обращай на них внимания, — напомнила она себе. — Не хватало еще впасть в паранойю». Она была на улице и на свежем воздухе — ну, во всяком случае, достаточно свежем для Тернем-Грин-роуд, — и ей удалось продержаться без слез до одиннадцати утра. Также — нет худа без добра! — вчера снова появился Дэн, и хотя она все еще не простила его (и, вероятно, никогда не простит), он, по крайней мере, предлагал поддержку, которую она неохотно приняла. Он собрал гору документов и почты, которые накопились со смерти Патрика, и забрал, пообещав со всем разобраться. Она предположила, что это — уже прогресс. Крошечный шаг вперед сквозь страдания.
Однако как раз в тот момент, когда она осмелилась почувствовать себя уверенно, мимо нее прошел мужчина с тем же лосьоном после бритья, который всегда использовал Патрик, и она мгновенно уловила знакомый запах. От пряно-древесного аромата кровь отхлынула от лица; божественный запах, который напомнил ей все те вечера: ужины в ресторане и вечеринки, ночи в пабе, его объятия. Она каждую ночь брызгала одеколоном на его подушку, чтобы обнять ее, и флакон уже почти опустел. Наверное, это будет смешно — если она купит новый? Она так по нему скучала. Без него она чувствовала себя такой потерянной. Такой потерянной!
У нее вырвался всхлип, потом еще. Накатило опустошение, как будто оно все это время пряталось внутри, ожидая, когда она наконец расколется. Она закрыла глаза руками и прислонилась к витрине ближайшего магазина. Ноги дрожали. Что она вообще здесь делает? Столько усилий, чтобы спрятаться среди аппетитных мамочек Чизвика, — и вот она выставила себя скорбящей развалиной, женщиной, которая разваливается на части от одного дуновения «Живанши», слезы текут по лицу у всех на виду. Она не знала, что делать. Спрятаться было негде, а она никак не могла взять себя в руки, не могла перестать плакать, она…
— Вы в порядке? Нет, вижу, что не в порядке. Зайдите в магазин — зайдите на минутку и отдышитесь.
С ней разговаривала женщина, ее лицо было совсем близко, хотя глаза Зои были переполнены слезами, чтобы что-то разглядеть. Чья-то рука скользнула ей за спину, затем ее осторожно провели в дверь магазина.
— Минутку, позвольте мне… — сказала женщина, и Зои смутно осознала, что она закрывает за ними дверь и щелкает табличкой «Закрыто».
Они стояли в маленьком бутике товаров для дома, полном красивых подушек и покрывал, а также полок с вазами и керамикой. Она никогда не осмелилась бы привести своих детей в такое место, опасаясь дорогостоящих несчастных случаев.
Женщина подвела ее к довольно милому креслу из розового бархата с элегантными деревянными ножками.
— Присаживайтесь, — подбодрила она.
Зои села.
— Простите. — Она сглотнула, огорченная тем, что произошло. Обхватила голову руками, все еще дрожа от эмоций, и отчаянно попыталась взять себя в руки. — Боже, мне так неловко и так жаль, — с трудом выговорила она.
— Ничего, не волнуйтесь, просто подождите минутку, — сказала женщина, хватая из-за прилавка коробку с салфетками. — Вот, возьмите. Сделать вам кофе? Мятный чай?
— Нет, спасибо. — Зои шмыгнула носом, икнула и попыталась задержать дыхание.
Она всегда дразнила Патрика за его мнительность — «Вызовите „Скорую“! У меня муж простудился!» — но если бы она знала о том, что он на самом деле умрет у нее на руках, она бы относилась к нему с гораздо с большей любовью. Почему она не заботилась о нем лучше, когда у нее была такая возможность? Почему была груба с ним, спорила?
— Может, печенье? Вы выглядите очень бледной, извините, что я вам это говорю. Впрочем, как и все мы после этой ужасной зимы. Вот, возьмите, сделайте одолжение. Иначе я съем их все, — сказала женщина, размахивая перед носом Зои пакетом диетического шоколадного печенья. Зои заметила, что на ней была вызывающе короткая лоскутная юбка, шелковый черный топ и массивное медное колье, которое звенело при каждом движении, как крошечные тарелки.
Запах печенья на удивление бодрил. Зои почувствовала, что проголодалась после прогулки и, если подумать, вообще забыла позавтракать за всей этой школьной суетой понедельника.
— Спасибо, — сказала она, беря печенье и откусывая краешек. Сладкие крошки таяли во рту, и она откусила еще кусочек, борясь с желанием проглотить все сразу. Это было восхитительно, и она почувствовала себя чуть более живой. — Извините, — повторила она, сознавая, каким странным должно показаться ее поведение. — Я недавно потеряла мужа. Или, вернее сказать, он умер — я не просто куда-то его спрятала.
Она поморщилась, рискнув взглянуть на другую женщину, опасаясь увидеть у нее на лице выражение «во-что-я-ввязалась?». Но ее спасительница смотрела на нее с состраданием, ее шоколадно-карие глаза светились искренностью. Она была моложе Зои, наверное, лет тридцати пяти, и хорошенькая, с длинными каштановыми волосами и веснушками.
— О боже, — сказала она. — Как ужасно. Мне так жаль. Должно быть, это ад.
Зои пришлось сжать губы, потому что в голосе другой женщины было столько сочувствия, что она едва могла это вынести. И еще — потому, что «ад» — именно то, чем была ее жизнь в эти дни.
— Да, — призналась она дрожащим голосом. — Это было самое худшее, что когда-либо со мной случалось. И я только что почувствовала запах лосьона после бритья моего мужа от другого мужчины и… — Она почувствовала, как лицо заливает горячая краска. — Я знаю, это звучит глупо, но это застало меня врасплох. Мелочи никак не отпускают.
— Держу пари, так и есть, — сказала женщина. — Должно быть, требуется целая вечность, чтобы осознать подобную потерю. — Она снова соблазнительно помахала пакетом с печеньем. — Берите еще, — настаивала она. Затем, когда Зои послушно запустила руку в шуршащий пакет, сказала: — Хотите поговорить или лучше посидите и отдышитесь? Вы, конечно, можете оставаться здесь столько, сколько захотите, но я могла бы позвонить кому-нибудь, чтобы вас забрали, если вам так будет легче.
Звонить кому-то и привлекать еще больше внимания к своему слезливому срыву было последним, чего хотела Зои. Одной этой мысли было достаточно, чтобы она вскочила на ноги. Колени еще дрожали, но она твердо решила держаться. «Забудь о печенье, пора уходить». У дверей магазина стоял покупатель, вглядываясь сквозь стекло, словно гадая, что происходит внутри, и щеки Зои вспыхнули.
— Все в порядке, — сказала она.