Читать интересную книгу Фиговый листочек от кутюр - Дарья Донцова

Спустя некоторое время ветеринар пробормотала:

– Странное дело. Кости целы, никаких ран нет, я думала, может, в подушечке застряла заноза, но, похоже, нога совершенно целая и здоровая. Интересно, отчего Эми ее поджимает?

– Она громко заплакала, когда увидела меня, – сказала я, – и заковыляла на трех ногах.

– Ну, ну, – пробормотала Лена и спросила: – Эй, Эми, хочешь кушать?

Волшебный глагол мигом был понят найденышем. Собачонка резво соскочила с дивана и забегала по комнате на четырех конечностях, не испытывая ровным счетом никаких неудобств.

– Знаешь, что я тебе скажу, – протянула Лена, – тут чистая психология. Эми – настоящая симулянтка, помнишь, как Муля залезала на диван и изображала умирающего лебедя?

Я засмеялась: конечно, помню. Наша толстенькая, прожорливенькая Мулечка обожает перекусить, но вот беда, ей велено сидеть на диете. У мопсов случается ожирение сердца и, как следствие этого, преждевременная смерть. А мы не хотим, чтобы Мульяна покинула нас. Поэтому и стараемся строго придерживаться предписанного ветеринаром рациона. Мясо, овощи, фрукты, нежирная рыба и никаких конфет вкупе с кашей и макаронами. Но Мульдозер, так прозвал мопсиху Кирюшка, как все тучники, обожает именно то, что строго запрещено. Она, конечно, слопает и мясо с овощами, но без упоения и восторга, а вот от мороженого или ватрушки с творогом может прийти в настоящий экстаз.

Зимой мы обнаружили у нее на грудке жировик и решили от греха вырезать липому. Естественно, операцию провели под общим наркозом, потом Муля восседала на диване, в горе подушек, слабо взвизгивая, если неудачно поворачивалась. Ей было больно и некомфортно в бинтах. Швы велели снять на седьмой день, и мы всю неделю таскали ей на софу строго запрещенные, но обожаемые яства: мороженое, пряники, макароны с сыром, рисовую кашу и – венец разврата – восхитительное сдобное печенье курабье. Потом, освободив Мульку от швов и бинтов, мы взвесили ее, схватились за голову и мигом посадили обжору на отварную капусту.

Так вот, увидав, что в миске лежат противные зеленые листья, Мулечка мигом залезла на диван и застонала. Мы прибежали на звук. Хитрая мопсиха полулежала на подушках, весь ее вид говорил: «Мне плохо, я страдаю, несите быстро вкусную еду и выкиньте, бога ради, отвратную капусту, знаете же, что я не перевариваю овощи из семейства крестоцветных». Она долго еще прикидывалась недужной, укладываясь при каждом удобном случае в пледы.

– Думается, Эми когда-то поранила лапку, – пояснила Лена, – и запомнила, как вокруг нее скакали, вот и решила разжалобить тебя.

Я посмотрела на весело прыгающую Эми. Похоже, Лена права.

– Эй, Лиза, Кирюша, Тина!

– Что? – завопили дети, гурьбой влетая в комнату.

– Сделайте на компьютере объявление о пропаже собаки и расклейте по поселку.

Ребята очень обрадовались новому занятию.

– Ща сгоняю к Редькиным и узнаю, сколько домов в Алябьеве, – оживился Кирюша, – и повесим объяву на каждые ворота.

– Ага, – подхватила Лиза, – еще сделаем фото собаки и пропустим через сканер.

– Точно, – подскочила Тина. – Побежали.

И они улетели, уронив по дороге пару стульев и очередную напольную вазу. Слава богу, что они все в этом доме сделаны из небьющегося материала: латуни, бронзы и дерева.

– Да, – покачала головой Лена, – я спокойна за судьбу Эми, она знала, под чьими воротами усесться.

Костин позвонил на следующий день после трех.

– Можешь приехать в пирожковую?

– Конечно, – обрадовалась я, – моментом прилечу.

– Смотри только, чтобы мне потом не пришлось ехать на Садовое кольцо, к начальству, в ГИБДД и выручать тебя, ясно? – буркнул Володя.

Я обиженно промолчала. Конечно, я вожу машину не слишком профессионально, но вполне нормально, зря Вовка придирается. Из лап ГИБДД он вытаскивал меня всего пару раз и то за мелкие нарушения – отчего-то я не нравлюсь сотрудникам дорожно-постовой службы, и они, вместо того чтобы просто, как со всех, взять с меня деньги, отбирают у несчастной Лампы права и вынуждают отправляться сначала в сберкассу, а потом в отделение.

На этот раз Вовка опоздал, влетел в пирожковую запыхавшись и с ходу заявил:

– Слушай, дело не слишком приятное.

Я притухла.

– На дне бачка…

– Про джинсы и револьвер знаю.

