Читать интересную книгу Они жаждут - Роберт МакКаммон

Она повернула кран с горячей водой и на некоторое время позабыла о вековой давности искусства толкования снов.

2.

Черный “шевроле–фургон” Джека Кидда, фотолаборатория на колесах, разрисованная с помощью распылителя фигурами фехтующих на мечах Тарзана и полуобнаженных дам в стиле Франка Фразетти, остановился у ворот Голливудского мемориального кладбища. Ворота были широко открыты, и Джек видел, что в окне сторожа горит свет, хотя было уже почти пол–девятого, и луг перед кладбищем ярко зеленел в лучах утреннего солнца. Джек, повесив на шею “Канон”, пару раз нажал на клаксон, но сторож не вышел встречать раннего посетителя. Гейл, сидящая рядом с ним, зевнула и сказала:

– Никого нет дома. Поехали прямо вперед.

– Сначала мне нужно поговорить с этим парнем. – Джек снова загудел клаксоном. – Возможно, он спит себе где–нибудь, уютно устроившись, отсыпается от наблюдений за стариной Клифтоном, бродящим по кладбищу, ха–ха! – Он коротко засмеялся, улыбнулся Гейл и открыл дверцу, выйдя на тротуар.

– Вернусь через минуту,– сказал он и пошел к небольшому домику сторожу из белого бетона с красной черепичной крышей. Сквозь окно, выходящее к воротам кладбища, он сразу окинул одним глазом всю комнатку. На столе, покрытом бумагой, стояла горящая лампа. Стул был слегка отодвинут, словно сидевший за столом человек только что встал. На столе лежал спортивный иллюстрированный журнал, наполовину выпитая чашка с кофе стояла рядом с полной сигаретных окурков пепельницей.

Джек подергал дверь. Она была не заперта. Он вошел вовнутрь, проверил туалет – там никого не было – потом вернулся обратно к машине.

– Его там нет,– сказал он, забираясь на сиденье и включая двигатель. – Ну, вот и договорились. Парень знал, что я приеду утром. И как я теперь найду могилу Клифтона?

– Послушай, ты не мог бы все это поскорей уладить и подбросить меня к Паркер–центр? – Гейл нетерпеливо постучала по стеклу циферблата своих часов.

– Ладно, но сначала я проеду через кладбище, попробую отыскать этого парня. Это займет всего несколько минут. Три снимка надгробия – это все, что мне нужно.

Он нажал на педаль и они въехали на территорию кладбища, миновав возвышающиеся у входа могучие пальмы. Вдоль обеих сторон вьющейся главной дороги–проезда были разбросаны мраморные надгробия, склепы и ангелы–статуи. Все это окружалось дубами, пальмами и декоративным кустарником. На изумрудной траве сверкала утренняя роса и над самой землей стлался утренний туман. За дальним краем кладбища виднелись солидные белые здания студии “Парамаунт”. Таким образом, любая неудавшаяся звезда, только что не прошедшая кинопробы, могла прямиком отправиться в могилу. “Странно,– подумала Гейл,– но большинство главных студий Голливуда выходит окнами на кладбище.

Это напоминало о разговоре, который она слышала краем уха в редакции несколько дней назад.

– Ты знаешь, что говорят об Уолте Диснее? – спросила она, взглянув на Джека. – Что на самом деле он не похоронен на Форест Лон, а сохраняется в жидком азоте, так что, когда–нибудь его смогут оживить. Трейс намерен как–нибудь выпустить номер на этом материале.

– Воображаю.

– Это в самом деле странно. На надгробии у одного Диснея нет никаких дат.

– Ты что, приготовила домашнее задание по истории кладбища?

– Нет, но согласись, что эта история будет почище, чем чушь насчет призрака Клиффа Вебба. – Она бросила взгляд на Джека, как раз вовремя, чтобы увидеть, как расширяются его глаза.

– Боже! – прошептал он и так крепко придавил педаль тормоза, что резина покрышек задымилась. – Что это? – Он смотрел прямо вперед.

Гейл посмотрела в ту сторону и судорожно втянула воздух.

На дороге лежал скелет, одетый в длинное пастельно–зеленое платье. Пучки рыжеватых волос еще кое–где покрывали треснувший череп. Ноги и руки были сломаны, как тонкие белые куски узловатого плавника. Одна из рук поломанным куском кости указывала в небо. По обе стороны дороги среди тщательно подстриженных кустов живой изгороди на аккуратной траве лужаек были разбросаны другие скелеты или их части. Черепа, руки, ноги, позвоночные и берцовые кости усеяли собой кладбище. Гейл чувствовала, как стучит в висках пульс. Она не могла оторвать взгляда от скелетов. В том, как они лежали, было что–то непроизвольное и оскорбительное одновременно, некоторые скелеты были совершено целые, облаченные в погребальные костюмы и платья, лежащие друг на друге, словно с двенадцатым часом ночи они пустились в пляс и рухнули потом на тех местах, где их застали первые лучи зари. Здесь было и кое–что похуже – более свежие покойники, неуспевшие превратиться в скелеты. Они были покрыты слоем черных мух. Гейл видела, что десятки надгробий были опрокинуты, могилы разрыты. Над пустыми ямами возвышались холмики земли.

