вздрогнула от неожиданности. На мгновение ею овладел страх. Перед ней было серое двухэтажное здание, напоминающее своим видом могильный склеп. Канабэ остановилась около калитки и уставилась на дом, где прошло её детство. Некоторое время она смотрела на чёрные окна, совершенно не зная, что ей делать дальше. Неожиданно для неё в окнах, где была расположена кухня зажегся свет. Шоуко вздрогнула, сунула руку в свою сумку, рука её наткнулась на прорезиненную ручку отвёртки, Шоуко провела по ней пальцами, наткнулась на связку ключей, вытащила их, отперла калитку и, пройдя к входной двери, вставила ключ в замок. Оказавшись в прихожей, Шоуко сняла обувь и вошла в кухню. Здесь она столкнулась с мачехой в халате с растрёпанной головой.
— Ты! — вырвалось у неё, когда она увидела Шоуко. Канабэ поразилась тому, как изменилась, как постарела её мачеха, за то время что они не виделись. Вместо чопорной, жесткой женщины, ещё не утратившей свою привлекательность, перед ней была старуха, седая и страшная, под глазами её пролегли тёмные круги, кожа лица обвисла, руки слегка дрожали. Несколько секунд обе женщины смотрели друг на друга.
— Что тебе здесь нужно? — наконец процедила мачеха сквозь сжатые зубы, она как будто выдавливала из себя каждое слово. Шоуко молчала, внешний вид мачехи так сильно поразил её, что она не находила слов.
— Ты я вижу отлично выглядишь! — процедила Акико сквозь зубы, рот её болезненно, страшно скривился. Только тут Шоуко вдруг поняла, что стала теперь выше своей мачехи. То ли женщина скрючилась, то ли спина Канабэ распрямилась за последнее время.
— Я пришла поговорить с Вами — в максимально вежливой форме проговорила Шоуко.
Глаза мачехи сузились стали похожи две узкие щели.
— Я хочу попросить Вас, передать меня под опеку человека, который хочет заботиться обо мне! — Шоуко поклонилась.
— Думаю так будет лучше для всех! — добавила Канабэ с надеждой.
Мачеха, молча, разглядывала её, глаза Акико стали ещё уже.
— Цветёт и пахнет! Вся такая из себя! Словно принцесса! — выдавила из себя мачеха после долгого молчания. Узкие белые губы её исказились и Акико начала орать так неожиданно, что Шоуко невольно отшатнулась от неё.
— Сука! Тварь! Шлюха! Нашла себе мужика и собираешься жить за его счёт? Сутенёра себе нашла, шалава? — изо рта мачехи вырвался поток грязных ругательств. Она размахивала руками, наступая на Шоуко. Изо рта Акико летела слюна, попадая на лицо и одежду Шоуко. Подавленная столь сильным напором Канабэ смотрела на свою мачеху широко открытыми глазами.
— Никогда! Никогда, слышишь! — потрясая сухим кулаком у Шоуко перед глазами вопила Акико.
— Никогда я тебя не отпущу! Как только Аоя выпишут из больницы, я приглашу к нам двоюродного брата Аой-тяна! Я показала ему твою фотографию, и он сказал, что таких непослушных девчонок как ты нужно наказывать! И поверь мне он не такой добрый как мой Аой! Он тебе шлюха так разработает твои блядские дырки, что через них поезд сможет проехать! Через три года, когда ты вернёшься к своему сутенеру, он сможет неплохо на тебе зарабатывать! Если ты, конечно, сможешь выжить за эти три года!
Мачеха смотрела на Шоуко взглядом победителя, на лице её застыло торжествующее, довольное выражение. От переполнявшей её ненависти мачеха даже помолодела лет на десять. Шоуко не могла понять, что она говорит.
— Но я просто хочу уйти, — пробормотала она растеряно.
— Уйти?! Никогда! Не раньше, чем моя рука станет свободно входить в твою маленькую задницу! Готовься шлюха, я сама займусь твоим воспитанием! Ты у меня быстро станешь шёлковой! Забыла своё место, блядина! — торжествующе заявила ей Акико.
— Вы не можете так поступать! — растеряно проговорила Канабэ, — моё тело принадлежит Такаши! Вы не можете осквернять его!
— Что ты сказала?! — завизжала Акико, с неожиданной прытью она набросилась на Шоуко и сбила её с ног. Канабэ упала на спину, больно ударившись головой о напольную плитку. Мачеха оседлала её, несколько раз ударила по лицу наотмашь. Шоуко ощутила, как на её губах выступила кровь. Костлявые руки старухи сжали её горло и принялись душить. Перед глазами Шоуко встало вдруг искажённое злобой лицо сводного брата. Шоуко не пыталась оторвать руки мачехи от своего горла, её правая рука шарила по полу, попала в сумку и сжала рукоятку заточки.
— Вы не можете осквернять моё тело! — прошептала Шоуко.
Мачеха вдруг вытаращила на неё глаза, тонкие пальцы её разжались, отпустив горло Канабэ. Шоуко ударила мачеху шилом в бок ещё раз и ещё раз. Акико отвалилась от неё сползла в сторону и попыталась отползти, смешно перебирая худыми ногами по плиткам пола, на одной её ноге каким-то чудом всё ещё держался вульгарный розовый тапочек с мехом наверху. Шоуко встала, тыльной стороной ладони она вытерла окровавленные губы и проговорила, всё тем же растерянным удивлённым тоном.
— Вы не можете осквернять моё тело! Она принадлежит Такаши-куну!
Мачеха посмотрела на неё взглядом полным боли, страха и ненависти, Шоуко схватила её рукой за волосы и ударила заточкой слева в шею. На её руку фонтаном брызнула тёплая кровь. Акико захрипела и Шоуко на какие-то мгновения утратила связь с реальностью. Когда она пришла в себя она осознала, что стоит на коленях на полу около хрипящей и корчащейся мачехи всё лицо которой залито кровью, которая пузырится и искажается, превращая лицо Акико в страшную, уродливую маску.
— Что я сделала? — прошептала Шоуко растеряно. Она взглянула на свою правую руку и увидела, что сжимает пальцами рукоять заточенной отвёртки. Её рука была в крови по самое запястье, в крови были колени, одежда, по полу протянулись размазанные, широкие красные следы. Шоуко поднялась на ноги, она как будто не могла до конца осознать того, что с ней случилось. Она огляделась по сторонам и только тут заметила отца, стоявшего в дверях кухни и смотревшего на неё. Мачеха хрипела и билась на полу около мойки, она уже не сучила ногами, а только дёргалась, изгибаясь всем своим худым сморщенным телом. Под ней всё было в крови и кровь эта продолжала прибывать.
— Что произошло? — спросила Шоуко, глядя на отца. Тот молчал, Канабэ-сан не сделал попытки броситься на помощь к своей жене, он просто стоял и смотрел и лицо его было спокойным и равнодушным. Шоуко опять затравленно огляделась, взгляд её задержался на красной маске, в которую превратилось лицо Акико. Потом Шоуко повернулась к отцу и уставилась на него с немым вопросом.
— Папа? — спросила она, она как будто потеряла связь с реальностью. Отец поправил на переносице очки и сказал:
— Ты испачкалась Шоуко-тян. Тебе нужно