– Был ли я в своих владениях? Господи, нет. Такое печальное зрелище плохо влияет на здоровье. Если вы, Уэс, как-нибудь скажете мне, что побывали в ваших имениях, я буду чрезвычайно обеспокоен вашим здоровьем.
Уэстон не засмеялся.
– Я видел замок Сент-Сайрес. Прошлой осенью охотился с Манро по соседству. Он… не в лучшем состоянии.
– Именно это я и имел в виду. Посещение загородных домов угнетает так, что не описать словами.
– Рис… – Он замолчал, потом вздохнул. – Вы, вероятно, знаете, какие сплетни ползут по городу?
Улыбка Риса слегка увяла, но он старался удержать ее. В конце концов, джентльмен должен уметь держать удар.
– Знаете ли вы, что я единственный в своем роде обладатель двух герцогских титулов?
Уэстон удивился:
– Двух?
– Да. Через день после моего возвращения «Все знаменитости» известили, что я не только герцог Сент-Сайрес, но также герцог Долгов. А «Соушл газетт» призвала игнорировать меня. – Он глотнул шампанского и скривился: – Они такие умные, эти лондонские газетчики.
– Как вы можете смеяться в такой ситуации?
Он пожал плечами:
– Терять чувство юмора нет никакого смысла.
– Шутки в сторону, мой друг, неужели ваши дела так плохи, как говорят?
– Если бы дела были настолько хороши, я бы веселился. К сожалению, это не так. Ивлин, идиот, каких мало, держал все в землях. Как если бы в наше время земля могла приносить доход.
– И никаких денежных средств? Никаких других вложений? – Уэстон был удивлен. – Даже мой отец, такой старомодный, вложил немного денег в угольные шахты Ньюкасла и американские железные дороги. И это спасает нас сейчас.
– Вам повезло. Я же гордый владелец более десяти тысяч акров заложенных плодородных земель и пастбищ. Но я вижу в этом и светлую сторону. Держу пари, мои владения – самые красивые в Британии. Прекрасные виды, поблизости ни шахт, ни железной дороги.
Уэстон положил руку на его плечо.
– Мне жаль, Рис. У меня тоже много долгов по закладным, но я готов сделать еще один заем, если вам нужно…
Рис отвернулся. Ненавидящий жалость, он никогда не проявлял ее сам и никогда не принимал ее.
– Мы не слушаем оперу.
– Какой ужас не слушать Вагнера, – пробормотал позади него Уэстон, но, будучи человеком тактичным, прекратил разговор.
Рис занял свое место, но не мог сосредоточиться на представлении. Впервые им овладело глубокое уныние. Он мог делать вид, что его не смущают неоплаченные обеды в «Кларендоне» и одалживание денег без отдачи у друзей, но за смехом над собой прятались неизбежные нотки отчаяния.
Он всегда был циничным, верил худшему, потому что чаще всего худшее и оказывалось правдой, а в оценке фамильного имущества был особенно пессимистичен. Но после нескольких дней, проведенных дома, он понял, что не вполне представлял себе положение дел. Дела обстояли намного хуже, чем он мог предположить.
Если отчеты, которые он прочитал этим утром, соответствовали действительности, только Уинтер-Парк единственный из всех его владений был в приличном состоянии, несомненно, потому, что здесь дядя Ивлин проводил большую часть времени. И именно этот дом Рис ненавидел, дом, в котором они с Томасом провели те ужасные каникулы, то лето, когда ему было двенадцать. У него не было желания поселиться в нем в конце сезона. Он лучше будет жить на улице. Уинтер-Парк следовало бы сдать внаем.
Остальные владения, как ему сказали, в их нынешнем виде сдать невозможно, причем старое родовое поместье Сент-Сайресов было в наихудшем состоянии. Укрепленный феодальный замок, которым Сент-Сайресы владели со времен Эдуарда I, являл собой пустынные руины, хотя Риса уверяли, что его можно вернуть к жизни. Но для того чтобы заменить распроданную мебель, крышу, сгнившие деревянные конструкции, отремонтировать канализацию, наполнить кладовые, заново отстроить дома для арендаторов, вспахать и засеять землю, заплатить долги деревенским лавочникам, потребовалось бы около ста тысяч фунтов.
Сто тысяч фунтов? Какая хорошая шутка! Он не может заплатить даже за бифштекс в «Кларендоне». Рис откинулся в кресле и закрыл глаза. Даже бурная музыка Вагнера не заглушила звучавший в его голове голос Летиции, голос, в котором за рафинированным глянцем воспитанности скрывался страх, тот же страх, который засел у него где-то в кишках.
«Что ты собираешься делать?»
Он думал о том, что скоро предстоят огромные платежи. Правительству ее величества нужно будет заплатить налог на наследство старого Ивлина. В июне предстоит платить проценты по закладным на земли Де Уинтеров за первый квартал. Нужно платить аннуитеты, вдовью долю, слугам, по счетам лавочников – список был бесконечен. Откуда взять деньги? Он мог бы обратиться в банк за кредитом, да кто ему даст?
Волна отчаяния затопила Риса. Он не хотел этого, ни титулов, ни имений, и уж точно не хотел ответственности. Черт, если бы он хотел стать следующим герцогом Сент-Сайресом, он бы давным-давно прикончил Ивлина, чего тот и заслуживал. Вместо этого он даже не стал ждать, когда высохнут чернила на его экзаменационных работах в Оксфорде, взял деньги, оставленные ему отцом, деньги, которые Ивлин не мог трогать, и бежал в Италию, где и потратил их с большим шиком. Он никогда не навещал дом, никогда не оглядывался назад. До сих пор.
Теперь нищета, как старуха с косой, придвинулась совсем близко. Хотя, если начистоту, до нее всегда было рукой подать. Разве не поэтому он так долго жил на широкую ногу, не думая о последствиях, не заглядывая вперед. Во Флоренции у него гостило множество пэров, и Уэстон среди них. Это они острили насчет увиливания от оплаты счетов в ресторанах, жизни за счет друзей и отъезда за границу с целью избежать неотвратимого будущего – будущего существования без всяких средств, но с абсолютной убежденностью в своем превосходстве в силу происхождения, пусть без гроша в кармане, чтобы заплатить за еду. Он знал, что его ждет то же самое, и эта горькая правда побуждала его тратить вдвое больше после того, как очередной приятель, живший за его счет, вынужден был вернуться домой.
Однако несмотря на свои нынешние обстоятельства, Рис нисколько не раскаивался. Если бы он был благоразумным и осмотрительным все последние двенадцать лет, это не уменьшило бы долги, накопленные его предками. Подобно ему, полдюжины предшествующих герцогов Сент-Сайресов проживали свое состояние, тратя деньги на свои причуды и извлекая из этого удовольствие.
Но кончен бал. Он оказался тем герцогом, которому приходится платить по счетам. «Что ты собираешься делать?»
Рис открыл глаза, тихонько хмыкнул. Зачем задавать вопрос, на который существовал только один ответ?