– О, бо–о–о–же! – сказал Джек, когда дыхание бриза принесло с собой запах гниения. – Кто–то перевернул здесь все вверх дно! – Он снял крышечку с объектива своего “Канона” и вылез из машины.

– Джек! – позвала вслед Гейл. Она сама себе казалась холодной и липкой, как старая тряпка. В тени дерева, не более чем в десяти футах вправо от нее что–то лежало, и она не могла смотреть в ту сторону. Ей казалось, что в голове звенит громкое жужжание мух. – Какого черта! Куда ты?

Джек уже щелкал затвором камеры.

– Трейс будет не против получить несколько снимков,– сказал он, в голосе его чувствовалось сильное возбуждение, но лицо стало белым, и палец на спуске камеры дрожал. – Как по–твоему, сколько тут разрыто могил? Двадцать? Тридцать?

Она не ответила. Затвор аппарата продолжал щелкать и щелкать. С тех пор, как он два года назад подписал контракт с газетой, Джеку приходилось делать снимки автокатастроф, трупов самоубийц, убитых–жертв, а один раз даже целого святого семейства чиканос, которые полностью сгорели, обуглившись до черноты во время взрыва газа в доме с неисправной газовой системой.

Трейс печатал его снимки, потому что они соответствовали девизу газеты: “Мы печатаем все, что видим!” Джек ко всему этому привык, потому что был профессионалом, и ему необходимы были деньги для работы над своими фильмами. Лос–Анжелесский “Тэтлер” был одной из последних газетенок типа “море крови”, и иногда Джеку приходилось снимать и в самом деле труднопереносимые вещи. Он крепко сжимал зубы и полагался на мускульный рефлекс пальца, нажимающего на спуск затвора.

“Если это часть существования людей,– говорил Трейс,– то в нашей газете для этого найдется место”.

“Но здесь совсем другое,– подумал Джек, делая снимок скелетообразных останков леди в зеленом платье. – Что здесь произошло? Старое зло в чистом виде или нет? Это самое черное зло, какое только может существовать. – По спине его побежала дрожь. – Добро пожаловать в “Сумеречную Зону” (Популярный в США фантастический телесериал).”

Когда к нему подошла Гейл и тронула за руку, он так резко отскочил в сторону, что вместо кладбища сфотографировал облака.

– Что здесь произошло? – спросила она. – Кто… что все это сделало?

– Вандалы. Может, “Ангелы смерти” или какой–нибудь дьявольский культ. Кто бы они ни были, но поработали они здесь уверенно, усердно. Мне приходилось раньше иметь дело с вандализмом на кладбище – ну, знаешь, перевернутые надгробия и так далее,– но никогда ничего подобного! Боже, ты только посмотри!

Джек по широкой дуге обошел пару раскрошившихся скелетов и достиг массивного склепа, построенного из резного камня. Вся верхушка его была сорвана. Он заглянул вовнутрь и ничего там не обнаружил, кроме слоя пыли и каких–то истлевших тряпок на самом дне. Пахло сыростью и затхлым, как в высохшем колодце. “Чья же это усыпальница? – подумал он. – Тирон Паур? Сесил В. Де–Милл?” Кто бы здесь ни лежал, теперь он превратился в пригоршню праха, серой пыли на дне. Он сделал шаг назад, чтобы сфотографировать склеп, едва не споткнувшись при этом об ухмыляющийся скелет в темном костюме.

В нескольких ярдах от Джека стояла Гейл, глядя на разрытую могилу. Сделанная красивыми буквами надпись на надгробии гласила: “Мэри Конклин”. В грязи на дне могилы были разбросаны желтоватые кости, соединяемые теперь лишь паутиной полуистлевшей тончайшей ткани.

– Джек,– сказала Гейл тихо,– кажется, это не просто вандализм.

– А? Что ты говоришь?

Она взглянула на него, едва замечая поющих над головой птиц, которым не было дела до забот смертных.

– Гробы,– сказала она. – Где они?

Джек замер, опустив камеру. Он смотрел на тяжелую бетонную плиту, которая раньше прикрывала склеп. “Сколько же она может весить? – подумал он. – И в склепе тоже не было гроба”.

– Гробы? – переспросил он. Струйка пота, словно ледяная вода, побежала по его ребрам.