Читать интересную книгу Россия 2020. Голгофа - Александр Афанасьев

И люди знали это. Люди были благодарны.

А тут совершенно отмороженное деяние, нарушающее весь сложившийся порядок вещей…

Рахман видел, что и его начальнику тоже все это не по душе. Видимо, на него надавили, да так, что даже он, имеющий под своим началом тысячи вооруженных и имеющих право законно применять оружие, ничего не мог с этим поделать. Когда бин Тикрити отдавал приказ, он был весь серый, и от него сильно пахло харамом. А когда Рахман не нашел чего сказать и просто стоял навытяжку, бин Тикрити разозлился, заорал на него: «Пошел вон, сын шакала!» – и бросил в него папкой с документами. Никогда раньше такого не было.

Рахман вернулся домой, он купил большой дом себе, выдал замуж обеих сестер, отремонтировал дом родителей, и все благодаря работе в полиции. Но сейчас он чувствовал – плохо дело. Он позвал жену, дал ей денег, сказал забрать детей, машину и уезжать к себе на родину, в Мосул, прямо сейчас. Жена побледнела, но взяла деньги и ничего не сказала. Она была правильного воспитания и знала, что все должен решать мужчина.

Потом Рахман собрал своих людей, и они сделали то, что было приказано. Они надели маски, когда брали автобус, и нефтяники не видели их лиц, они просто не поняли, что это настоящие полицейские. А американские контрактники узнали их, но до самого последнего момента не думали, что спецназовцы откроют по ним огонь. Рахману было не по себе от этого, и как только американцы стали отходить, бросая автобус, он приказал прекратить огонь. Хотя дальше на дороге стояла машина с ДШК, и если бы он хотел – из американцев не ушел бы никто.

Они привезли заложников прямо в дом к бин Тикрити и засели там. Обеспокоенный Рахман приказал выставить на позицию на крыше пулемет ДШК – на случай, если американцы прилетят на вертолетах, и разместил у дверей закладки с ракетными установками РПГ. Если вертолеты зависнут над компаундом, выпуская спецназ, бойцы смогут сопротивляться, запуская ракеты РПГ. Больше он ничего сделать не мог.

Потом бин Тикрити позвал его снова к себе и дал новое задание, еще хлеще, чем первое. Надеть на себя трофейные шмотки суннитов, развернуть черный флаг джихада и отрезать голову русскому. И записать все это на видео. Рахман сделал и это, но с тех пор окончательно потерял покой. Все это было очень, очень плохо. Хотя бы потому, что тех, кто замешан в таких делах, убивают как свидетелей. Значит, могли убить его и его людей. Каждый день он думал, как соскочить со всего этого.

Бин Тикрити привез им харам, и Рахман поставил его себе под кровать в казарме, которая была оборудована в личном компаунде начальника полиции, выдавая столько, сколько надо, чтобы снять стресс и не опьянеть. Но высчитать нужную дозу было сложно: например, вчера между его людьми произошла драка. Запертые в четырех стенах спецназовцы все меньше поддавались контролю.

Рахман лег спать рано – на улицу было не выйти, налетел хамсин, но через четыре часа проснулся, сам не зная от чего. Сердце колотится, холодный пот на коже и ощущение непоправимого…

Он машинально протянул руку вправо. Рука коснулась автомата МК18, которые им передали американцы, не такого надежного, как АК, но очень удобного в бою в помещении…

Прикосновение к ребристому металлу автомата немного успокоило…

Он прислушался. Окна были закрыты ставнями… иначе их могло бы выбить ветром. Похоже, что ветер приутих, но шел дождь. Сильный дождь, ветром притянуло дождевые тучи с залива, и несколько дней город будет тонуть в грязи. Может быть, даже наводнение будет. Все было как обычно – храп, шум дождя, вонь пота, грязной ткани и смазки. И все же что-то было не так…

Рахман поднялся с кровати. Повесил на плечо автомат, он давно сменил стандартные, тридцатипатронные магазины на сорокапатронные, да еще сцеплял их сцепками. Потому он не взял разгрузку – восьмидесяти патронов хватит в охраняемом компаунде. Да и что может произойти? Ведь лучшая защита – это не автомат, это – авторитет. И только если пришли американцы… Для них нет авторитетов, и Рахман знал, какими жестокими они могут быть, когда надо…

Стараясь ступать тише, он вышел в коридор. Прислушался – все нормально. Пошел дальше… Оружие он просто держал под рукой, а не в руках.

