Читать интересную книгу Друг - Б. Седов

– Дай я ему вдолблю, Геня, – снова сказал Витек. Голос у него был высокий, никак не соответствующий жирному крупному телу.

Сейчас, говорящая пельмень в салате, подумал Таранов, сейчас. Он резко оттолкнулся ладонью левой руки, разворачиваясь, подобно пружине, и… вскрикнув от резкой боли, снова рухнул на пол.

Над головой засмеялись. В затылке бушевал отбойный молоток, сильно болела правая рука, в ушах стоял издевательский хохот. Ломать комедию дальше не имело смысла. Иван, превозмогая боль, повернул голову направо и увидел свою правую руку, прикрепленную черным наручником к ножке массивного буфета.

Шансов не было никаких. Он понял, что в ловушке.

– А ты шустрый мужик, – сказал здоровый амбал, развалившийся в кресле. Это он, догадался Таранов, вдолбил мне по тыкве.

– Шустрый, говнюк, – качнул лысой головой пельмень. – Но сейчас, говнюк, ты попал. Шкуру с тебя спустим, очко порвем, пидор.

Иван сел, прислонившись к буфету, с тоской посмотрел на правую руку. Как же так? Лешка говорил: «Витек всегда один… Ни друзей, ни даже баб. Никому не доверяет. Даже за дозой к нему приходят только после предварительного звонка…» Как же так?… Брось, оборвал он себя, брось! Сам виноват. Совсем оборзел: вошел в хату – осмотри ее. Это первая заповедь диверсанта. А ты расслабился, повел себя, как салага… Вот и результат!

– Ну, давай знакомиться, – сказал амбал в кресле. – Меня зовут Гена, я эту точку курирую. Неудачно ты, брат, зашел… Я ведь здесь раз в месяц и бываю. Зашел бы в другой день – глядишь, и выгорело бы.

…Вот оно что, подумал Таранов, чисто случайно нарвался на «куратора». Впрочем, какая же это случайность? Адрес нужно было пронаблюдать, отработать… тогда и «случайности» не было бы. А ты поддался эмоциям! Попер дуриком и, конечно, попал.

– …может, и выгорело бы. Но не надолго. Мы бы тебя все равно вычислили через пацана этого… Или ты его решил списать?

Иван молчал. Было очень тоскливо. Из-за того тоскливо, что он подставил Лешку. Пацана теперь определенно спишут. Спишут только из-за его, Ивана Таранова, непростительной ошибки… Он едва не застонал.

– Ну, чего молчишь? Тебе сейчас нужно очень хорошо себя вести – жизнь зарабатывать… Ты, кстати, где служил?

– В стройбате, – буркнул Таранов.

– У-у, да ты совсем плохой, хотя и с юмором. Я же вижу, что у тебя подготовка специальная. Я сам морпех. Вижу, что ты из наших.

– Пошел ты на х…, гнида. Я-то точно не из ваших, – сказал Иван и сплюнул на пол. Отбойный молоток в затылке стих, но рука болела. Похоже, вывих…

– Зря, – сказал бывший морпех. – Могли потолковать, найти варианты. Но раз ты по-хорошему не хочешь… – Он повернул голову к пельменю: – Дай-ка мне его телефон, Толстый. Покойнику-то все равно счета оплачивать не придется.

Человек-пельмень засмеялся. Затряслись складки жира, запрыгали вверх-вниз большие, почти женские груди.

– Палачу будешь звонить? – спросил Витек. Гена оскалился:

– Ты, сало! Для кого Палач, а для тебя, харя, почти что Господь Бог… понял?

– Да я что? Я ничего, – ответил пельмень и протянул Гене телефон Таранова. Бывший морпех потыкал пальцем в кнопки и спустя несколько секунд произнес в трубку:

– Виктор? Это Геннадий. Я на точке у Толстого…

Таранова будто бы прожгло раскаленной иглой: Виктор. Виктор по прозвищу Палач! – «Викт. Пал.». Вот оно! Славка встречался в Ручьях с неким Палачом, который «почти что Господь Бог». По крайней мере, для барыги Толстого… Вот как повернулось.

А Гена продолжал:

– …Проблема у нас… Да нет, не особо большая, но неприятная. К Толстому гость заскочил незваный. Вы меня понимаете… Нет, не то… не то… Гость хуже татарина… да, да… Отлично, понял. Жду.

«Куратор» точки Толстого положил на стол телефон, сказал, обращаясь к Таранову:

– Вот так, земляк. Минут через двадцать за тобой приедут. Тогда, брат, извини, разговор пойдет другой. Понял?

Таранов произнес:

– Геннадий, дай сигарету.

– Держи, – Гена бросил ему его же пачку «Кэмэла» и зажигалку. Управляясь свободной рукой, Таранов закурил. Затянулся сильно… от души… Через двадцать минут приедут… Докурить пачку до конца не придется. Плевать!… Но Лешку жалко. Если и не убьют пацана, то изувечат и сделают рабом. Таких «наездов» не прощают. А могут и убить – Славку убили. Убил его Палач. Или, скорее, убили по приказу Палача… он ведь «почти Господь Бог». А через двадцать минут прилетят его «ангелы».

