Читать интересную книгу Торговец и попугай. (Восточные истории и психотерапия). - Носсрат Пезешкян

В то же время некоторые врачи, чтобы по возможности не исказить сути психотерапии и предотвратить смещение психических нарушений, предлагают совершенно отказаться от применения медикаментов даже в тех случаях, когда они облегчают нестерпимые страдания пациента.

Вот почему важно внимательно и всесторонне исследовать каждый конкретный случай и изучать условия, прежде чем принять тот или иной способ лечения или их комбинацию. Решать, какому врачу верить, предоставляется в значительной мере самому пациенту, так как он имеет право знать все о своей болезни и о смысле терапевтических мероприятий.

Именно по этим причинам врачи-непсихотерапевты должны быть осведомлены о возможностях и границах психотерапии и незамедлительно направлять пациента на соответствующее лечение. Это условие кажется нам особенно важным, потому что иногда проходит не менее шести лет, прежде чем пациент с психосоматическими нарушениями, то есть с соматическими заболеваниями, связанными с психическими причинами,наконец обращается к специалисту-психотерапевту.

Ограниченные возможности врача в этих случаях порождают у пациента разочарование в его воображаемом «всемогуществе». К доверию пациента, которое он испытывает к своему врачу, добавляется надежда, что врач должен все знать, если же пациент видит, что возможности врача ограничены, то это чаще всего воспринимается как слабость. Есть немало пациентов и их родственников, которые хотели бы иметь врача, похожего на лекаря из следующей истории.

Лекарь знает все!

В постели лежал тяжело больной, и казалось, что дни его уже сочтены. Жена в страхе за жизнь мужа пошла за деревенским лекарем. Он более получаса выстукивал и выслушивал больного, щупал пульс, прикладывал ухо к груди пациента, поворачивал его то на живот, то на бок, то опять на спину, поднимал ноги, открывал глаза, смотрел ему в рот и наконец изрек уверенно и определенно: «Добрая женщина, к сожалению, я должен сообщить вам печальную истину, ваш муж уже два дня как мертв». Тут тяжело больной в ужасе поднял голову и испуганно застонал: «Да нет же, моя любимая, я еще жив!» Тогда женщина энергично стукнула кулаком больного по голове и гневно закричала: «Замолчи! Лекарь лучше знает, жив ты или мертв!»

(Персидская история)

У пациента есть две способности: к болезни и к здоровью. В центре внимания врача находятся как болезнь, так и здоровье. Он может воздействовать на болезнь, а может мобилизовать способность к здоровью. В этом состоит первостепенная задача и цель профилактической медицины и психогигиены.

Необычное лечение

Однажды Авиценна, будучи придворным врачом у властелина Нухе-Самани, был на придворном празднестве. Одна из придворных дам подносила гостям большое блюдо с фруктами. Присев перед Авиценной в поклоне, чтобы предложить ему фрукты, она вдруг не смогла выпрямиться и закричала от резкой боли. Это был прострел. Властелин строго посмотрел на Авиценну и велел ему немедленно оказать помощь. Авиценна мучительно старался собраться с мыслями. Свои лекарства он оставил дома и должен был найти новое решение. К всеобщему изумлению, он внезапно схватил девушку за грудь. Она в ужасе отпрянула и застонала от еще более нестерпимой боли. Не успел царь, возмущенный дерзостью врача, промолвить и слова, как Авиценна быстрым движением сунул руку под платье придворной дамы и одним рывком попытался сдернуть с нее шальвары. Девушка покраснела от стыда и, стараясь защититься, сделала резкое движение. И, о чудо! Боль оставила ее. Она выпрямилась во весь рост, Авиценна, с удовольствием потирая руки, сказал: «Прекрасно, что я смог ей помочь».

Методы древних врачей вопреки всем техническим и теоретическим недостаткам – а может быть, благодаря им – были просто гениальны. При всем комизме этой истории прием, использованный Авиценной, очень поучителен. Предположим, он знал, что одностороннее судорожное положение тела, которое принимает больной радикулитом от страха перед болями, еще больше усиливает их. В таком случае он мог бы использовать прием, который мы применяем в хиропрактике и психотерапии для того, чтобы снять судороги мускулов. Но времени у него на это не было. Авиценна был не только врачом, но еще и мастером своего дела, и царь ждал от него немедленного подтверждения его мастерства. Поэтому он нашел необычное решение и на этом построил свое лечение. Авиценна, по-видимому, предполагал, что сексуальное табу, стыд, страх оказаться раздетой перед всеми, будет сильнее, чем страх перед ужасными болями, не дававшими девушке сделать ни одного движения. Расчет Авиценны, как повествует история, оказался правильным.

