«Никто никогда не делал для меня ничего подобного», — мысленно добавил он.
Хотя сейчас она и пожимала плечами, будто ничего особенного не произошло, но не стала отрицать, что ее поступком руководило некое… сочувствие к нему, желание помочь.
Осознание этого вызвало в Дебене странное ощущение. В действительности ему бы следовало оскорбиться. Виданное ли дело, мисс Гибсон решила, что он нуждается в помощи! Но он почему-то совсем не испытывал подобного чувства. Когда он смотрел на нее, она не вызывала раздражения, он же ощущал в душе теплоту к единственному человеку, попытавшемуся бескорыстно защитить его.
— И теперь я у вас в долгу, мисс Гибсон, а я привык отдавать долги. Поэтому я хочу стать вашим другом.
Заслышав эти слова, девушка удивленно заморгала.
— Так вот, повторяю, мисс Уэверли непременно попытается причинить вам зло при первом же удобном случае. Она из тех, кто без угрызений совести воспользуется своим положением в обществе, чтобы не позволить вам добиться цели, которую вы поставили перед собой, приехав на сезон в Лондон.
Генриетта горько рассмеялась.
Лорд Дебен бросил на нее резкий взгляд.
— Вы хотите сказать, она не сможет навредить вам еще больше. Неужели уже отомстила? Проклятие! Не ожидал, что она окажется настолько проворной.
— Нет… Вы не понимаете…
Генриетта полагала, что, объясни она ему все, он не поймет. Не такой человек. Он может сколько угодно уверять, что является ее другом, но при этом остается тем, кто заявил, что просто останется в сторонке наблюдать за тем, как женщина совершает социальное самоубийство, нежели чем поступит как настоящий джентльмен.
— Прошу вас принять как должное тот факт, что мисс Уэверли не сумеет предпринять ничего хуже того, что уже сделала. Я искренне благодарю вас за заботу, однако нет нужды и дальше продолжать эту… экскурсию.
Они как раз приближались к повороту, за которым находился выход.
До того как они оказались в парке, Дебен решил, что уделит мисс Гибсон ровно столько времени, сколько требуется, чтобы выразить благодарность, предупредить об опасности и предложить помощь. Он думал, одного круга по парку будет вполне достаточно.
Однако вместо того, чтобы направить экипаж в ворота, Дебен начал еще один круг.
Только он, а не эта нахальная, неблагодарная непостижимая мисс Гибсон, будет решать, когда закончить прогулку.
Глава 4
— В ту ночь вы поехали домой. С тех пор не появлялись ни на одном из приемов, где мисс Уэверли считает себя королевой. Следовательно, что бы она вам ни сделала, это случилось до того, как вы поспешили мне на помощь.
Королева? О да, самое подходящее для мисс Уэверли определение. Генриетта наблюдала за ней всего один вечер, эта девушка, несомненно, воспринимала восхищение мужчин как нечто само собой разумеющееся. А такие влюбчивые деревенские молодые люди, как Ричард, и вовсе, похоже, выстраивались в очередь, чтобы признаться, как они очарованы ею.
Генриетта презрительно скривила губы.
— Ага! Похоже, я попал в яблочко! И не пытайтесь это отрицать. Мисс Уэверли сделала что-то такое, отчего вы уединились поплакать.
Генриетте никогда не приходилось видеть улыбки более циничной, чем у лорда Дебена.
— А потом вам выпал шанс поквитаться с ней, — продолжал он, презрительно улыбаясь, — и вы воспользовались им.
Генриетта хотела было запротестовать, дескать, ничего подобного и в мыслях не было. Но вспомнила свои размышления о том, что не позволит мисс Уэверли поймать в свои силки еще одного ничего не подозревающего джентльмена.
Она откинулась назад, нахмурив брови. Неужели она в самом деле пресекла попытку скомпрометировать Дебена потому лишь, что завидовала и злилась? Она ужаснулась, осознав, что ее поступками могли руководить столь низменные побуждения.
Потрясенная, Генриетта отказалась от попытки мысленно воспроизвести произошедшее на террасе еще раз, но с другой девушкой — не мисс Уэверли — в главной роли.
Ей было трудно объективно оценить ситуацию, потому что в ту ночь она действовала, особо не задумываясь, лишь реагируя на разворачивающиеся события. Поначалу, узнав мисс Уэверли, она удивилась тому, что не заметила, как прекратилась музыка, ведь присутствие той на террасе явно свидетельствовало о том, что ее танец с Ричардом окончен. Генриетта бросила взгляд на дверь, через которую мисс Уэверли вошла, с ужасом думая о том, что и так уже достаточно вытерпела этим вечером. Не хватало только, чтобы на террасу вышел Ричард, невольно делая ее свидетельницей тошнотворной романтичной сцены.
К тому моменту, как Генриетта осознала, что никто не идет за мисс Уэверли по пятам, эта бесстыдная девица уже бросилась на шею лорду Дебену в надежде вызвать какой-то отклик с его стороны.
Ее попытка увенчалась таким же успехом, что и попытка самой Генриетты с Ричардом. Дебен не польстился на нее. Вел себя так, будто находил ее настойчивые попытки заинтересовать себя отталкивающими. Генриетта возликовала, когда он упрекнул мисс Уэверли в недостойном поведении.
Затем двери террасы распахнулись, появилась мать мисс Уэверли, и Генриетта разозлилась не меньше графа, инстинктивно среагировала на ситуацию. Ненависть к мисс Уэверли вскипела в ней с новой силой, и она выскочила из укрытия, бурля от негодования.
— Вы заблуждаетесь на мой счет, — возразила Генриетта.
На мгновение граф заставил ее усомниться в себе, но, более тщательно изучив свои побуждения, она пришла к утешительному заключению, которое и поспешила сообщить ему.
— Я поступила бы точно так же, если бы заметила любую женщину, пытающуюся поймать мужчину в ловушку брака столь низким способом, — с жаром заверила она. — Это же совершенно ужасно!
Граф смерил ее проницательным взглядом:
— Однако, смею заметить, вы не отрицаете того, что плакали из-за чего-то, что она сделала вам ранее.
Генриетта подумала о том, как раздражает се его умение столь мастерски читать мысли и смотреть при этом гак, будто она для него открытая книга с презренным содержанием. Она выпрямилась и бросила на него ответный взгляд, в который также постаралась вложить как можно больше высокомерия.
— Я так и знал, — удовлетворенно произнес он. — Так что же она сделала? Похитила мужчину, в которого вы, как вам кажется, влюблены?
Лорд Дебен не просто невыносим, он определенно заслуживает презрения! По усмешке, которая то и дело появлялась на его губах, Генриетта догадалась, что он станет высмеивать любого, способного на проявление столь возвышенных чувств.