Я врубила наивысшую скорость, для чего пришлось отказаться от программы «невидимки». Приходилось идти на риск: наибольшая скорость не могла быть бесшумной, такой, которая дополнительно обеспечивала эффект – «невидимости».
− Они отстают! – в голосе фальшивого Гебида появилась радость.
− На сколько градусов? – спросила я, так как мы удирали по принципу «угла», то есть вниз и в сторону.
− Тридцать пять…сорок – говорить ему, как и мне, было всё труднее.
Наши кресла и стол с приборами мелко вибрировали, а зубы выбивали дробь. – Пятьдесят. Отстали! Ура!!!
Его торжествующий крик скорее походил на старческий предсмертный хрип.
− Наконец−то! – выдавила я из себя, изменив направление полёта. Скорость снижать я не спешила. Вибрация в отсеке прекратилась. Теперь ничто не препятствовало свободе общения.
− Мы спасены! – радостно воскликнула я, расстёгивая ремни. От радости я готова была скакать вокруг стола. Но вместо этого я продолжала сидеть, мысленно уговаривая своё сердце не выпрыгивать из груди. Ремень шлёпнулся на пол, звонко брякнув бляхой. От звука я вздрогнула и посмотрела на Бывшего Короля.
У него от тряски отцепилась борода, и он теперь предпринимал немалые усилия чтобы вернуть её на прежнее место. Я решила, что без меня он вряд ли справится, не смазав грим
− И как самочувствие? – поинтересовалась я, снимая с него парик.
− Зубы до сих пор щёлкают, − сказал Будущий Король, заодно проверяя рабочее состояние трансформатора. После этого подал мне завязки бороды.
− Не забываемое впечатление, не так ли?
− Ага, − согласился он. – Лануф, ты просто ас! Хорошо хоть у меня нет космической болезни.
− Не сглазь.
− Тьфу! Тьфу! Тьфу! – мальчишка, шутя поплевался по сторонам.
− Теперь, мой ненаглядный, Гебид Раонд, ты вновь в своей шкуре.
Тут моё внимание привлек монитор компьютера, который по−прежнему был расчерчен на девять секторов. Было видно, как туманное красноватое свечение неравномерными плотными клубами медленно возникает перед кораблем, рассеивая беспросветную черноту космического пространства.
− Что это? – Будущий Король тоже заметил это странное явление.
− Какая−то плазма. Скорее всего, остатки Зелёного Карлика. Думаю, нам не о чем беспокоиться.
Плотность невысокая, а вот сила притяжения Чёрной Дыры возможно из−за влияния плазменных частиц уменьшилась. Я верила, что у нас будет шанс вырваться из её объятий. Надо было попробовать.
− Трясти больше не будет?
− Нет, а почему ты спрашиваешь?
− В мои ближайшие планы входит посещение одного места – не столь отдалённого. Зов природы.
− Беги, Тарзан, – весело произнесла я, – природа долго ждать не будет.
Я осталась одна. Ещё раз, перепроверив компьютерные данные, я убедилась, что Чёрная Дыра действительно ослабила притяжение. Плазма же по−прежнему сохраняла плотность, но цвет её приобрел бурый оттенок. Неожиданно погасла камера, расположенная в передней части звездолёта. Я включила дополнительную, но и она вскоре вышла из строя. Почти одновременно с ней испортились две правосторонние. Чтобы не рисковать остальным видеооборудованием мне пришлось отказаться от их услуг. Теперь мой обзор был в пределах видимости смотрового экрана и различных датчиков.
Вскоре моей «Птичке» удалось благополучно избавиться от смертоносного притяжения. Мы вырвались на свободу. Душа моя пела от радости, и мне не терпелось поделиться с этой новостью с Будущим Королём.
Но я, как впоследствии оказалось, зря не придала значения неисправностям камер слежения. Решила, что на них сказались чрезмерные перегрузки. Это было не верно…
Едва, на радостях, я снизила скорость полёта, как оглушительно заорала сирена. На главном компьютере появилась предупреждающая надпись, которая тут же многократно, через равные промежутки времени стала произноситься вслух бесстрастным женским голосом:
− Внимание, в выхлопные турбины проникло вещество неизвестного происхождения. Работа двигателя в данном режиме полёта невозможна. Советую остановиться или изменить режим!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я инстинктивно увеличила скорость. Звездолёт содрогнулся, словно исторгая из себя это неизвестное вещество, и, наконец, преодолев сопротивление плазмы, вошёл в нужный режим. Сирена перестала голосить, а нас перестало трясти.
