её можно было укрепить малыми силами.
Я подёргал получившуюся верёвку двумя руками — порвать не удалось. Уже хороший признак. Что-то подсказывало мне, что окрепла верёвка не навсегда, поэтому выбираться нужно было как можно скорее.
Когда я задумывал сие устройство, у меня в воображении оно выглядело куда более прилично и отдалённо напоминало профессиональное альпинистское снаряжение. В действительности же у меня вышло что-то похожее на рыболовную сеть из четырёх огромных и уродливых ячеек с парой больших карманов, куда я сложил куски маннита. С трудом я продел в каждую из ячеек по руке и ноге, а свободный конец верёвки стал обматывать вокруг Бурого. Он был сыт, а оттого стал ещё более послушным и поворачивался так, как я от него мысленно требовал. Но всё равно данная работа была не из лёгких, учитывая то, что единственной конечностью, которая меня полностью слушалась, была правая рука.
Через пару десятин работы я обмотал вокруг медведя свободный конец и с помощью нескольких узлов защитил конструкцию от спадания.
Убедившись, что не забыл ничего из своего скудного скарба, я приказал медведю осторожно выбираться на поверхность.
Он подошёл к отверстию в потолке, при этом верёвка, связывающая нас, натянулась, и я заскользил по полу спиной вперёд следом за косолапым. Затем он встал на дыбы и растопырив огромные лапы ухватился за две стены выкопанного колодца и подтянулся, увлекая меня за собой.
Я болтался в воздухе туда-сюда, будто маятник в часах с кукушкой, и едва не ударился головой о потолок, но медведь вовремя замедлился. Он аккуратно полз наверх. Иногда камни выпадали из-под его лапищ и летели вниз, мимо меня. Я прикрыл голову руками, надеясь, что это будет излишней мерой предосторожности, но иногда валуны падали мне прямо на руки, больно ударяя. Поделать я с этим ничего не мог и мне приходилось просто терпеть.
Благо терпеть пришлось недолго: через пару минут мы были на поверхности, а руки мои изнывали от боли и истекали кровью. Медведь оттащил меня на два десятка метров от колодца или на десяток ростов, если использовать местные меры длины. Я развязал пару узлов, разъединив меня и медведя. На улице была поздняя ночь. Я решил немного отдохнуть и рано утром, с первыми лучами светила, двинуться в путь. Думаю, кровоточащие руки за это время подсохнут, а медведь посторожит мой сон. Он спит чутко.
Глава 5 Каварл. Житель гор.
Наказан будет каждый, кто смел свернуть с пути Кодекса. Каждый высший, знай: если случаются с тобой несчастия, рабы твои слабы и неумелы, сородичи твои ополчились на тебя, иль расчесался хвост — всё это следствия того, что ты нарушил Кодекс или помышлял об этом, или нарушили его твои предки, ибо потомок не в ответе за мысли предка, но в ответе за действия (Отрывок из Кодекса катарианцев).
Мы всё же не стали разбивать долгосрочный лагерь, несмотря на то что такая мысль у меня была. В конце концов её перевесила моя цель. А она у меня была чёткая, а время ограниченное, и я собирался ей следовать. Мы разделились на два отряда. Первым командовал я, а с собой взял Пада, который довольно быстро пришёл в себя после всех злоключений, Морта и Джанга — двух катарианцев, оставшихся в полном здравии. Также с собой мы взяли двух вьючных эйхо. Во втором отряде остались двое здоровых катарианцев, трое раненых, больной эльф и гоблин, имени которого я так и не запомнил.
Второй отряд по моей задумке оставался здесь до тех пор, пока не поправят здоровье все пострадавшие. Мы оставляли им большую часть пищи и припасов. В идеале я планирую забрать их на обратном пути из центра мира.
Я и мой отряд двинулись вперёд.
Возможно, несколько самонадеянно оставлять здесь моих товарищей, но на то я и Каварл Бертолиус, чтобы принимать тяжёлые решения. Да, у раненых будут гораздо большие шансы на выживание, если мы останемся, но тогда я не выполню свою миссию. Корто должен быть уничтожен, трон Империи — возвращён законному владельцу, а рой — остановлен.
Мы ехали дальше на Восток. Узенькая тропка сменилась широкой тропой, в которой явно угадывалась заброшенная некогда дорога.
— Каварл, Каварл! — закричал вдруг мой юный зелёный друг.
— Ну что такое, маленькое зелёное недоразумение? Я ведь говорил тебе уже, чтобы ты обращался ко мне не по имени! Называй меня: «Ваше величество»!
— Ваше величество Каварл, может, нам следует свернуть назад?
Я сперва хотел прикрикнуть на гоблина за столь вольное обращение ко мне, но всё же поборол себя и ответил:
— Пад, ты уже довольно сносно стал говорить, а теперь даже смог высказать целостную мысль. Ты меня приятно удивил. Но почему ты думаешь, низменный гоблин, что нам следует повернуть назад?
— Пад рад, что большой ящер нравится мои успехи! У моя уже большой голова, потому что я многодумать! Повернуть надо, потому что завры могут напасть, как в тот раз. Завры — страшно!
— Перехвалил я тебя, многодуматель мой. Завры и в давние времена были очень редки. Они слишком много жрут, чтобы большому их числу ужиться на малой территории. А сейчас, когда они и вовсе считаются почти вымершими, то возможно, что мы и вовсе убили последнего представителя их вида. Так что