— Тебе интересно, скольких людей мы могли бы убить, чтобы защитить нашего отца? Скольких мы могли бы замучить и уничтожить?
— Да, — прошептал Сэмюэль. — Мы убивали людей. Волков и невинных ради нашего отца. Чем мы настолько отличаемся от Джерри? Мы выжили, а он умер.
Если Бран отправил Сэмюэля к Мерси, чтобы вывести из меланхолии, то это сработало не очень хорошо. Чарльз изо всех сил пытался отвлечься от своей пары и придумать, как помочь своему брату. Без силы и прикосновения Брана сложно собраться с мыслями.
— Наш отец держал стаю под своей защитой в безопасности и под контролем. Без его руководства мы были бы такими же дикими и рассеянными, как европейские волки. И число погибших людей тоже было бы намного выше. Что бы произошло, если бы план Джерри удался? — спросил Чарльз. Сейдж позаботится об Анне вместо него.
Не было никаких причин для этой сводящей с ума потребности находиться рядом с ней.
— Джерри думал, что его отец примет волка и победит маррока, — пробормотал Сэмюэль. — Кто скажет, что он был не прав? Возможно, он мог бы спасти своего отца. То, что он сделал, более неправильно, чем то, что папа посылает тебя убивать?
— А если Джерри был прав? Если бы все его планы принесли плоды, если бы все, что было нужно его отцу — это причина, чтобы принять своего волка. Если бы с помощью нового наркотика он убил нашего отца и занял место маррока, тогда что бы произошло? — спросил Чарльз. — Док был хорошим человеком, но каким, по-твоему, он стал бы в роли маррока?
Сэмюэль подумал, затем вздохнул.
— Он был недостаточно доминирующим, чтобы сдержаться. И сеял бы хаос, поскольку альфы сражались бы за превосходство, а Джерри попытался бы убить их, как шакал в тени. — Он припарковался перед клиникой, но не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти. — Но ты не стал бы убивать ради папы? Даже если бы это не было важно для выживания волков в этой стране? Был ли Джерри настолько неправ?
— Он нарушил закон, — сказал Чарльз. Для его брата такие вещи не были такими уж черно-белыми. Сэмюэля никогда не заставляли принимать вещи такими, какие они есть, не так, как Чарльза. Поэтому он перебирал факты в поисках чего-то, что могло бы помочь.
— Джерри убивал невинных. Не ради выживания стаи, а ради ничтожного шанса на выживание своего отца. — Он слегка улыбнулся, когда в голову пришла мысль. — Если ты или я убьем невинного, чтобы защитить папу, а не ради выживания всех нас, он убьет нас сам.
Плечи Сэмюэля расслабились.
— Да, он бы сделал это.
— Чувствуешь себя лучше, находясь на стороне ангелов? — спросил Чарльз, когда их отец притормозил рядом с ними.
Сэмюэль устало усмехнулся.
— Я скажу папе, что ты назвал его ангелом.
Чарльз вышел и, встретив удивленный взгляд отца поверх капота машины Сэмюэля, пожал плечами.
Сэмюэль включил свет в клинике и повел Чарльза в одну из смотровых комнат.
— Ладно, старина, — сказал он. — Давай посмотрим на эти пулевые отверстия.
Но его улыбка исчезла, когда Чарльз начал с трудом стягивать с себя пиджак.
— Подожди, — остановил его Сэмюэль и открыл ящик стола, чтобы взять ножницы.
Когда увидел лицо Чарльза, то ухмыльнулся. — Эй, это всего лишь костюм. Ты же можешь позволить себе купить замену.
— Примерки, — прорычал Чарльз. — Четыре примерки и поездка в город, где тебя будут тискать и измерять. Нет, спасибо. Папа, ты можешь помочь мне снять это и держать твоего сына и его ножницы подальше?
— Положи ножницы, Сэмюэль, — сказал Бран. — Если ему удалось надеть пиджак, то мы сможем снять его, не разрезая. Не нужно рычать, Чарльз.
С посторонней помощью Чарльз снял пиджак, хотя и вспотел. Его отец бормотал успокаивающие слова. Они даже не просили его расстегнуть рубашку, а молча стянули ее.
Сэмюэль хорошо рассмотрел ярко-розовый ветеринарный бинт и ухмыльнулся.
— Это была не твоя идея.
— Анны.