Потом он услышал, как что-то хлопнуло. Нахмурился, взял автомат в руки… Американцы научили его ничему не доверять, обращать внимание на каждую мелочь, переворачивать любой камень, под которым может быть змея. Он хорошо запомнил уроки…

Дальше коридор делал поворот, и он увидел какой-то отсвет на стене. Непонятно какой, но это его насторожило еще больше. Потому он взял автомат в руки и снял с предохранителя. Русский автомат хорош, но у него есть один большой недостаток – предохранитель громко щелкает, предупреждая противника. Американский автомат можно переключить в боевой режим бесшумно.

Он не стал выкатываться из-за угла и делать всяческую подобную хрень в стиле американского Рэмбо, у него было кое-что получше. Австралийская насадка CEU к шведскому прицелу Aimpoint, она давала неоценимые преимущества в ближнем бою, поскольку позволяла смотреть в прицел, выставив автомат за угол. Так он и сделал, готовый стрелять в любой момент.

И увидел незакрытую дверь.

Незакрытая дверь могла значить все что угодно, например то, что кто-то забыл ее закрыть. Потому что напился харама. Или еще что-то. Главное – он посмотрел вниз и не увидел грязных разводов на полу, которые сказали бы ему, что кто-то вошел в здание с улицы, во всей грязи. Не было их!

Тогда надо просто закрыть дверь.

Держа автомат наготове, целясь по дверному проему, он сделал шаг. Потом еще шаг. Потом еще. Потом потолок обрушился ему на голову…

Придя в себя, Рахман едва не заорал от ужаса, но сильная рука заткнула ему рот, и вместо крика, который мог предупредить солдат о том, что пришла беда, раздалось что-то вроде жалобного блеяния. Выпучив глаза, он смотрел на тех, кто склонился над ним, сердце колотилось как сумасшедшее, в горле пересохло от ужаса…

Это были не люди…

Морды у них были как у зверей… шакалов, на которых в Ираке охотятся как на лис, называя это харитхией. Зубы… О Аллах, он никогда не видал столь страшных зубов ни у одного живого существа, и у одного из существ зубы были в крови. Но глаза… О Аллах, глаза у этих тварей были человеческие, не звериные! И тела тоже были человеческие…

Джинны![29]

О Аллах, за что ты нас так тяжко караешь?!

От джиннов пахло улицей, водой и смертью…

– Кто ты такой? – спросил один из джиннов вполне человеческим голосом, но показавшимся Рахману столь же страшным, как голос ангелов, извещающий о Часе[30].

– Я… Рахман, – едва выдавил полицейский из пересохшего от ужаса горла, – верноподданнейший раб Аллаха. – Он подумал и робко добавил: – И сын Исы, – назвав имя своего отца

– Ты творил харам? – спросил тот же джинн, показывая звериные зубы.

Мысли метались, подобно крысе, попавшей в ловушку. Он не пил харам, как остальные, но разве джинны ему поверят, если у него под кроватью стоит целый ящик харама! О Аллах, как ему только в голову пришло такое – поставить под своей кроватью целый ящик запретного зелья…

– Я… немного выпил харама… – решил признаться Рахман, – но клянусь Аллахом, это только потому, что я сильно замерз и промок на улице!

Джинн изо всей силы ударил его ногой в бок. В глазах искрами взорвалась боль.

– Рассказывай все, сын шакала!

– И я! И я брал с правоверных деньги, которые они не должны платить по шариату! Я… брал эти деньги и отдавал их тагуту[31] Сулейману бин Тикрити! Но клянусь Аллахом, я не предавал Всевышнему сотоварища! Я только давал ему деньги, я раб Аллаха и только Аллаха!

Русские в этот момент едва удерживались от хохота… все придумал Ветер. Дешевая резиновая маска из магазина для театрального реквизита и розыгрышей, изображающая каких-то героев фильмов ужасов, – и вот противник парализован от ужаса, думая, что ты не человек, а джинн. А против джиннов сражаться бесполезно…

На сей раз джинны разгневались всерьез и били его минут пять ногами. Сулейман только шипел от боли…

– Рассказывай все, сын шакала! Зачем ты сделал харам?! Зачем ты украл людей, которые пришли на твою землю как гости? Зачем ты нарушил договор с неверными, разве в Коране не сказано, что надо исполнять договоры с неверными, если и они исполняют его?! Как ты посмел сделать такое?!

Рахман затрясся от страха. Он чувствовал, что убивать охранников и похищать нефтяников, с которыми заключен договор о том, что они должны их защищать, – это плохо. А теперь оказалось, сам Аллах разгневался за то, что они совершили такое, и наслал на них джиннов, чтобы наказать их! А ведь он знал, что кончится чем-то плохим. Как они только осмелились вызвать гнев Аллаха?!

– Это не я! – прохрипел Рахман. – Это не я! Это нечестивый бин Тикрити сказал сделать такое! Аллах свидетель, я не хотел делать этого! Аллах свидетель!