Читать интересную книгу Роуэн и бродники - Эмили Родда

Что ожидало его в этом жутком месте?

Он не шевелился, пока Зеел отстегивала ремень, который привязывал его к змею. Потом вдруг его всего затрясло. Аллун опустил ему руку на плечо, и у мальчика чуть не подогнулись коленки.

— Аллун… — задыхаясь, начал он.

— Погоди, — тихо ответил бледный как полотно Аллун.

Зеел подошла к Огдену и что-то ему показала. Это оказался листик лютика, который дал ей Аллун.

Огден взял его, взглянул на Аллуна и не спеша пошел к нему.

— Приветствую тебя, Аллун, сын бродника Форли, — произнес он. — Что тебе нужно от меня?

— Время не ждет, Огден, — ответил Аллун. — Сейчас объясню.

Огден поднял брови, но по его темным глазам ничего было не понять.

— Объясни! — потребовал он.

Аллун со значением посмотрел на листик лютика, который Огден держал в руке.

— Наши племена дружили три сотни лет, — сказал он. — Три сотни лет наши судьбы были связаны, и мы, два разных народа, были едины.

Огден слушал его молча. Его тонкие смуглые пальцы быстро вертели листик лютика.

Аллун вскинул голову.

— Во имя нашей старой дружбы, бродник Огден, я прошу тебя снять с людей Рина то проклятие, которое ты наложил на них, — сказал он. — Если мы в чем ошиблись, то просим прощения. Что можем, то сделаем для…

— Стой! — громко прервал его Огден и поднял руку.

Глаза его сверкнули. Зеел вместе с другими предвестниками поторопилась к нему.

Аллун отшатнулся и сразу же замолчал. Роуэн подошел к нему и взял его за руку. Сердце у него прямо выскакивало из груди. Таким он Огдена — веселого сказочника — еще никогда не видел. Сейчас тот был хмур, рассержен и очень зол.

— Что ты несешь?! Какое такое проклятие?! — гневно воскликнул он. — Врешь ты все! Что ты задумал? И кто тебя сюда заслал?

Аллун стоял точно громом пораженный. Он хотел было что-то сказать, но слова не шли из его уст.

Все та же гордость, и промах тот же,Доспех бесценный забыть негоже.

— Мы правду говорим! — не выдержал Роуэн.

Он знал, что ему не положено вступать в разговор, когда беседуют взрослые, но не мог спокойно стоять и слушать обвинения во лжи.

Черные глаза Огдена свирепо глянули на него. Роуэн заставил себя продолжать.

— Все в Рине… все болеют из-за того, что вы наделали, — сказал он. — Мы с Аллуном ушли, чтобы… чтобы найти вас. Просить, чтобы вы перестали…

Тут к его глазам подступили слезы. Он сдерживался, как только мог, но слезы вырвались наружу и градом покатились по щекам.

— Букшахи знали, что придет беда, — всхлипнул он. — Они слышали ваши дудки… они, наверно, поняли, что вы задумали. Звездочка хотела мне рассказать, а я не стал ее слушать. Она увела все стадо подальше от деревни, вверх по Реке. Она всех спасла, только нескольких маленьких телят не сумела. А люди — мама, сестренка… Они там лежат совсем беспомощные. И когда придут зибаки…

У Роуэна комок подступил к горлу.

— Помогите, ну пожалуйста, помогите, — только и смог он сказать. — Нельзя, чтобы пророчество стало правдой. Нельзя!

Выражение лица Огдена изменилось. Теперь, казалось, он не столько разгневан, сколько удивлен. Он внимательно посмотрел на предвестников, которые молча стояли рядом с ним.

Два мальчика, казалось, тоже ничего не понимали. А вот Зеел нахмурилась и неодобрительно покачала головой.

— Это уловка, — сказала она. — Что ты слушаешь этого мальчишку? Его заслали, потому что он тебе понравился, когда ты вчера вечером с ним познакомился. И этого, другого, тоже заслали: у него есть дудка — он наполовину бродник. — Она заговорила громче: — И если эта так называемая болезнь — проклятие, почему они двое не заболели? Да потому, что никакой болезни вообще нет, а их послали, чтобы они нас выследили!

— Неправда! — выкрикнул Роуэн, бросая яростные взгляды то на Аллуна, то на Огдена.

Да что же это такое? Похоже, бродники думают, что жители Рина — предатели.

Огден молчал.

— Зря мы ответили на их призыв, — не унималась Зеел. — Конечно, враги следили за нашими воздушными змеями. А вы теперь еще возитесь с этими лазутчиками. Они нарочно нас задерживают! Именно этого они и добиваются! Мы теряем драгоценное время! Вперед! Вперед через провал Унрин в Золотую долину, как мы и собирались. Потом будет поздно!

У Роуэна все внутри сжалось. Он внимательно смотрел на Зеел, приемную дочь Огдена. Под прямыми черными бровями он видел ее светлые глаза. Он видел, какая она рослая и широкоплечая. Сейчас, когда она была в гневе, с ее лица словно спала маска.

