узкую белую линию. Капля крови сочилась из уголка глаза. Но эта капля была – клянусь богами – черной! Как такое возможно? Только темные обладали черной кровью. Я больше не мог думать об этом, поскольку мое тело было в огне. Каждый нерв опалял внутренности. Дела обстояли хуже, чем в любой другой раз, когда мне приходилось проходить через эту процедуру.
Заклинание Бабы Грир ускорилось, она говорила громче, почти кричала. Внезапно бабушка выставила руку вперед, вращая руны, и выглядела как разъяренная морская королева, повелевающая волнами, когда обрушила раскаленный шторм на мое тело.
Я закричал. Мышцы свело судорогой. Дрожа всем телом, я изогнулся, зажал рот кулаком и прикусил костяшки пальцев. Горькая кровь сочилась мне на язык. Боль была невыносима. Мои органы протестовали, пытаясь вырваться из-под чар, но руны были мощнее. Они развернулись во мне, легли вокруг каждой жизненно важной части моего организма, а затем…
Боль стихла. Я хрипло дышал. Пот градом стекал с моей кожи. Но к изнеможению внезапно присоединилось еще одно чувство. Нечто гораздо более важное, что постепенно затмевало все: энергия. Впервые за долгое время я почувствовал, что снова набираюсь сил и чувствую себя живым. Мой хаос подбадривал меня и подталкивал к тому, чтобы выпустить пар. Я неохотно оттолкнул его влияние, прежде чем встать.
Баба Грир смотрела на меня, выражение ее лица представляло собой мрачную картину.
– Ты сильно разочаровал меня, Тираэль.
Кто-то стащил с меня разорванную в драке рубашку. Используя свою силу, я внутренне сгладил напряжение в мышцах, пытаясь успокоить эйфорический хаос.
– Что, прости?
– Хелена.
Только одно слово, большего и не требовалось. Звук ее имени вызвал жестокую боль в потаенной части моего сердца.
Я сжал ладони в кулаки и подошел к окну салона.
– У меня не было выбора.
– У тебя всегда есть выбор, мальчик.
Я раздвинул бархатные шторы и заглянул в узкую щель. Внизу во дворе я заметил Экзодию. Используя свой длинный шипастый хвост, она преследовала ворона, который ей докучал. В процессе моя дракониха разрушила ужасно безвкусную клумбу Кораэль.
Я отдернул руку назад. Занавеска закрыла щель. Я повернулся и посмотрел бабушке в глаза.
– Что ты скрываешь?
Она подняла бровь.
– Ты хочешь, чтобы я была с тобой откровенна?
– Что в этом такого?
– Ты сам – ходячий секрет, Тираэль!
В этом она не была неправа. Тем не менее…
– Я знаю, что ты сделала.
– Ах, правда? – Грир опустила руку во внутренний карман своего бархатного плаща. Мгновение спустя в красноватом свете камина вспыхнуло черное дерево. Она подошла к огню, зажгла свою трубку и затянулась. Затем бабушка выпустила в воздух клубы черного дыма. – Ну, тебе все равно никто не поверит.
Я рассмеялся.
– Ты думаешь, я бы кому-нибудь рассказал? Я не Арчибальд, Баба.
Она закатила глаза, попыхивая трубкой.
– Радуйся, что я спасла твою задницу, и не задавай вопросов.
– Ты знаешь меня, бабушка. – На боковом столике я заметил графин. Налил себе воды в стакан и осушил его одним глотком, но горло продолжало гореть. – Я не успокоюсь, пока не получу ответы.
Она фыркнула.
– Тебе не следует связываться со мной.
– Ты зашила мне сердце. – Это не было вопросом. – И сняла проклятие.
Бабушка ничего не ответила.
Я сосредоточился на ней.
– Откуда ты узнала о проклятии?
Она выдохнула дым, затем посмотрела на азлатские руны на своей трубке.
– Его нельзя было не заметить. После того как я исцелила твое сердце, ты чуть не умер от этих инородных сил. – Грир устроилась на диване, скрестила ноги и откинулась на спинку. – Что случилось тогда, Тираэль? Когда ты исчез?
– Ничего.
При мысли о том, что было тогда, в мои мысли проник голос. Он не был желанным гостем. Этот голос был мрачным. Но я знал, что он возникал из моей души. Что это были мои собственные слова.
Я собираюсь отомстить. И первое, что нужно сделать, это отомстить Хелене.
– Как всегда, невыносимо упрямый. – Грир фыркнула. – Знаешь, что я увидела, когда Хелена изгнала меня в место между «здесь» и «тогда» во время нападения темных на студенческом празднике?
Мое сердце бешено забилось.
– Она сделала что?
Бабушка проигнорировала вопрос.
– Вас двоих, Ти. В этом лесу. Вы были маленькими. Я видела первую клятву богам. Клятву в любви. – Мой желудок сжался. Баба Грир поднялась. – Как глупо, будучи мальчиком в пубертате, давать одну из трех клятв. Безрассудно и глупо, потому что теперь тебе придется мириться с последствиями, не так ли?
Я ничего не говорил. Просто смотрел на нее.
– Это пространство в небытии отражает страхи и самые сокровенные желания заклинателя, Тираэль. И страх Хелены с тех пор, как ты исчез, поселился в ней. Из-за этой клятвы она чуть не погибла, беспокоясь о тебе. Эта девушка так и не избавилась от паники. Каждый день она думала о Финли, каждый день тоска любви разъедала ее сердце. – Она повернулась ко мне, покачиваясь. Серая завеса ее волос разметалась по полу. Когда Грир встала передо мной, она схватила меня за руку и повернула ее. Острым ногтем бабушка провела по шраму.
– Ты не можешь строить козни против нее. Твое горе убьет тебя, как оно чуть не убило и ее.
Я сжал челюсти.
– Это она начала. Хелена предала меня, Баба. – Я сверкнул на нее глазами. – Я не забыл. И не забуду. – Резким движением я вырвал свою руку и провел пальцем по глубоким кратерам на торсе. – Каждый, кто сделал это со мной, заплатит. Каждый.
Баба Грир подняла бровь.
– И она была первой? – Когда я ничего не ответил, бабушка фыркнула. – Какое глупое решение, мальчик. Глупое, потому что ты не можешь отменить клятву любви. Боги сплели вас воедино. – Она покачала головой. – Мы вернем ее. Нравится тебе это или нет.
– Я собираюсь…
В мгновение ока Баба Грир бросилась вперед, ее лицо исказилось в гротескной гримасе. Она зарычала, впиваясь пальцами в мое плечо и оставляя на коже длинные рубцы. Я скривил лицо.
– Ты даже не представляешь, что может натворить эта девушка в руках темных! – зарычала она. Запах ее наркотиков с вороньим душком ударил мне в нос. – Твой глупый поступок может стоить всем нам жизни. Неужели ты ничему не научился за все эти годы? – Ее рука соскользнула с моего плеча. – Позор, что ты вложил всю силу в бессмысленную попытку подавить свои чувства. Если бы ты освободил их, всего этого с тобой бы не случилось.
– Что ты имеешь в виду? – выдохнул я.
– Эмоции непредсказуемы. Ты действуешь так, как хотят твои чувства, ведь