— Думаю, мне нравится твоя маленькая волчица. Может, ее и легко напугать, но она справилась с Асилом, даже не вспотев. И любой, кто осмелился бы завернуть тебя в розовое…
Однако Сэмюэль внезапно стал серьезным, когда разрезал дурацкую розовую материю и увидел пулевые отверстия спереди и сзади. Он приблизил лицо к ране и понюхал, потом снова приклеил бинт.
Чарльза позабавило, что он не спорил против розового бинта, потому что Анна надела его на него.
— Чуть не потерял тебя из-за этого, братишка. Но пахнет чисто и, похоже, заживает достаточно хорошо. А теперь снимай штаны, я хочу взглянуть на ногу, на которую ты пытался не хромать.
Чарльзу не нравилось раздеваться, скорее всего, потому что в нем было слишком много от индейца. И он не хотел показывать свои раны. Ему не нравилось, когда другие люди знали его слабости, даже брат и отец. Но он неохотно спустил брюки.
Сэмюэль нахмурился еще до того, как срезал ярко-зеленый бинт. Как только это сделал, то прижался к ране носом и отдернулся.
— Кто чистил рану?
— У чикагской стаи есть доктор.
Не так уж много врачей были оборотнями. Чарльз знал только Сэмюэля, а доктор чикагской стаи один из новеньких, которых Лео прятал от маррока. Когда вокруг кровь и разорванная плоть, оборотню довольно трудно сосредоточиться на исцелении, хотя это не беспокоило Сэмюэля.
— Он шарлатан, — прорычал его брат. — Я чувствую запах серебра с расстояния шести дюймов.
— Он плохо обученный волк, — поправил Чарльз. — Ни один из новых волков Лео не знает, что делать со своими носами, включая Анну. Сомневаюсь, что он додумался принюхаться в поисках серебра.
— И у меня сложилось впечатление, что он очень тебя боялся, — сказал Бран, стоя в углу. — Ты не очень примерный пациент.
— На стол, — рявкнул Сэмюэль. — Я собираюсь кое-что достать. Папа, тебе придется его держать.
Сейчас было намного больнее, чем получить пулю в первый раз, но Чарльз оставался неподвижным, пока Сэмюэль копался в ране. Пот стекал с его лба, только благодаря рукам отца он не изменился и не напал.
Чарльз пытался не обращать внимания на то, что делал Сэмюэль, но полностью игнорировать было невозможно. Когда брат впрыснул физиологический раствор в рану, каждый мускул в его теле напрягся в знак протеста, и он зашипел.
— Извини, старина, там еще что-то осталось.
И снова начал щупать и резать.
Чарльз не кричал, но все же издал волчий вой, когда Сэмюэль промыл рану очередной порцией физиологического раствора. А потом с облегчением застонал, когда брат начал делать перевязку, которая означала конец пытки.
Пока Чарльз лежал на столе, пытаясь отдышаться, Сэмюэль сказал:
— Я здесь не останусь, папа.
Чарльз перестал беспокоиться о своей ноге и посмотрел на брата.
Сэмюэль был не в той форме, чтобы снова оставаться в одиночестве. Но его отец и так знал это, он лучше Чарльза разбирался в людях.
Бран не ответил, просто медленно развернулся на маленьком табурете в углу комнаты.
В конце концов, Сэмюэль не выдержал молчания и продолжил:
— Я не могу остаться. Здесь слишком много людей, которые ожидают слишком многого. Я не хочу быть в стае.
Бран продолжал крутиться на стуле.
— Так что ты собираешься делать?
Сэмюэль мельком улыбнулся, и у Чарльза защемило сердце из-за отсутствия искренних чувств за этой улыбкой. Что бы ни случилось с братом за те годы, что он жил один, это изменило его. И Чарльз беспокоился, что перемена была необратимой.
— Наверное, еще немного подразню Мерси.
Он старался говорить небрежно, но тело напряжено, выдавая, как много это для него значило
Возможно, их отец не был сумасшедшим, когда решил свести Сэмюэля и Мерси вместе. Хотя, по опыту Чарльза, романтика могла принести много боли. Но может быть, Сэмюэлю сейчас не нужен покой.
— А как же Адам? — неохотно спросил Чарльз.
Мерси жила в Три-сити штата Вашингтон, и альфа стаи бассейна реки Колумбия был не достаточно доминирующим, чтобы удержать свою стаю, пока в ней Сэмюэль. Адам был альфой слишком долго, чтобы приспособиться к другому альфе в своей стае.