В отсек ворвался Будущий Король. Он был захвачен врасплох тревожным предупреждением сирены и выглядел испуганным.
− Что это было?
− Так, пустяки, пришлось изменить скорость и теперь всё в порядке. Ты зря беспокоишься.
− Ты отключила камеры? – спросил он, забираясь в кресло.
− Да, похоже, что плазма выводит их из строя. Это нестрашно, я спешу сообщить, что мы отцепились от Чёрной Дыры.
− Вот здорово! Мы свободны!
Но недолго продолжался спокойно наш полёт. Внезапно звездолёт затрясло, а звук сирены заставил нас вздрогнуть.
− Внимание! Внимание! – раздался механический голос. − Работа двигателя невозможна. Нарушена охладительная система. Советую остановиться! Советую остановиться! Вероятность взрыва сорок пять процентов!
− Ужас! – вскрикнула я, останавливая «Птичку».
− Что происходит?
− Очень жаль, наше путешествие откладывается на неопределенное время.
− Лануф, ты знаешь, как справиться с этой ситуацией? – мальчик не спускал с меня встревоженных глаз.
Я ласково провела рукой по его парику и улыбнулась, сказав:
− Дружок мой, мы справлялись и более сложными проблемами. Вспомни пиратов и Гейзу. Нам надо лишь набраться терпения.
− У меня такое чувство, будто я ослеп: совершенно не понимаю, что делается снаружи. А если нас найдут боевые корабли, что мы будем делать?
Я бессильно развела руками и медленно прошлась по отсеку.
− Что уж будет, − наконец, тихо сказала я, – время покажет.
Повлиять на ситуацию, я пока была не в силах и потому, чтобы немного приободриться, я ушла в столовую сварить кофе. Мне, казалось, что за чашкой крепкого напитка, который я предпочитаю без сахара и сливок, в моей голове должна была родиться хоть одна полезная мысль.
Будущий Король тем временем, не желая сидеть без дела, надел наушники. Он мог лишь рассчитывать на удачу. И он, к моему удивлению, оказался на редкость везучим парнем.
− Лануф, иди скорее сюда! – громко позвал он, не дав мне возможности вскипятить воду.
− Что случилось? – ожидая худшего, спросила я.
Будущий Король не находил себе места от нетерпения.
− Скорее надень, − он протянул наушники.
Я окинула его недоуменным взглядом – что такое он услышал, что не хочет мне говорить? – затем надела наушники и прислушалась.
«Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев» ответьте… Приём… Если вы меня слышите – знайте, что через двадцать часов от вашего звездолёта не останется и следа. Плазма разъедает обшивку, попав через выхлопные турбины в двигатель, разрушает его работу, а при взаимодействии с кислородом становится взрывоопасной. Вы слышите меня? Приём!..».
И опять: «Птичка», «Птичка», я – «Красный Лев»…
− Это блеф! – гневно воскликнула я, не желая больше слушать голос капитана Торопена. Почему−то я была уверена, что это он. – Решили таким способом обнаружить нас. Не выйдет!
− Лануф, он говорит правду, − заверил Будущий Король, − мы беззащитны перед этим явлением. Я проверил: метеоритная маскировка больше не действует – её просто нет.
− Ты уверен? – я сильно сомневалась, хотя не верить мальчику у меня не было причин.
− Правда, я и камеры включал – ни одна не работает.
− Надеюсь, это не тот случай, о котором предупреждал Дарьян? Иначе нам тогда действительно нужна помощь и, причём любая и от кого угодно: и как это неприятно сознавать – даже от флотилии «Красного Льва».
Чтобы раньше времени не впадать в панику, я заставила главный компьютер проверить системы звездолёта. К моему великому огорчению слова мальчика подтвердились, плюс к тому, что он сказал, уже серьёзно пострадали системы двигателей, происходила пока ещё в минимальном количестве утечка топлива и отказала система сигнализации.