Раскопки в Кариандуси имели еще одно важное последствие: Лики, просматривая специальную литературу, посвященную исследованиям геологов и палеонтологов на территории Танганьики, обратил внимание на то, что кости таких же животных, как на стоянке с рубилами, в 1913 году нашел профессор геологии Берлинского университета вулканолог Ганс Рек. В 1914 году он опубликовал заметку об открытии, сделанном в Кении, в южной части Великой рифтовой долины, в каньоне Олдовэй около озер Натрон и Эйян-зи. Оказывается, на это место первым обратил внимание немецкий энтомолог из Мюнхена Катвинкель, который охотился с сачком в районе каньона и чуть не поплатился жизнью, когда, преследуя какую-то редкую бабочку, свалился с обрыва. Опомнившись, Катвинкель заметил, что из пласта глины торчат кости ископаемых животных. Он собрал их, доставил в Берлин, а в 1913 году немецкие палеонтологи и геологи, которых заинтересовала эта коллекция, снарядили в Олдовэй специальную экспедицию. Ее возглавил Ганс Рек.
Лики написал письмо в Берлин. Он спрашивал Река, не удалось ли ему найти в Олдовэе место, где останки животных встречаются вместе с обработанными камнями? Профессор ответил, что палеонтология каньона богатая, но все же тамошние ущелья — не те места, где следует ожидать открытия культуры палеолитического человека. Он пытался найти вместе с каменными орудиями и кости первобытных людей, но безуспешно. Впрочем, продолжить раскопки ему помешала война, а сейчас, если молодой человек желает, он, Рек, может принять участие в экспедиции, все ему на месте покажет и из рук в руки передаст местонахождение для дальнейших исследований. Лики принял предложение Ганса Река, и вскоре они выехали в Танганьику.
Первая встреча с каньоном Олдовэй произвела на Лики громадное впечатление. На 40 километров протянулось это ущелье, разрезая на стометровую глубину окраину выжженной солнцем степи Серенгети. Крутые обрывы, переливающиеся всеми цветами радуги, напоминали причудливый слоеный пирог, состряпанный гигантами-поварами; окаменевшие и рыхлые отложения перекрывали друг друга в замысловатом беспорядке. Сверху к краю ущелья подступала зеле-новато-желтая степь, а на горизонте возвышался пирамидальный вулкан Нгоронгоро, плавающий в голубоватом мареве раскаленного солнцем воздуха. Чашу кратера вулкана заполняло озеро с чистейшей холодной водой, самым бесценным сокровищем изнывающей от жары саванны.
Опытный глаз геолога без труда прочитает цветную глинисто-каменистую страницу крутой стены каньона: там, где сейчас раскинулась засушливая степь, сотни тысячелетий назад было огромное озеро. В засушливые периоды кочующие пески окрестных пустынь подступали к водоему и частично заваливали его. Вулканические пеплы и зола тоже обрушивались на озеро. В этих слоях много останков мелких грызунов — крыс, мышей, ящериц, тушканчиков. Их косточки представляют особую ценность для палеонтологов, поскольку позволяют особенно точно восстановить климат и природное окружение отдаленных эпох.
Когда начинались тропические ливни, жизнь снова возвращалась в саванну: стада всевозможных крупных животных тянулись к берегам озера, чтобы утолить жажду. В илистых отложениях и следует искать их кости. Но вода в конце концов потерпела поражение. Глубокая озерная котловина постепенно заполнялась отложениями, и у подножия Нгоронгоро раскинулась ровная, как стол, степь.
Около полумиллиона лет все пребывало в покое, а затем произошла грандиозная катастрофа. Страшное по силе землетрясение потрясло восточную окраину Африки, ломая земные пласты, рассекая их будто гигантским мечом, опрокидывая и вздыбливая каменистые породы на тысячи километров. Тогда-то, около 100 тысяч лет назад, и появилась Великая рифтовая долина, протянувшаяся от Ближнего Востока до юга Африки. Олдовэй был частью гигантской трещины, которая вскрыла слои, заполнявшие некогда озерную котловину. За работу снова принялась вода. В сезон дождей временные потоки «пропиливали» глубже и расширяли стены ущелья, образованного подземными толчками во время землетрясения.
Лики потрясло увиденное. Он не сомневался, что обязательно найдет здесь рубила — в точности такие, как в Кариандуси! Ибо если по берегам древнего озера, судя по находкам Ганса Река, бродили те же животные, на которых охотились обезьянолюди, жившие 200 тысяч лет назад невдалеке от озера Виктория, то почему орды первобытных людей не могли разбить становища и в Олдовэе? Не так много в восточноафриканской саванне мест, изобилующих водой, чтобы древний человек оставил без внимания такое благодатное для жизни и охоты угодье!
