нашел их и потух.
Шестым явился низкий длиннорукий азиат с залитым кровью лицом. Сел, запрокинул голову, придавив рассеченную бровь ладонью. Я прислушался к нему и узнал откуда он: киргиз. Больше всего не свете он сейчас мечтал попасть во Фрунзе и провести Новый год с семьей.
Как и бык, длинноволосый узбек тоже расправился с партнером быстро, осмотрел каждого из нас, пытаясь понять, кого стоит опасаться.
Восьмым был поджарый мужчина средних лет. Девятым — студентик, из шести их осталось двое.
В третьем круге мне выпало драться в первой паре. Противником стал один из студентиков, шустрый и ловкий, но тщедушный. То, что он дошел до этого раунда, уже было похвально. У парня вовсю шла сессия, с утра планировался экзамен по матанализу, поэтому бить его по голове я не стал — немного погонял по рингу, а потом повалил и заломал руку. Он терпеть не стал, сдался сразу.
К четвертому кругу нас осталось пятеро: я, женщина, киргиз, узбек и бык-подставной. И снова мне достался самый слабый противник — киргиз. Я хотел показать шоу собравшимся и погонять его хотя бы минуту, но оказалось, что скоростью этот парень мне не уступает, и играть с ним опасно.
За эту минуту, пару раз достав меня и «пробив» блок — то есть, я дал ему поверить, что он пробил меня, — соперник поверил в быструю победу и попер буром.
— Осторожно, пятый! — предупредила его какая-то женщина. — Он опасен! Он играет с тобой!
— Тридцать третий, ввали ему! — крикнул сзади какой-то мужчина.
— Не приближайся, он тебя завалит! — завизжала женщина, болевшая за киргиза.
Видимо, она поставила на киргиза. Подпустив его поближе, я сделал подсечку, повалил соперника и начал его душить. Он отказывался сдаваться, ерзал, пытался меня достать свободной рукой. И так и обмяк, но не сдался.
На ринг вышли оставшиеся бойцы.
Жеребьевка прошла сразу. Выпало драться женщине и узбеку. Потом — узбеку и подставному. Я мысленно молил богиню, чтобы подставной достался мне, и у кого-то из этих честных ребят появился шанс на второе место, но нет, последний бой в четвертьфинале выпал узбеку и быку.
Мы с женщиной молча ждали результат долгих пять минут. Когда наконец дверь раздевалки распахнулась, мы побежали к рингу, где руки над головой поднял подставной бык, а парень в белой рубашке поспешно оттирал пятна крови с пола. Узбека уже увели. Надеюсь, что увели, а не унесли.
Подождав, пока мы встанем на ринг, Крыс прокричал:
— Финальный бой! У нас три участника, поэтому он пройдет в два боя! Итак, в финальный раунд вышли…
Он назвал наши номера, после чего предложил:
— А давайте назовем их по-своему? Вот этот могучий боец… — Бык сразу понял, что имеют в виду его, и поднял руки. — …будет Скала!
Толпа взвыла, а Крыс продолжил:
— Прекрасная и сильнейшая среди слабого пола — Жанна д'Арк! — Женщину поприветствовали в основном дамы. — И наконец… новичок и, пожалуй, самый юный сегодня участник… Фартовый!
Мне аплодировали наиболее вяло — видимо, по мнению публики, был я бойцом чрезмерно осторожным, слабым и скучным. Или на мне потеряли кучу денег. И хорошо.
Я силился разглядеть лица людей, жаждущих моей крови, но не получалось из-за направленных на ринг слепящих прожекторов.
В этот раз со стеклянной шарманкой прошлась длинноволосая брюнетка, вытащила номерки, показала Крысу, затем развернула их к толпе.
— Два и восемнадцать!
Крыс подхватил:
— Выигравший этот бой проведет финальный раунд с Фартовым! Ему опять повезло, не зря я его так прозвал, правда? Вне зависимости от результата, он получит свои пять тысяч. Да он их получит, даже если побережет здоровье и сдастся!
Крыс мне подмигнул и остался за микрофоном, а в раздевалку меня повела брюнетка, виляя упругим задом, обтянутым латексными шортами. Удивительно было видеть такое в стране победившего социализма, но, видимо, тлетворное влияние Запада за тридцать лет изрядно подточило моральные устои строителей коммунизма.
Проходя мимо официанта с подносом, я прихватил бутылку лимонада, предназначенную гостям, скрутил пробку и принялся пить раньше, чем он проявил недовольство.
— Мог бы у меня попросить, — промурлыкала брюнетка, смерив меня заинтересованным взглядом. — Финалистам многое дозволено…
Мой взгляд скользнул в декольте, где призывно покачивались два упругих полушария.
— Насколько многое? — ухмыльнулся я.
Звягинцев внутри меня запротестовал, но я уже был не тем, кем раньше. Адреналин боев без правил, бурлящий в крови тестостерон и боевой боец в штанах требовали разрядки. Немедленно! Вот прямо сейчас с этой вот красоткой-брюнеткой!
Звериное начало взрыкнуло, спугнуло Звягинцева и представило: затащить в пустую раздевалку, загнуть и ка-а-ак…
Но она меня обломала, проворковала, проведя ладошкой по щеке:
— Выиграешь, поговорим…
Слова на человеческом языке отрезвили, Звягинцев выдвинулся на первый план, зверь внутри меня рыкнул что-то о том, что он еще вернется, и залез в берлогу.
Вернувшись в пустую раздевалку, я допил лимонад. Надеюсь, у бодибилдерши хватит ума вовремя сдаться, чтобы бык ее не покалечил. Очень хотелось верить, что случится чудо, и она все-таки победит.
Бой длился долго. Видимо, женщина оказалась достойным противником. У меня даже появилась надежда, что подставной выведен из строя, и когда Крыс вел меня к рингу, я отчаянно пытался разглядеть, кто стоит в центре зала. В полумраке виднелась просто смутная фигура, которую перекрывали мельтешащие гости, а поскольку женщина была одного роста с подставным…
Нет, на ринге все-таки мужчина. Коротко стриженный бык с рыбьим взглядом. На его скуле наливался кровоподтек, но потрепанным он не выглядел. Видимо, все-таки крутой боец. А среди живого мяса редко встречаются достойные противники — всех достойных сразу зазывают в младшую лигу, как Достоевский звал меня.
Перед тем, как грянуть барабанам, Крыс, из которого ринг-анонсер был так себе, прокричал:
— Скала и Фартовый! Ликуйте те, кто поставил на них! Фартовый, я обращаюсь к тебе. Поверь, малыш, у тебя нет шансов! Вообще никаких вариантов нет! Тебе правильнее сдаться и получить деньги за второе место!
— Пусть дерется! — возмущенно крикнула женщина из зала.
Крыс не упустил момента, покрутил что-то на пульте, и луч прожектора высветил ее: лет сорок, а может, и больше. Прическа, как у Мэрилин Монро, впалые щеки, болезненно блестящие глаза, в руках — полупустой бокал на тонкой ножке.
— Дерись, будь мужиком! — Свет выхватил мордатого свиноподобного мужичка, которого под руку держала юная русоволосая особа — явно не дочь и не внучка.
— Огреби достойно, студентик! — поддержал свина какой-то мужчина из другого конца зала.
И снова передо мной выбор: взять пять тысяч, свалить по-тихому и не гневить