рассмотреть случайных актеров в его сознании.
– Годный план, – согласно кивнул дракон. – Прямо сейчас и начнем. Я только полотна соберу.
Рыцарь закатил глаза, раздраженно натягивая на себя шлем, пока дракон нырял по галереям соседнего зала. Ииль повыше забрался на камень. Свечи внутри ниши тревожно подрагивали, а конь устало опустил голову и, кажется, дремал в углу, совершенно не обращая внимание на шорохи и перемещения в глубинах пещеры. Когда дракон выполз из-за узких проходов, в его лапах оказалась увесистая сумка с собранными артефактами, которую он перебросил себе через плечо, уложив ее прямо между сочленением крыльев и передних лап. Он твердо уперся всеми четырьмя конечностями в каменистую подошву пещеры и раздувая ноздри, сосредоточенно уставился на рыцаря, который подтащил копье и сунул его дракону подмышку, имитируя ранение. За пределами пещеры стал нарастать гул приближающихся голосов и какое-то неясное дребезжание. Рыцарь стянул с коня попону и швырнул ее на выход, а дракон обдал ее струей мощного огня, отчего Ииль зажмурился и скатился с камня больно ударившись ключицей об острый угол карстового выступа. Он схватился за ушибленное место и непроизвольно охнул, накрывая голову руками в условиях навалившейся суматохи.
Когда вокруг стало тихо, он открыл глаза и обнаружил себя сидящим на деревянном полу у приступка67 родной печки. «Чудеса!» – восхищенно подумал Ииль, ощупывая себя и рассматривая помятую шерсть на плече. Ушиба не было, похоже во сне ему все это привиделось. Он стал блуждать взглядом по сторонам, пытаясь нащупать причину, по которой оказался на полу. Ему показалось, что это случилось неспроста. Ииль сквозь небольшую щель между половицами летней веранды просочился во двор, где его ждал неприятный сюрприз.
Пока он путешествовал внутри своих снов, кто-то взломал амбар и вынес оттуда остатки запасов хлеба, прихватил оставленные хозяином старые обода с летнего хода и ручную жатку68. Ииль осмотрел клеть изнутри, ощупал сорванный навес на перекошенной двери, обнюхал отпечаток подошвы сапога на входе и расстроено побрел в дом. "Где же хозяин? Почему он не приходит? – думал Ииль, уныло подпирая голову руками, сидя на краю хозяйского сундука. В нем он бережно хранил незначительные мелочи и «секретики», которые напоминали ему о их владельцах. – Мне не дали никакого поручения. Ни намека на действия."
Хозяин все дольше отсутствовал в доме, отложив свой заключительный визит на конец лета, а Ииль прописал себе вольную должностную инструкцию с поправкой на дом и характер владельца. Он решил, что в его силах попытаться защищать дом и имущество не только от родственных ему существ, но и от существ из этого мира. Именно они несли больше разрушений и хаоса, нежели духи леса, ветров или рек. Их визиты были лишь следствием, всходами посеянного зла, грязи и несправедливости. Их появления всегда указывали на сбои в работе законов вселенной. Потому Ииль стал фиксировать пришельцев и вести свой список нарушителей частных границ. Он хотел выработать единый механизм, который отвадил бы любопытствующих от пустующего дома. Эх, ему бы мантию-невидимку или свирепого цепного пса в помощники. Но ничего подобного у него не было. А проблема только укоренялась.
И пока он мучительно размышлял над этой бедой незаметно наступила осень. Вопреки обещаниям в доме так никто и не появился. Ииль давно собрал свою котомочку с нехитрыми пожитками и услужливо протирал запыленные окна, ожидая хозяев. Каждое утро он подрывался с одинокого топчана и мчался к окнам летней веранды, надеясь увидеть во дворе долгожданный обоз хозяев. Он упрямо поддерживал чистоту в доме, затаскивал солнечные лучи за печь, чтобы половицы у приступка и полатях всегда были сухими. Он верил, что его хозяева приедут, ведь здесь остались их вещи, их дух, в конце концов, сам Ииль.
Но время шло, с тех пор, как дом опустел, сменилось несколько зим. Ииль все так же наводил порядок в доме, но уже не так прилежно и с меньшим энтузиазмом. Вечерами он перекладывал вещи в сундуке, который монументально выглядел на фоне маленького смотрового окошка в сени. Карманные часы хозяина по-прежнему спешили на три минуты вперед, он цокал языком и вновь подводил их, бережно укладывая футляр между шерстяным, цветастым платком хозяйки, набором для шитья и детскими игрушками отпрысков. Эти предметы наполняли его жизнь смыслом.
Вновь наступила осень, а вслед за ней начались промозглые дожди с воющими, зябкими ветрами. Ииль в очередной раз ожидал хозяев, скрючившись на сундуке в компактный комочек, он прижимал к себе котомку из носового платка и задумчиво сверлил взглядом покрытый пыльной паутиной веник. По стеклам барабанил дождь. А где-то во дворе громко скрипел навес на воротах. Никто не пришел. Снова. Он тяжело вздохнул и с тоской сдул пыль с фанерного столика у окна. Хозяева о нем все-таки забыли. Они даже не потрудились "уволить" его с почестями за долгие годы преданной работы и беспрекословной защиты. Если бы он мог, он бы пожаловался в трудовую инспекцию. Но где она в этом мире? Да и что с того? Чем поможет жалоба? Ииль прикован к этому месту негласным договором между владельцем и долгом благочестивого служения,кровной связью поколений.Он устало вздохнул, если бы он умел плакать, он бы расплакался, но верным слугам не положены высшие регистры спектрального ряда эмоций.
Он вскочил на ноги и стал наворачивать нервные круги посреди зала. Заложив руки за спину, будто приговорённый пленник, Ииль размышлял о своей дальнейшей судьбе и судьбе этого дома. Перспективы были неважные. Оберегать дом до тех пор, пока не исчезнет последний кирпич печи, хранить память о предшественнике, пока не сменится владелец или не вернется сам хозяин. Быть вечным узником своего долга.
Ииль печально простонал, хватаясь за голову. Разве таким должен быть исход? Ведь ему пророчили новое место в светлой горнице, новую печь, загнетку69, широкий шесток и прекрасные изразцы70 на полатях и печурках71. Какая горькая насмешка!
Пока он отчаянно «посыпал голову пеплом» и угрюмо слонялся по опустевшему дому, в сенях послышался шорох и возня. Ииль на мгновение замер, сверля удивленными иссиня-черными глазами запертую входную дверь. "Хозяин!" – воскликнул он про себя и стрелой помчался расправлять скомканные, затхлые занавески, сгребать легкий налет пыли со стола и топчана. Он схватил свою котомочку и направился к венику, нетерпеливо обхватывая своими маленькими руками старые, хрупкие прутики.
Шум усиливался. Скрежет железа, покачивающаяся подкова над дверью и разлетающаяся побелка со стен предвещали скорую встречу с долгожданным гостем. Полотно двери содрогалось от ударов и толчков. Ииль с широко