Таранов лихорадочно соображал, что можно сделать. Но ничего путного в голову не приходило, а время бежало.

– Таранов Иван Сергеевич, – сказал Геннадий, Таранов повернул голову и увидел, что морпех держит в руках его паспорт.

– Слышь, Гена, – позвал Таранов.

– Чего тебе?

– Ты звонил Виктору… Это кто?

– Ну ты даешь, – сказал, отрываясь от изучения паспорта, Гена. – Зачем тебе?

– Да так, интересно.

– Интересно? Когда ты с ним познакомишься, тебе будет еще интересней. Гарантирую.

Пельмень снова засмеялся противным бабьим голосом. А Таранов сказал:

– С хорошим человеком всегда приятно поговорить. Скоро, значит, приедет?

Теперь засмеялся Гена:

– Чтобы Палач из-за тебя сюда приехал? Ну ты, блин, даешь. Сюда приедут другие люди, отвезут тебя в «колхоз»… там и разговор будет. Там и приговорчик тебе вынесут.

Таранов докурил сигарету и затушил ее прямо об паркет. Толстый заорал:

– Ты что творишь, сучара? Гена, дай я ему вломлю.

– Пошел на хер, Толстый, – отозвался Гена. Тряся грудями, Толстый вышел вон из комнаты. А Гена подошел к Таранову, присел рядом на корточки и сказал: – Слушай меня, Иван Сергеевич: а ты не мент ли? Что это ты так Палачом интересуешься?

Таранов пожал плечами и вытащил из пачки новую сигарету… Гена сидел совсем близко, но неудобно – достать его свободной левой рукой было невозможно. Ногами тоже… Таранов прикурил и ничего не ответил.

– А ты не так прост, как хочешь казаться, – сказал Гена. – Сперва-то я подумал, что ты лом, налетчик. Решил барыгу тряхануть. Но вижу, что что-то здесь не то… Может, сам все расскажешь, Иван Сергеич?

Таранов снова промолчал.

– Лучше будет, если сам расскажешь, – мучений меньше. Ведь все равно расскажешь. Ты же человек серьезный, знаешь, как это делается.

Знаю, подумал Таранов, знаю, как ЭТО делается.

– Хорошо, – сказал он. – Если расскажу… если расскажу, то можешь ты мне пообещать, что пацана оставите в покое?

– Который на хату навел?

– Я сам вышел. Можешь мне это пообещать?

Гена помолчал, потом сказал:

– Я ничего не решаю. Но старшим доложу. Может, и не тронут.

– Это не разговор, – ответил Иван.

– Ну, как знаешь, – произнес Гена, поднялся и отошел в сторону.

Иван посмотрел на часы. После звонка Геннадия Виктору по прозвищу Палач прошло четыре минуты. До появления команды, которая за ним уже едет, осталось минут пятнадцать. Может, меньше… если бы Лешка догадался, что Таранов попал в ловушку! Эх, если бы он догадался и вызвал милицию! Но он этого не сделает, потому что Иван сам ему запретил что-либо предпринимать. Сиди, сказал он, передавая Лехе ключи от «Нивы», и жди меня… Вот так.

Заорать и позвать на помощь? А кто услышит? А если услышит, то разве поможет?… Швырнуть что-то тяжелое и разбить окно? Но нет ничего подходящего в пределах досягаемости. Вот так, майор. Отвоевался. Чудес не бывает, и где-то уже едет машина с быками. Они едут за тобой… А самое главное, что ты подставил пацана.

Послышался тяжелый топот и в комнату ввалился Витек.

– Гена! – сказал он возбужденно. – Гена! Этот пидор из-за девки сюда пришел.

– Что? Из-за какой девки? – спросил Гена зло.

– Вот, – швырнул пельмень на стол коричневый бумажник Таранова. – Вот в бумажнике нашел… фотка.

Таранов закрыл глаза… И сразу же вспыхнули тысячи бликов на поверхности воды. Вода лениво плескалась о борт, Рыжик сидела, свесив ноги в воду, и держала на коленях щуку килограммов на пять. В рыжих волосах светились озерные лилии… Славка тогда скомандовал: а ну-ка, дружно скажем «Чиз»!… Эта команда была не нужна вовсе – им и так было хорошо, весело. Они смеялись.

– …фотка! Видишь, Гена, вот эта соска рыжая у меня геру берет. Недавно пыталась скинуться, но позавчера опять пришла. Куда сука денется? Наркоша гнилая, х… соска.

– Вот оно что, – сказал Геннадий, с интересом поглядывая на Таранова, – ну, теперь кое-что становится понятно. А, Иван Сергеич?

Пельмень, ступая тяжело, подошел к Ивану и сильно ударил ногой. Кое-как Таранов закрылся левой, удар ушел в сторону, толстая ступня только скользнула по ребрам, оставив несильную боль и сильный запах пота. Огромное тело по инерции слегка развернуло, и Таранов сразу этим воспользовался. Он зацепил одной ногой ногу пельменя, а другой рубанул под колено. Человек-пельмень рухнул на грязный пол. Шлепок получился не слабый.