Читать интересную книгу РАЗВЕДЧИК «КЕНТ» - Сергей Полторак

В этот же день вечером на «Красной стреле» с паспортом гражданина Мексики ему предстояло отбыть в Ленинград. Из Ленинграда на поезде нужно было выехать в Финляндию, в Хельсинки. Там, «в соответствии с чином» он должен был остановиться в одной из самых престижных гостиниц. В местном «Интуристе» для него уже были приготовлены билеты на самолет в Швецию, а затем в Норвегию. Из Норвегии «путешественнику» предстояло пароходом добраться до Нидерландов, а оттуда – опять самолетом – в Париж.

Во французской столице он должен был остановиться в отеле, что поблизости от Гранд-Опера. Дальше – самое важное: встреча с курьером ГРУ, который был обязан передать А. М. Гуревичу вместо мексиканского паспорта уругвайский. Тогда наступал ответственный момент – легализация Кента.

Буквально через несколько часов после этого молодому уругвайскому бизнесмену надлежало выехать в столицу Бельгии, Брюссель. Через сутки была спланирована новая поездка – в город Брюгге, что в Западной Фландрии. Там «уругваец» и резидент советской разведки в Бельгии Отто должны были «показаться» друг другу с тем, чтобы через два часа встретиться как старые приятели в одном из ресторанов города Гента – в Восточной Фландрии.

Масштабы явно не российские, но хлопот много и главное – заниматься ими предстояло в новом, непривычном качестве. Это должно было стать первым и самым сложным испытанием Кента на умение держаться среди незнакомых людей, быть естественным в обстановке, в которой прежде быть не приходилось никогда.

С. Г. Гендин хорошо отозвался об Отто: опытный разведчик, сумевший создать надежную «крышу» – фирму с филиалами в разных странах.

Цель бельгийской резидентуры, по мнению Гендина, состояла в том, чтобы в случае развязывания Германией войны против СССР обеспечивать радиосвязь и почтовое сообщение с Родиной, минуя территории, захваченные врагом.

В силу этой специфики бельгийская резидентура к тому времени была полностью законсервирована и разведывательной деятельностью до начала Второй мировой войны почти не занималась: так было надежней. Ее берегли для иных дел, а информация о «текучке» в достатке поступала по дипломатическим каналам.

Удивительно, но все эти подробности Анатолий узнал лишь за несколько часов до своего отъезда...

На перроне Ленинградского вокзала в Москве его провожали комдив Бронин с помощником.

Приближалась полночь. «Красная стрела» через минуту-другую должна была отправиться в путь. Кент слушал напутственные слова, а в сознании прятался страх. Нет, это было не липковатое чувство, которое беспричинно гложет душу и наливает тело свинцом. Это был страх, обоснованный трезвым пониманием слабости своей профессиональной подготовки, легковесности подхода сотрудников ГРУ к разработке деталей его «легенды». Посвящение в тонкости предстоящей работы только в день отъезда из Москвы, непродуманность маршрута (ленинградцу – через Ленинград!), поверхностное знание Уругвая лишь по книгам, полное отсутствие элементарного представления о коммерческой деятельности – все это не могло не тревожить.

Машинист дал последний гудок. Кент и комбриг Бронин обнялись и по-русски трижды расцеловались на прощание.

...В спальный вагон первого класса зашел улыбчивый парень, в котором за версту было видно обычного советского человека. Утром ему предстояло предстать в глазах окружающих мексиканским студентом, вальяжно путешествующим по Европе.

Жизнь нелегала началась.

Глава IV. НЕЛЕГАЛ

Человек в разное время может отличаться от себя больше,

чем от кого-то другого.

М. Люшер

Ночь в поезде «Москва – Ленинград» показалась Кенту длиною в жизнь. Он не столько вспоминал пережитое, сколько объяснял самому себе, что отныне он – человек из другого мира. Теперь для окружающих он – богатый и довольный собой латиноамериканец, разглядывающий Россию, Советский Союз с той же похотливой откровенностью, что и здешних женщин. А они тут – красивые.

Героизм разведчика – не в умении метко стрелять и скрываться от быстрой погони. Легализоваться, органично войти в общество, привыкнуть к местным нравам и обычаям, ощутив их своими на долгие годы – этот «марафон» и есть героизм без прикрас...

На следующее утро точно по расписанию «Красная стрела» уверенно и привычно вошла под стеклянный навес Московского вокзала в Ленинграде. Кента никто не встречал: до молодого респектабельного мексиканца никому не было дела.

