случайно так часто встречается слово «питомцы». «Патриархальная простота» университета создавала уникальную среду. Например, студенты из университетского театра на лето ездили отдыхать в имение М. М. Хераскова. Есть еще примеры. Директор Московского университета в 1757 г. в качестве награды за успехи и прилежание повез в Петербург лучших студентов и гимназистов. Они были на куртаге представлены И. И. Шуваловым императрице. Елизавета Петровна «жаловала их к руке, а некоторые удостоены были ея беседы». В воспоминаниях Денис Фонвизин, участник этого вояжа, которому было тогда 14 лет, вспоминал, как И. И. Шувалов представил его М. В. Ломоносову. Фонвизин писал: «Чрез несколько дней директор представил нас куратору [И. И. Шувалов. –
О. М.]. Сей добродетельный муж, которого заслуг Россия позабыть не должна, принял нас весьма милостиво и, взяв меня за руку, подвел к человеку, которого вид обратил на себя почтительное мое внимание. То был бессмертный Ломоносов! Он спросил меня: чему я учился? "По-латыни", – отвечал я. Тут начал он говорить о пользе латинского языка с великим, правда сказать, красноречием»[110].
7 мая 1940 г. Московский государственный университет получил имя М. В. Ломоносова. Первопроходец в российской науке, Ломоносов сформулировал свои представления о том, каким должен быть университет в известном письме И. И. Шувалову. Первый памятник М. В. Ломоносову – бронзовый бюст – был открыт в день 120-летия университета 12 января 1877 г. Этот памятник – напоминание о том, какую важную роль в создании университета сыграл М. В. Ломоносов, какое сильное влияние оказал он на развитие науки, образования и культуры. В историю российской науки навсегда вписаны сотни имен знаменитых ученых – питомцев университета, составивших цвет русской культуры и науки. Они стали достойными продолжателями дел и идей Ломоносова.
Ломоносов и русская журналистика
В 1741–1742 гг. Ломоносов сотрудничал в «Примечаниях» к газете «Санкт-Петербургские ведомости» – единственной в те годы русской газеты. Полное название – «Исторические, генеалогические и географические примечания». Они в 1741 г. прилагались к каждому номеру газеты, которая выходила два раза в неделю. Один выпуск «Примечаний» назывался частью, его объем – четыре полосы газетного формата.
Ломоносов, ожидая назначения в Академию наук после учебы в Германии, нуждался в заработке. Он работал автором и переводчиком «Санкт-Петербургских ведомостей» вне штата, получая по 10–15 рублей «на пропитание».
Исследователь русской журналистики XVIII в. профессор А. В. Западов писал: «Как переводчик Ломоносов дебютировал в 80–83 частях "Примечаний", где напечатана переведенная им с немецкого статья академика Крафта "О сохранении здоровья". Она подписана начальными буквами их фамилий – инициалами "Л" и "К". Следом за этой статьей, в частях 84–88, появился перевод сочинения Крафта "Продолжение о твердости разных тел", начало которого печаталось в 1740 г., и заняло там части 93–98. Очередные части "Примечаний" 1741 г. – 89 и 90 – также отведены статье Крафта "О варении селитры", переведенной Ломоносовым. В общей сложности десять частей "Примечаний" 1741 г. были заняты переводами Ломоносова.
В следующем, 1742 г., Ломоносов поместил в "Примечаниях" свой перевод статьи "Продолжение описания разных машин" (части 15, 16, 41–46). Начало этой статьи печаталось в "Примечаниях" 1739 г. (части 68–71) как перевод с французского. Но окончание ее, появившееся в 1742 г., подписано буквами "Л" и "К" (Ломоносов и Крафт), из чего следует, что Крафт был автором всей этой статьи, или во всяком случае, заключительной ее части. В статье содержатся описания 124 различных машин, от простейшего ворота до самоходной телеги с парусами»[111].
В «Примечаниях» к «Санкт-Петербургским ведомостям» были также напечатаны две оды Ломоносова: на праздник рождения императора Ивана Антоновича и на победу над шведами в августе 1741 г. А. В. Западов невысоко оценивает их качество, но делает вывод, что Ломоносов развивает «умение писать стихи на заданную тему».
В мае 1748 г. Канцелярия Академии наук поручила Ломоносову, уже профессору, работать в газете «Санкт-Петербургские ведомости». И за этот «излишний сверх должности его труд» ему собирались выплачивать «кроме» жалования в награждение по 200 руб. в год. Также Канцелярия Академии решила выдавать Ломоносову бесплатно один экземпляр «Санкт-Петербургских ведомостей» и «без задержания» в связи с его работой по проверке переводов для газеты[112].
Эта единственная тогда в России газета состояла в основном из переводных заметок из зарубежных газет. Штат газеты был немногочисленным, сотрудники совмещали обязанности редакторов и переводчиков. «А те переводы править и последнюю оных ревизию отправлять и над всем тем, что к тому принадлежит, труд нести г. профессору Ломоносову», – указывалось в решении Академии наук[113]. Российские новости, в основном связанные с императрицей Елизаветой Петровной, появлялись не в каждом номере газеты. Таким образом, Ломоносов отвечал за содержание пяти-шести полос газеты из восьми. Последние две полосы традиционно отводились под платные объявления. Профессор А. В. Западов считал, что Ломоносов фактически был редактором газеты в этот период. Несмотря на большую занятость, он ответственно подходил к этой работе. Увеличилось количество научных сообщений, улучшился язык газеты, стал более простым, доступным.
За выпуск газеты отвечала Академия наук. «В особой "Инструкции ведомостной экспедиции" определялся порядок работы по составлению "Ведомостей". Отдельным параграфом предписывалось "в писании от всякого умствования и предосудительных экспрессий удерживаться; особливо что к предосуждению России или ее союзников касается, в "Ведомости" не вносить". Перед тем как газета будет "пущена в народ", экземпляры номера должны были доставляться в Канцелярию Академии для последнего просмотра и утверждения»[114]. Такое пристальное внимание к газете и двойной контроль нередко создавали конфликтные ситуации. Один из конфликтов описан А. В. Западовым так: «В № 85 газеты за 1749 год было напечатано известие "о пожаловании камер-пажа Ивана Шувалова в камер-юнкеры". Пожалование это было связано с особыми милостями императрицы, оказанными Шувалову, и при дворе посчитали неучтивым именование нового любимца без отчества… Сотрудники газеты были обвинены в "крайней неосторожности и нерадении" и получили "пристойный выговор в Канцелярии". В № 91 заметка была повторена с соблюдением "надлежащей учтивости". Шувалов был назван "господином" и "Иваном Ивановичем".
Переводчик Лебедев и корректор Барсов, отвечавшие за выпуск номера, заявили, что "у многих людей об отчестве его [Шувалова. – А. З.] спрашивали, но никто нам того объявить не мог; чего ради мы, отчества его не зная, так и оставили". Ломоносов же в ответ на обвинение в "недосмотре" ответил…, что по инструкции должен рассматривать только один "перевод российский". "А до российских артикулов, – сообщил Ломоносов, – нет мне никакого дела, ибо оные присылают от Канцелярии в Экспедицию, и так, как есть, печатаются. Затем в них я ничего переменять не должен, кроме погрешностей в российском языке,