Слушая перепалку, Майк только посмеивался: заезжему водиле ничего не светило, и это было ясно с самого начала. Стейси прожила в браке с Чаком Паркером лет двадцать и считалась женщиной добропорядочной. Ее муж Чак был человеком огромного роста и невероятной толщины. Красотой он настолько не блистал, что им можно было пугать маленьких детей, но Стейси это, похоже, ничуть не заботило.
Иногда, когда Стейси позволяла себе хлебнуть лишку, она во всеуслышание заявляла, что в темноте внешность мужчины не играет никакой роли. Главное, чтобы мужчина был мужчиной, а у Чака все большое — не только руки, ноги или живот. Если этот разговор происходил в присутствии ее мужа, тот краснел, как девица на выданье, и с мягкой укоризной говорил: «Стейси!». Это лишь убеждало присутствующих в том, что Стейси не лгала. Обычно после этого женщины, наблюдавшие подобную сцену впервые, начинали смотреть на Чака по-другому, а мужчины хлопали его по спине и приглашали к стойке выпить. В честь мужской оснастки Чака, говорил себе при этом с улыбкой Майк.
Майку вдруг пришло в голову, что в последнее время он все больше думает о происходящем между мужчиной и женщиной в постели. С чего бы это? Ответ лежал на поверхности. Со дня его последней встречи с Ленни прошло уже около двух месяцев.
Сначала у него был грипп, а когда он оправился от болезни, на него навалилась работа, и ни для чего другого времени уже не оставалось. То он был слишком слаб, чтобы поехать в город, то слишком занят. Потом, когда он разобрался с делами и появилась возможность немного пожить для себя, подошло время родительского отъезда. Торжественные проводы заняли двое суток — весь уик-энд. Хотя кое-что взяла на себя сестра, основную работу по подготовке к проводам возложили на Майка. Сьюзен писала и рассылала приглашения, заказывала в ресторанах еду, но доставка пищи находилась целиком в ведении брата. Поскольку его сестра вечно что-нибудь забывала, Майку пришлось не раз и не два гонять за тридцать миль в город, чтобы прикупить пива и лимонаду.
Он улыбнулся. Его родители выехали из дома вчера днем и теперь, по его расчетам, уже нежились под жарким солнцем на пляже в Майами. Майк и Сьюзен скинулись и оплатили матери и отцу свадебное путешествие, на которое у них в свое время не хватило денег. Майк был счастлив, что ему представилась возможность отправить родителей отдыхать. После того, что им пришлось по его милости пережить, месяц отдыха пришелся им весьма и весьма кстати.
Пять лет назад Майка обвинили в убийстве. Отец и мать ни на мгновение не усомнились в его невиновности, верили ему безоговорочно и стояли на этом крепко, утверждая, что произошла судебная ошибка. Эти тяжелые времена Майку удалось пережить только благодаря их поддержке. К сожалению, сказать то же самое о своей бывшей жене он не мог.
Впрочем, Майк не особенно ее винил. Трудно представить молодую женщину, которая на протяжении двадцати лет может оставаться тебе верной и ждать тебя, пока ты будешь отбывать срок в тюрьме. Ожидать такого от Синтии было бы слишком, да он и не стал бы.
Другое дело, что ее заявление о разводе оказалось у него в камере уже через неделю после того, как его посадили. Заявление Майк подписал, но с тех пор женщинам не верил.
Теперь его бывшая жена жила в Калифорнии. Она вторично вышла замуж, и Джимми, их сын, жил с ней и ее новым мужем. Майк навещал как-то мальчика на Рождество и провел с ним пару недель во время летних каникул. Эти встречи обернулись тяжким испытанием и для обоих — особенно для Майка, потому что он хотел бы видеть своего сына гораздо чаще. Тем не менее он считал, что все устроилось, в общем, неплохо — получше, чем бывает после некоторых разводов. По крайней мере они с Синтией кое-как ладили друг с другом и могли при необходимости договориться.
Прежде чем душевная боль и печаль оставили Майка, прошло довольно много времени. Теперь он считал, что настоящий мужчина не имеет права на сантименты. Его собственные нежные чувства, по его глубокому убеждению, умерли в тот самый момент, когда он в камере подписывал документы о разводе.
Возможно, Майк и в самом деле забыл бы о том, что такое любовь и привязанность, если бы не его родители. В течение года они приходили к нему каждый четверг, день посещений, и неизменно подбадривали его. Они же находились рядом с ним в тот знаменательный день, когда все обвинения с него были сняты и он вышел из ворот тюрьмы свободным человеком. Как хорошо, что Сьюзен додумалась устроить родителям сюрприз и подарила им на тридцать пятую годовщину свадьбы авиабилеты до Майами! В сущности, это была первая поездка стариков за пределы штата, и Майк с удовольствием представлял себе, как они сейчас греются на золотых пляжах курорта.
Майк жестом показал официантке, чтобы она снова наполнила ему кружку. Тут его внимание привлек свет фар подъезжавшего к заведению автомобиля. На его взгляд, машина двигалась слишком уж быстро. Неужели водителю невдомек, что под снегом и песком лежит слой льда? Что это за водитель такой — новичок, что ли?
Когда машина, не сбавляя скорости, подлетела к закусочной и затормозила в каких-нибудь двух футах от принадлежавшего Майку джипа «Чероки», Майк невольно напрягся. Вот дьявольщина! Этот парень играет в опасную игру.
Место парковки было ярко освещено. На фоне горевших фонарей стена сыпавшего с неба белого снега создавала иллюзию экрана, на котором отлично было видно все, что происходило на парковочной площадке.
Майк наблюдал за тем, как дверь зеленого седана распахнулась и из него высунулся носок обшитого мехом тапочка. Что за черт? Кому это пришло в голову разъезжать зимой в домашних шлепанцах?
Но вот на свет Божий показался и владелец автомобиля. Женщина, да к тому же, похоже, не слишком твердо державшаяся на ногах. Закрывая дверцу, она всем телом привалилась к машине, словно собираясь с силами перед тем, как совершить рывок к ярко освещенным дверям закусочной.
Пьяная! Майк одной энергичной фразой выразил свое отношение к дамам, которые отправляются в путь, будучи под градусом, да еще по такой дороге и в такую погоду.
В следующую минуту, однако, он понял, что был не прав. Несмотря на слепящие огни и мельтешение снега за окном, можно было заметить кое-какие несомненные признаки того, что путешественница попала в беду. Майк нахмурился, прищурил темные глаза и всем телом подался вперед, стараясь получше рассмотреть женщину. Левый глаз у нее заплыл, из рассеченной нижней губы текла кровь, запекаясь на подбородке.
Оттолкнувшись от машины, как от трамплина, женщина неверными шагами двинулась к двери закусочной. Налетевший в этот миг порыв ветра распахнул полы ее незастегнутого пальто, и Майк понял, что под пальто на ней ничего, кроме брюк, нет. Он успел разглядеть также кровавые ссадины у нее на груди. Принимая все это во внимание и глядя на то, с каким трудом женщина передвигалась, можно было предположить, что она была основательно изранена или избита.