До отправления поезда в Хельсинки оставалось несколько часов, а от Московского вокзала до Финляндского – езды на такси от силы десять минут.

План дальнейших действий сложился мгновенно. Анатолий остановил такси на площади Восстания, возле здания Московского вокзала. Недолгая поездка по проспекту 25 Октября, далее – по Литейному проспекту, через Литейный мост, направо вдоль Невы и вот уже перед глазами Финляндский вокзал. Сдать багаж в камеру хранения удалось быстро. Тот же таксист терпеливо дожидался своего молодого клиента на стоянке. Анатолий, еще в первый раз садясь в такси, решил, что в глазах шофера удобней оставаться ленинградцем, который давно не был в родном городе и вот теперь уезжает в командировку. Так правдоподобней. Этот эпизод водитель скоро забудет, да и побыть напоследок самим собой гак хочется!

А. М. Гуревич, не кривя душой, сказал таксисту, что хочет покататься по городу, повидать на прощание родные места, Это было правдой. А то, что, находясь в такси, Анатолий исключал возможность случайной встречи с кем-либо из знакомых ему людей, шоферу и в голову не приходило.

Поездка была радостной и одновременно грустной. Сначала подъехали к Петропавловской крепости – одному из любимых исторических памятников ленинградцев, да, наверное, и всех приезжих тоже. Мог ли думать тогда начинающий разведчик, что казематы Петропавловки, ставшие при советской власти музеем, так похожи на камеры подземного форта Бреендонк близ Брюсселя – гестаповского застенка, где ему предстояло пережить кошмарные времена...

Такси миновало памятник «Стерегущему», стрелку Васильевского острова, а далее – через мост, по набережной Невы к площади Декабристов, на Исаакиевскую площадь, через улицу Герцена на площадь Урицкого, а от нее по улице Халтурина – к Марсову полю. Там Анатолий не удержался и вышел из такси: поклонился могиле Ивана Ивановича Газа, человека, сыгравшего немалую роль в его судьбе.

Мимо храма «Спаса на крови», вдоль канала Грибоедова выехали на проспект 25 Октября. Прощальные взгляды на Казанский собор, здания Думы, Гостиного двора и Публичной библиотеки...

Из центра города путь лежал на окраину, в Кировский район, туда, где прошли годы работы на заводе и в штабе противовоздушной обороны.

Возле Нарвских ворот Анатолий решил отпустить такси и зайти пообедать в ближайшую столовую. Это была первая ошибка, допущенная им в качестве нелегала. Едва он сел за столик, как к нему с растерянным и радостным лицом подошел его родной дядя, работавший на расположенной неподалеку фабрике. Дядя, как и другие родственники, был уверен, что Анатолий уже давно работает за границей в каком-нибудь представительстве – и вдруг... Пришлось объяснять, что отъезд немного задержали, а нервировать лишний раз близких не хотелось. Ложь была такой искренней и убедительной, что дядя горячо поддержал решение племянника. Действительно, зачем беспокоить родных понапрасну?

Попрощавшись, А. М. Гуревич остановил такси и поспешил на Финляндский вокзал.

Последние минуты в Ленинграде, да можно считать, что и в СССР. Прицепной вагон скоро будет доставлен на приграничную станцию Белоостров, а там его присоединят к финскому паровозу и – прощай, Родина.

Советские деньги не нужны. Анатолий дал шоферу щедрые чаевые, попросив выпить за его здоровье. Последнюю мелочь вручил носильщику, доставившему чемоданы к вагону. В кармане – только солидная пачка долларов.

Кент вальяжно вошел в свой вагон. Проводник не спешил проверять билет у шикарно одетого молодого иностранца. Но, когда за несколько минут до отправления проводник все же взял в руки билет мексиканца, на лице его появилось выражение удивления и легкой досады. Он стал объяснять «туристу», что его билет действителен только на финской территории, а до Белоострова необходимо приобрести обычный билет, купленный в пригородной кассе.

«Еще одна ошибка», – мелькнуло в сознании Кента. На этот раз – ошибка по вине не столько ГРУ, сколько московского «Интуриста», через который Главное разведу правление заказывало билеты Ленинград – Хельсинки. Но искать виноватых было не время, следовало действовать.

Попытка «не понять» «мексиканцу» русскую речь финского проводника ни к чему не привела. С северным спокойствием отнесся он и к предложению получить долларовую купюру в качестве компенсации за отсутствие советского билета. Ситуация бала трагикомична: отсутствие у Кента пятидесяти копеек ставило на грань провала многомесячные усилия по подготовке к легализации.