Читать интересную книгу Мое ускорение - Дмитрий Валерьевич Иванов

обратном пути предложил Ире зайти в кафе, она согласилась. Зашли в кафе «Нива», где захомячила две липкие ром-бабы с какао. Благо, маленький умывальник стоял в общем зале.

— А что ты там считала? — спросил я, макая очищенное яйцо в щепотку соли на тарелке.

— Деньги. Подсчитывала примерную стоимость всех мероприятий. Лимит у нас нежесткий, конечно, просто считается похвальным чуть меньше выбрать денег, чем дали. Совсем много экономить нельзя, и перерасход нежелателен, — пояснила умная Ира.

Заплатил каждый сам за себя — Ира настояла. По дороге в общагу помощница пытала меня за конкурс «Комсомольская красавица», я всей правды ей не сказал, но тезисы накидал. Это и про тяжелое положение женщин при царизме, и про то, что равные права нашим женщинам дала революция, и про роль комсомола в образовании женщин… Смотрю, Ира сомневается.

— Что не так? — спрашиваю в лоб.

— Я бы по-другому всё подала, например, в тридцать девятом, по-моему, в мае, комсомол принял решение о подготовке ста тысяч женщин-трактористок, или, например, в годы войны именно на женские плечи, в основном, легла забота об обеспечении фронта всем необходимым, причем, по большей части, молодых комсомолок. В те годы семьдесят процентов механизаторов в сельском хозяйстве — это были молодые девушки! Или в целом молодежь?… Не помню, надо освежить в памяти. В любом случае парни в восемнадцать шли воевать, а девушки работали в тылу.

— Ну вот, это тоже можно использовать, — подбодрил я.

— Не нравится мне твой конкурс в купальниках. Скажут — низкопоклонство перед западом, это ведь их формат. Конкурсы на знание истории комсомола и прочее — это хорошо. А вот дефиле... Слово то, какое противное, — высказала главную претензию Ира.

Я задумался. Да как оценить красоту девушки, не раздевая? Иначе над нашими красавицами-победительницами ржать будут. Выберут плоскозадую, кривоногую какую, вот будет реклама конкурсу. Черт, не помню, в каком году у нас начались эти конкурсы, и как это идеологически преподносили?

— Смотрел я на фото физкультурниц довоенные, да и после войны, не сильно там и одетые они были, — с досадой высказался я. — А балет или гимнастика?

— Толя — ты гений! Это ты хорошо придумал! — вдруг сказала Ира.

— А ты сомневалась? — довольный похвалой выпрямил грудь я. — А что именно я придумал? Ну, я много чего придумываю.

— Физкультура! Ещё один конкурс, простейшие гимнастические упражнения выполнить любая девушка может! Вместо твоего дефиле можно гимнастический конкурс устроить, — пояснила Ира и добавила: — Ну, так уж и быть, пусть в платьях тоже пройдутся, и на каблуках.

— В одинаковых платьях! — важно поднял палец я.

— Зачем?

— Так красивее, ну и равные условия, а то мало ли у кого сколько денег, одна в ситцевом выйдет, а другая в бальном, — пояснил я.

— Это приемлемо, расходы, только что опять лишние. Тут главное, чтобы на девушек смотрели с восхищением, а не с вожделением, — пояснила Ира.

— Много ты понимаешь, может, девушки хотят, чтобы на них с вожделением смотрели, — зачем-то сказал я.

— А ты фрукт, Толя! И как я тебя сразу не раскусила? — оглядела меня с ног до головы комсомолка.

— Кусай, — пошутил я, а Ирка неожиданно вцепилась зубами в плечо, а потом засмеялась.

В общаге сразу идём к Киму и рассказываем про все события. Конкурс красоты он пропустил мимо ушей, нашу борьбу за власть — тоже, удивился лишь тому, что в горкоме комсомола коммунисты делали, и то, как вовремя они там оказались, а вот про улицу задал сотню вопросов.

— Очень сильная инициатива, Толя! Всё ты правильно раскладываешь, по полочкам, один нюанс замечу. Желательно самому выйти с предложением о вариантах для переименования. А то такое могут предложить, — сказал он по итогу.

Я откуда знаю, какие тут улицы? Да и проспект «Красноярский рабочий», например, нам не разрешат переименовывать. Что-нибудь типа «Третьей улицы строителей» дадут, — задумался я.

— Ладно, с улицей я тебе помогу, только ты сильно не размахивайся, за три месяца много не сделаешь, лучше перевыполнить план, чем не сделать то, что обещал, — сказал директор.

На обед мы уже опоздали, да и наелись сладкого, так что Ира сразу потащила меня в ленинскую комнату.

— Вот дела комсомольцев, чтобы все прочел за сегодня, учить не надо, но личный состав ты как комсорг знать обязан!

«А ведь Ирка потихоньку клеит меня!» — пришла мне в голову неожиданная мысль. Пугает она меня свое продуманностью. Нах, нах.

Но пришлось соответствовать. И думать, кого бы ещё в орггруппу добавить. Поразмыслив, решил предложить нашему десантнику Илье. Орденоносец, два ранения, из простой деревенской семьи, ещё и без отца рос. Ему можно поручить дела Бориса, в частности, — чествование погибших за Родину комсомольцев, да и на собрания городских комсомольских организаций неплохо бы его брать с собой. Фактурой его природа не обидела — видный парень — рост под два метра, и сам из себя герой.

После ужина остановил в коридоре Илью и предложил ему настоящее комсомольское дело, и … получил отказ!

— Толяныч, тут дело такое, в колхозе можно копеечку заработать, а мне жить на одну стипендию трудно. Да и нога побаливает, — пояснил он.

— А авторитет заработать не хочешь? А нога, что нога… Я тебя танцевать не заставляю. Мересьев вон восемнадцать суток по лесам и болотам с раздробленными ступнями полз, — с обидой сказал я.

И ведь я уверен был, что любой просчитает все плюсы и с радостью пойдёт работать в горком, пусть пока и на временных условиях. Однако для Ильи это был не аргумент. А вот про Мересьева я неожиданно попал в точку. Илюха покраснел, опустил взор и, подумав, сказал:

— Это ты прав, Толя. Хрена ли я выеживаюсь? На войне вон как люди страдали, а я за копейку удавиться готов. Спасибо, братуха! Считай — я в деле, тем более, сам сказал, поручишь задание по нашим погибшим афганцам, — выдал он после коротких раздумий.

Зашибись! Я и забыл, где я. Тут ещё настоящие люди водятся! Куда ж они потом подевались? Эх!

— И ещё, … насчет денег. Завтра с Кимом поговорю, у нас тут ставка есть воспитателя, там рублей сто