– Ага. Имей в виду, кровь Глеба Лукича. А на рукоятке пистолетика отпечатки пальцев Рады. Год тому назад Раду почти до обморока напугал грабитель. Подстерег ее возле входа в бутик и рванул с плеча сумочку. Ее муж страшно обозлился и решил сделать женушке подарок. Заказал в Ижевске на оружейном заводе эту пукалку и преподнес Раде. Она ее все время с собой таскала. Разрешение имеется, оформлено по всем правилам. Рада, конечно, принялась бить себя в грудь, клясться, что не понимает, каким образом орудие убийства попало под подоконник в ее спальню, но у следователя веры ей нет, там полно ее отпечатков.

– Так это неудивительно, – воскликнула я, – она же пользовалась пистолетиком, сам сказал, что вечно таскала его с собой!

Вовка тяжело вздохнул:

– Лампудель, вдумайся, там только ее отпечатки, других нет.

– Убийца был в перчатках!

– Во-первых, он бы тогда смазал те следы, которые имелись на рукоятке, а во-вторых, теперь возможно идентифицировать пальцы, одетые в кожу. Да, мы не можем определить, кто хватал, предположим, стакан. Просто скажем: «Его брала рука, затянутая в перчатку» – ясно?

Я кивнула.

– Так вот, таких следов на пистолете нет, там только везде «пальчики» Рады. Есть еще одно…

– Что? – безнадежно спросила я. – Ее сфотографировали в момент выстрела?

– Нет. Но есть интересные показания свидетельницы, горничной Аси Ломакиной. В свой последний день жизни Глеб Лукич крепко повздорил с Радой, не стану тебе живописать подробности, но он объявил ей, что собирается разводиться, якобы встретил другую женщину и желает избавиться от прежней жены. Предлагал Раде отступные, а та распсиховалась и заорала: «Я тебя убью, если не мне, то и никому не достанешься». Конечно, не все, выкрикивающие подобные заявления, на самом деле становятся убийцами, но, согласись, это жирный минус для Рады. Похоже, дамочка решила получить не отступные, а все. И действовала мгновенно, без промедления, боясь, что муженек перепишет завещание. Вечером узнала о предстоящем крахе семейной жизни, ночью пристрелила ветреного супруга. Все логично, четко и ясно.

Я молча ела пирожок, не ощущая вкуса. Да уж, положение хуже некуда, только мне все равно не верится, что Рада убила Глеба Лукича. Она такая ребячливая, инфантильная, безвольная, ведомая…

– Знаешь, очень странно, что дама со средствами сама решила стрелять в мужа, могла нанять киллера.

Костин повертел пепельницу, потом вытащил сигареты.

– Хочешь?

– Нет, они очень крепкие.

– В отношении киллера… Ну, как я уже говорил, она очень торопилась, а исполнителя еще надо найти.

Я фыркнула:

– Знаешь, вчера вечером я читала «Из рук в руки», обожаю эту газету, там такое найти можно, ухохочешься. Так вот, обнаружила среди прочих миленькое объявленьице. «Помогу уйти из жизни, возможно, без согласия объекта» – и подпись: «Саша Солоник». Мало кто не знает сейчас, что покойный Александр Солоник считался в России киллером номер один. Так что долго искать исполнителя Раде бы не пришлось!

– Но он затребовал бы кругленькую сумму!

– Она вполне обеспечена.

– Вот тут ты ошибаешься! У гражданки Ларионовой денег нет.

– Как это? Да Рада обвешана драгоценностями, ездит в шикарном автомобиле, живет в великолепном доме и тратит на свои прихоти бешеные суммы.

– Оно, с одной стороны, правильно, но с другой… В бутиках, где Рада одевается, у нее открытый счет, в парикмахерской тоже. В конце месяца Глебу Лукичу просто присылали счета. Драгоценности у нее фальшивые.

– Как?!!

– Ну, может, я неточно выразился. Это искусно сделанные копии ее настоящих украшений. Подлинники хранятся в сейфе у мужа. Кстати, так многие делают, боясь стать легкой добычей для грабителей. В роскошных сумочках Рады нет наличных денег, только пластиковая карточка с заблокированной наличкой.

– Это еще что такое?

– Ну, Рада могла покупать в хороших магазинах, тех, что принимают кредитки, что угодно – от мебели до обуви, но снять со счета «живые» деньги в банке или через автомат не имела права. Глеб Лукич не препятствовал никаким тратам, но не желал, чтобы жена держала в руках ассигнации.

– Но почему?

Володя развел руками:

– До встречи с Радой Ларионов имел другую жену, Жанну Ветрову. Характер дамы соответствовал ее фамилии. Жанна изменяла Глебу Лукичу и, что его особенно возмутило, содержала любовника на деньги мужа. Ларионов щедрый человек, отсыпал бабенке полные карманы баксов, а та и рада стараться: покупала своему кабальеро все: носки, трусы, рубашки, парфюмерию, машину, квартиру… Вот на жилплощади она и попалась. Небось, обжегшись на молоке, Глеб Лукич начал дуть на воду.