– Неужели так больно?
– При чем тут боль?! – причитает Валентина. – Теперь у меня будет огромный синяк на ноге, и мне придется носить брюки! А я не-на-ви-жу брюки!
– Ничего, потерпишь несколько дней, раз уж речь идет о страшной ране вроде синяка диаметром два сантиметра!
– Айви, такие ноги, как у меня, нельзя скрывать под одеждой!
– Ну еще бы! Это все равно что облицевать кафелем потолок Сикстинской капеллы! Настоящее кощунство! – саркастически замечаю я.
Зайдя в ванную, Валентина падает на унитаз, не в состоянии даже взглянуть в зеркало.
– Передай мне, пожалуйста, косметичку! – стонет она.
– Что я, служанка? – ворчу я, но все-таки наклоняюсь за сумкой.
Валентина начинает вытряхивать на пол всевозможные кремы, лосьоны, пудру и прочие примочки. Я беру один из тюбиков. Противоцеллюлитная сыворотка «Эсте Лаудер».
– Разумеется, у меня нет целлюлита, – поспешно говорит Валентина. – Это просто на всякий случай. Вдруг когда-нибудь пригодится?
Рассыпав по полу ванной комнаты немыслимое количество средств от морщин, кремов для загара, скрабов и бог знает какой еще дребедени, она наконец извлекает из сумочки «Оптрекс» и собирается закапать его в глаза.
– А ты не хочешь сначала все смыть?
– Что «все»?
– Макияж.
Валентина замирает с пузырьком в руке.
– Что? – Она беззвучно глотает воздух, в ужасе вытаращив глаза. – Что ты только что сказала?
По-моему, я не сказала ничего, могущего вызвать чрезмерное возбуждение.
– Выходит, я легла спать, не смыв косметики?! Не говори, что это правда! Боже! Не верю! Это просто невозможно! Бедные мои по-о-оооры!!!
Продолжая голосить, Валентина подползает к зеркалу.
– Нет... Нет... Нет... Боже милостивый, скажи, что я еще сплю... – потрясенно шепчет она, рассматривая свое отражение.
Все, с меня хватит!
– А ну прекрати истерику! – командую я, сажаю ее обратно на унитаз и протягиваю влажную салфетку.
Валентина с глубоко несчастным видом механически водит салфеткой по щекам.
– Все не так плохо, – ободряюще говорю я. С чего это мне вздумалось ее успокаивать?
– Правда? – Она вскидывает голову и жалобно смотрит мне в глаза.
– Ну... Конечно, ты сегодня не Бриджит Бардо...
– О-о-о!
– Слушай, горячий душ точно пойдет тебе на пользу! По правде говоря, я думаю, ей требуется процедура поэффективнее.
– Что это? – внезапно спрашивает Валентина, пристально глядя на свою ногу.
– Где? А, должно быть, ты испачкалась, когда делала шпагат. На танцполе было не слишком чисто...
– Да нет, я не о том!
И она с брезгливой гримасой отдирает от левой пятки нечто. При ближайшем рассмотрении нечто оказывается окурком.
Валентина роняет голову на колени и громко всхлипывает:
– Айви-и-ии... Это самый... самый ужасный, самый кошмарный, самый несчастный день во всей моей чертовой жизни!!!
Глава 24
Валентина приняла душ, оделась и провела перед зеркалом минут сорок, замазывая круги под глазами. Теперь она выглядит намного лучше, чем час назад, но все еще не в духе.
– Если старый хрыч будет возиться со счетом больше трех минут, – шипит она, когда мы идем к стойке, – пусть пеняет на себя!
– Прекрасный сегодня день, не так ли? – лучезарно улыбается хозяин гостиницы.
–. Гм, – буркает Валентина. Она на секунду приподнимает солнцезащитные очки в стиле Джеки О и одаривает старика неприветливым взглядом.
– Надеюсь, у вас нашлось время, чтобы прогуляться по окрестностям? – жизнерадостно продолжает старичок.
Я фыркаю. На Валентине джинсы «Гуччи» и туфли фирмы «Гина», которые стоят триста пятьдесят фунтов, а и руках чемодан последней модели «Луи Вуиттон». Безногий инвалид больше пригоден к лазанью по холмам, чем она!
– Нет! – отсекает Валентина без тени улыбки на лице.
– Жаль! – сокрушается старичок. – Вид на Боулендскую впадину просто изумителен!
– Возможно, в другой раз, – вежливо говорю я.
Валентина недовольно косится в мою сторону.
– Я бы хотела поскорее получить счет! – рявкает она, видимо, окончательно потеряв терпение.
– Ох, виноват! – Хозяин гостиницы поспешно хватается за бумаги. – Задерживаю вас своей болтовней! Вот Эдит встанет на ноги и наведет тут порядок. Ей только что сделали операцию на венах... Одну минутку, счет почти готов...
– Кстати, – спрашивает Валентина, – тот человек, с которым мы вместе приехали, мистер Уильямсон, он еще здесь?
– Здоровый парень с темными волосами? О нет, он давным-давно уехал! Спозаранку был на ногах, бодрый и свежий как огурчик!
Валентина еще больше мрачнеет.
– Так ты передашь ему телефон? – спрашиваю я уже на улице. – Вы ведь увидитесь на днях, правда?
– Сомневаюсь, – раздраженно бросает Валентина. – Уехал, даже не попрощавшись! Не говоря уже о том, что я сегодня спала в одиночестве! Не знаю, как ты, Айви, а я не потерплю подобного поведения на втором свидании!
– Правильно! – поддакиваю я, едва скрывая радость. – Ничего, я сама к нему зайду. У тебя есть его адрес?
Она на секунду задумывается, а потом внезапно вырывает мобильник Джека у меня из рук.
– Я передам. Нам все равно придется встретиться, хотя бы для того, чтобы назначить следующий урок тенниса.
– О... – тяну я разочарованно.
Вот дурочка! Зачем я позволила ей забрать телефон? Валентина открывает багажник и швыряет туда вещи.
– Неужели ты сможешь простить его? – мямлю я. Сердце болтается в районе желудка. – Он ведь уехал один, и все такое?
В машине Валентина поднимает солнцезащитный козырек и придирчиво изучает свое отражение в зеркале.
– Не исключено. – Она небрежно пожимает плечами. – Это будет зависеть от нашей следующей встречи. Ну, как я выгляжу? Сносно?
– Да, ничего, – неохотно киваю я. – Бывало и получше... то есть ты сама так сказала...
Знаю, я веду себя как стерва, но ведь это Валентина! Ее самооценку и танком не свернешь.
– Что ж, – вздыхает она, – учитывая, что большинство женщин отдали бы жизнь, чтобы выглядеть так «сносно», думаю, я это переживу. Даже у Пенелопы Крус иногда бывают мешки под глазами. Пока!
И она уносится прочь, с телефоном Джека на пассажирском сиденье...
Глава 25
– Так когда, вы говорите, ваша свинья впервые заговорила по-французски? – Я держу наготове карандаш.
– Ох, да уж давненько, – почесываясь, тянет фермер. – Работник у нас был оттудова, никак не хотел по-человечески выражаться. Вот Лиззи, видать, от него и нахваталась!
Инстинкт подсказывает мне, что мы только зря тратим время. Однако выхода нет, приходится глотать эту бредятину.
– А не мог бы он, то есть... э-э... она произнести несколько слов?
– В том-то и дело, милочка, Лиззи не любит, когда на нее давят!