Да если убрать перья, цветы, длинные волосы, смуглые босые ноги и пестрый шелк, а вместо всего этого представить себе узкую одежду серого цвета, тяжелые башмаки, черную полоску на лбу от волос до носа, Зеел окажется точно такой, какими в книгах изображают зибаков. Самой настоящей девочкой из этого племени.

Он показал на нее рукой и крикнул:

— Это ты! Это ты — враг! Ты — лазутчик! Это ты нашептала ядовитые речи бродникам и предала всех нас. Ты все это наделала! Ты!

15. Тьма и свет

Роуэн бросился к Зеел, но успел заметить, как она удивлена его яростным порывом. Он кинулся к ней с кулаками, она же стояла совершенно спокойно, даже не делая попытки защититься.

Огден вцепился в мальчика, оттащил его назад и велел ему успокоиться.

Роуэн попытался вырваться из железной хватки, он задыхался, кашлял, все еще находясь во власти гнева, который не отпускал его. В ушах шумело, поэтому он не сразу разобрал, что говорит ему Огден.

А тот кричал:

— Ты ошибся, Роуэн. Послушай меня! Послушай!

Постепенно Роуэн пришел в себя. В нем утих гнев. Он больше не вырывался, а стоял, замерев, рядом с Огденом.

— Вот так-то лучше, — сказал Огден. Он посмотрел на Аллуна, и впервые его лицо просветлело. — Этот парнишка из Рина гораздо сердитее, чем кажется, — сказал он с легкой усмешкой. — Теперь понятно, почему ему покорилась даже Гора.

— Вот и правильно, что сердитый, — сказал Аллун, даже не улыбнувшись в ответ. — Я, слепец, ничего не заметил. Ваша предвестница Зеел — из зибаков. И вы прекрасно это знаете.

— Я о своем племени знаю все, — тихо сказал Огден. — Зеел — найденыш, мы подобрали ее на берегу Моря и взяли с собой. Родом она из зибаков, это точно. Мы-то это сразу поняли, хотя особо об этом не распространялись. Боялись, что, например, водяные люди могут поступить так же, как сейчас наш юный друг Роуэн.

Он сжимал плечо Роуэна, и голос его был грустен.

Роуэн смотрел на Зеел. Она стояла гордо, не отводя глаз, но в них виднелась боль. Мальчик пытался заставить себя опять разозлиться, но сделать этого никак не мог.

— По происхождению Зеел из зибаков, а по воспитанию — из бродников, — продолжил Огден. — Она наша. Она, если надо, умрет за нас. Если и есть у нас враг, то это не Зеел. Даже не думай. Зеел не сказала бы мне ничего, во что бы сама не верила. — Он сдвинул брови. — Знайте и другое, жители Рина. Бродники не причиняли никакого вреда своим друзьям.

— Так почему же вы пришли, когда вас никто не ждал, и ушли так же внезапно? — спросил Аллун.

— Мы пришли, когда почуяли, что в вашей земле что-то не так, — без затей ответил Огден. — Мы почуяли беду. Вот и пришли к вам, потому что вы друзья, чтобы посмотреть, уж не случилось ли с вами чего. Но вы нас неласково встретили. Мы поняли, что за улыбками скрывается гнев. Нам запретили входить в деревню и велели остаться на холме.

— Но это же из-за горной ягоды! — воскликнул Роуэн.

Огден удивленно замолчал.

— Только-то? — сказал он наконец. — Неужели из-за какой-то там ягоды ваше племя закрыло для нас свои сердца? — Он нахмурился. — Боюсь, пастушок, ты ошибаешься. Ты, наверное, чего-то не знаешь. Чего-то самого…

Аллун замотал головой.

— Нет, Огден, — вздохнул он. — Все Роуэн знает. Жители Рина — это и впрямь трудно понять — хотели сохранить в тайне свою горную ягоду. Они хотели собрать большой урожай, да так, чтобы об этом никто не прознал, и в следующем году повыгоднее продать его на побережье.

Огден с изумлением слушал его.

— Да какая же это тайна, Аллун? — спросил он. — Мы знали о ягоде еще тогда, когда до Рина был день пути. Мы слышали ее запах. Мы видели пятна от ее сока на перьях птиц. И кому это в голову пришло делать тайну из еды, чтобы от этого выгадать? Ты точно знаешь…

— Точно, — твердо ответил Аллун. — Если вы почувствовали, что жители Рина чего-то недоговаривают, так причина была только в этом. Вот и все.

Огден посмотрел на трех предвестников, но те, казалось, были поражены даже больше, чем он.

— Просто невероятно, — пробурчал он. — Никогда я не пойму народ твоей матери, Аллун. Никогда, хоть сто лет проживу. — Он развел руками. — А мы-то что подумали: вы с зибаками объединились против нас. Вот мы и решили сняться с места, не дожидаясь, пока они придут. И мне показалось, что надо идти сюда. Это место словно позвало меня. А когда земля зовет, я всегда ее слушаю.