Когда Лики поделился своими мыслями с коллегами и даже высказал убеждение, что именно здесь следует ожидать открытия предка более древнего, чем питекантроп, Ганс Рек, подзадоривая молодого археолога, сказал:
— Готов держать пари — вы, Луис, вряд ли найдете здесь хотя бы один оббитый камень!
— Хорошо, я заключаю с вами пари, профессор, — ответил Лики. — Более того, Олдовэй мне так нравится, что я убежден — не пройдет и 24 часов, как вы будете держать в руках не что-нибудь, а настоящее ручное рубило…
Лики с удовольствием припоминал, как он выиграл пари. Чтобы найти рубило и торжественно вручить его Реку, ему понадобилось всего 7 часов!
Тогда, в далеком 1931 году, экспедиция проработала в Олдовэе три месяца. Для Лики они пролетели, как один день. Ганс Рек удивлялся, почему Лики везет на открытия больше других — кажется, для него не составляло труда найти новое костеносное местонахождение, в котором обязательно встречалось какое-нибудь экзотичное, неведомое ранее животное, а рубила и другие оббитые камни прямо тянутся к нему. Создавалось впечатление, что не он ищет их, а они его.
Что мог ответить на это Лики? Школа братьев-ки-куйю что-нибудь да значит! Старик Доробо непрестанно поучал его: «В нашем деле главное — терпение и наблюдательность. Ты, белый человек, должен знать, что здесь, в Африке, твое существование зависит от того, как быстро ты будешь реагировать на все, что меняется вокруг. Будь внимателен, будь осторожен, не спеши. Повторяй попытки достичь чего-то снова и снова». Разве это не заповедь для охотника за ископаемыми? Можно, конечно, бегло посмотреть в одном месте разок-другой, разочароваться неудачей и мчаться дальше на поиски перспективных участков. Но кикуйю учили Лики: если у тебя есть основание полагать, что то, что ты ищешь, должно быть в каком-то определенном месте, но ты не находишь это сразу, не следует делать вывод, что здесь вовсе нет того, что ты искал. Ты скорее должен сделать вывод, что ты не был достаточно внимательным…
Как Лики искал в Олдовэе кости и камни? Шаг за шагом, сантиметр за сантиметром в течение многих часов терпеливо обследовал стометровые склоны каньона, до боли в глазах вглядывался в многоцветную мозаику россыпей гальки, комочков глины и обломков скальных пород. Там, где для другого россыпь разрушенного слоя сливалась в однообразную картину, для Лики раскрывался увлекательный рассказ, который он умел мастерски прочитать. Он умудрялся выхватывать «жемчужные зерна» среди сотен почти неотличимых друг от друга фрагментов твердой глины, песчаника и туфа. Но чего стоила каждая находка! Под раскаленным солнцем, которое нагревало воздух ол-довэйской чащи до 38 градусов, приходилось ползать на корточках вверх и вниз по обрывистым склонам. Над каждым мельчайшим обломком кости или сколом с гальки надо остановиться, тщательно смести пыль мягкой кисточкой и осторожно освободить их от окружающей породы тонким зубным инструментом. Иногда, правда, приходилось пускать в дело и легкую геологическую кирку.
После 30 лет работы Лики кажется, что он провел большую часть жизни на коленях. Но какой радостью вознаграждается терпеливая, тщательная работа в чудесный миг долгожданного открытия! Сколько их случилось за четверть века исследования Олдовэя!
В первый же сезон раскопок в каньоне Лики пришел к заключению, что Олдовэй представляет собой уникальное хранилище костей вымерших животных, равного которому, пожалуй, нет в мире. Сотни тысячелетий приходили животные к берегам озера, чтобы утолить жажду, и часто погибали здесь. Кости их заносило илом, покрывало многометровыми напластованиями песка и глины, и так лежали они, окаменев, до тех пор, пока землетрясение, вода и ветер вновь не помогли им увидеть свет.
Каких только необычных животных не пришлось найти в Олдовэе! Сколько удивления, например, вызвало открытие древнего кабана Afrochoerus: по росту он не отличался от крупного носорога, а клыки его оказались такими огромными, что их можно было принять за бивни слона. Сотни тысячелетий назад в степи Се-ренгети паслась овца, высотою почти в два метра, а расстояние между кончиками ее рогов было просто фантастическим — 4–4,5 метра! Нигде теперь не увидишь столь причудливого жирафа — он хоть и был высокого роста, но шею имел короткую, а на голове его красовались рога, широкие, как у американского лося. В Олдовэе удалось обнаружить также страшного павиана лимнопитека, который по величине превосходил самую крупную из горилл.