Его метод воздействия на поведение и тем самым на тело, пренебрегая психосоциальными нормами, представляет собой пример социопсихосоматической терапии.

Мудрость лекаря

Один султан плыл со своим самым любимым слугой на корабле. Слуга, никогда еще непускавшийся в плавание по морю, и тем более как сын земли, никогда не видевший морских просторов, сидя в пустом трюме корабля, вопил, жаловался, дрожал и плакал. Все были добры к нему и старались успокоить его. Однако слова сочувствия достигали только его ушей, но не сердца, измученного страхом. Властелин едва переносил крики своего слуги, и путешествие по синему морю под голубым небом не доставляло ему больше никакого удовольствия. Тогда предстал перед ним мудрый хаким, его придворный лекарь. «О властелин, если ты дозволишь, я смогу его успокоить». Султан сразу же согласился. И тогда лекарь приказал матросам бросить слугу в море. Они охотно выполнили приказание, так как рады были избавиться от этого несносного крикуна. Слуга болтал ногами, задыхаясь, ловил ртом воздух, цеплялся за стенку борта и умолял взять его на корабль. Его вытащили из воды за волосы, и он тихо уселся в углу. Ни одного слова жалобы больше не сорвалось с его уст. Султан был изумлен и спросил лекаря: «Какая мудрость скрывалась за этим поступком?» Лекарь ответил: «Твой слуга еще никогда не пробовал вкуса морской соли. Он не представлял, какой опасностью может грозить вода. А потому и не мог знать, какое счастье чувствовать твердые доски палубы корабля под ногами. Цену спокойствия и самообладания познаешь только тогда, когда хоть раз посмотрел опасности прямо в глаза. Ты, повелитель, всегда сыт и не знаешь, какой вкус у простого крестьянского хлеба. Девушка, которую ты, к примеру, считаешь некрасивой, моя возлюбленная. Есть разница между тем, у кого есть возлюбленная, и тем, кто лишь страстно ожидает ее появления».

(По Саади)

Достижения древней медицины, примеры которым мы находим в восточных историях, предшествовали современной психосоматической медицине. Они как бы в общих чертах предвосхищают те терапевтические методы, которые только в наше время приобрели определенные очертания и были приведены в научную систему. Одним из таких методов, целенаправленно применяемым сегодня в психотерапии при лечении различных страхов (фобий), является поведенческая терапия. Она исходит из того, что поведению можно научиться и соответственно в определенной терапевтической ситуации можно «разучиться».

Эта постоянная смена «научения и разучения» происходит в нашей повседневной жизни. Конечно, часто случается так, что человек старается избегать ситуаций, вызывающих страх, но именно поэтому чувство страха еще более усиливается. Этот невротический парадокс мы постепенно разрушаем в терапии поведения при помощи систематической десенсибилизации, то есть уменьшения восприимчивости к травмирующим воздействиям. Цель этого метода – приобретение опыта, полученного при научении, возможность понять, что какая-либо ситуация не сопровождается или по крайней мере не всегда сопровождается негативным опытом. Примером древней терапии страхов является история про мудрость лекаря, переданная Саади. Пристальное внимание к страхам проявляли в то время не только врачи. Это прежде всего была философская проблема, имевшая отношение к вопросу о сущности человека. Страх рассматривался как реакция на отношение человека к неизвестному. Философы древнего Востока различали три вида страха, которые они называли изначальным страхом.

Страх перед прошлым, причиной которого они считали различного рода несправедливость; лечили его прощением и покаянием, которых требовали от больного.

Второй вид изначального страха – это страх, который человек испытывает в настоящем. Он выражался в боязни одиночества; устранить его можно было, удалившись от мирской суеты и предавшись аскетизму.

Третий вид изначального страха – это страх перед будущим, который выражался в утрате смысла и цели жизни. Как лекарство от этого предлагались молитвы.