Читать интересную книгу Киевский лабиринт - Иван Любенко

— Как видите, господа, — громко проговорил Ардашев, обращаясь к играющим, — крупье и этот господин — заурядные жулики. Очевидно, под столом вмонтирован достаточно сильный магнит, который поворачивается с помощью педали, спрятанной во внутренней части правой передней ножки. В самом же шарике имеется углубление; в него вставлен металлический стержень. — Статский советник взял в руку шарик и добавил: — Как вы понимаете, теперь осталось выяснить, имеет ли отношение к этому мошенничеству казино.

«Удачливый» игрок попытался шагнуть назад, но тут же был схвачен Кульчицким. Крепко, точно клещами, тот схватил игрока за руку. Не успел исчезнуть и крупье. Прижатый к столу остальными, он затравленно озирался по сторонам.

К столу стали подходить люди из другой части залы. В помещении начал нарастать шум. Вскоре появился администратор с тараканьими усами и в пиковой жилетке. Его сопровождали два помощника весьма крепкого телосложения. Узнав, в чем дело, администратор что-то прошептал своим спутникам, и те тотчас же увели за собой крупье. Его сообщник тоже не сопротивлялся и послушно зашагал вслед за остальными.

— От имени заведения приношу извинения за случившееся. Мы проведем тщательный разбор и выясним, кто и когда сумел установить в стол этот механизм с магнитом, — заверил администратор. — Игра остановлена. Нам надобно проверить другие столы.

— А как же наши деньги? — возмутился Могилевский. — Кто их нам вернет?

— К сожалению, ничего другого я сказать не могу. Надобно провести внутреннее расследование. Прошу всех освободить залу, — настойчиво проговорил администратор. — Наш игорный дом через десять минут будет закрыт.

То тут, то там еще слышались недовольные возгласы, но народ тем не менее потянулся к выходу.

— По-моему, дорогой Клим Пантелеевич, вы разворошили осиное гнездо, негромко заметил помощник управляющего. — Смотрите, как они забегали, засуетились…

— Точно, — кивнул Дрогоевский. — «Счастливый» игрок — человек казино.

Уже на улице Клим Пантелеевич обратил внимание на высокого господина с эспаньолкой и усами à la Napoleon III, который отвел Могилевского в сторону и принялся что-то ему втолковывать. Затем он развернулся и, приблизившись к Ардашеву, спросил:

— Простите, как я выяснил, вы и есть бывший присяжный поверенный Ставропольского окружного суда, о котором несколько лет назад писали все российские газеты?

— Насчет «всех российских газет» это вы, пожалуй, преувеличили… Но в одном вы правы: раньше я действительно состоял в сословии адвокатов. Однако чем обязан?

— Позвольте рекомендоваться: Лазарь Самуилович Шефтель, владелец банка «Киевское учетно-ссудное общество взаимного кредита» и старшина клуба «Аврора». Тут вот какое дело… — неуверенно начал он. — Второго дня был убит один из наших старшин — ювелир Гиршман. Наверняка вы слышали об этом ужасном преступлении?

— И даже видел.

— Вот как?!

— Да. Я пришел туда, чтобы отремонтировать часы моей супруги, купленные там накануне. В магазине меня полиция и застала.

— Гм-м, тем лучше, — пробормотал Шефтель и объяснил: — Видите ли, Лейб Меерович наведался ко мне буквально за два дня до смерти. Он жаловался, что какой-то покупатель — этакий молодой красавец с дамой несколько старше его — купил дамские часы-кулон за пятьсот тридцать рублей. Все ассигнации оказались фальшивыми.

— А какие именно были купюры, помните?

— Пять сотенных и три червонца. Да вот, полюбопытствуйте. — Он вынул из кармана две бумажки. — Я их на всякий случай с собой прихватил.

— Позволите взглянуть?

— Конечно.

Статский советник повертел деньги в руках, помял их и поднес к носу.

— Странно… — пробормотал он.

— Что-что? — не понял собеседник.

— Нет, это я так… не обращайте внимания. Ну и… — Ардашев поднял глаза, — что же дальше?

— А дальше получается, что у покойного Гиршмана полиция может обнаружить фальшивые купюры. А это пятно на весь клуб. И кто знает, чем для всех нас это может закончиться. Думаю, выражу мнение всех членов «Авроры», если попрошу вас провести самостоятельное расследование убийства Лейба Мееровича Гиршмана.

— Я не могу взяться за это дело, поскольку не собираюсь задерживаться в Киеве. Вероятно, уже на следующей неделе я уеду. К тому же я уже не занимаюсь частными расследованиями.

— Помилуйте! Я только что явился свидетелем, как вы разоблачили целую шайку мошенников из «Босфора».

— Это случилось само собой, — пожал плечами Ардашев.

— Вы не волнуйтесь, мы вас щедро отблагодарим. Я же понимаю, это дело коммерциозное, — и он опять полез в карман.

— Нет-нет, — остановил его Клим Пантелеевич, — не надо никаких денег…

— Но почему?

— Лучше оставьте мне эти фальшивые купюры… до утра. А утром вы можете их забрать.

— Но зачем вам подделки? — удивился банкир.

— Так… посмотрю.

— А! Понял! Вы все-таки беретесь за дело, но ничего не хотите мне обещать, да?

— Не совсем… Мне интересно понять, откуда эти фальшивки пришли. Вполне возможно, что они имеют отношение к убийству вашего знакомого… Но это всего лишь гипотеза.

— Знаете, я тоже об этом подумал, когда узнал о смерти Лейба Мееровича.

— Да? А почему?

— Когда мы с ним расстались, я отчего-то был уверен, что Лейб не успокоится, а примется искать того молодого человека, который и расплатился с ним фальшивками. А это, как вы понимаете, далеко небезопасно. Покойный никак не мог смириться с убытком.

— Может быть, вы и правы, — задумчиво проговорил Клим Пантелеевич. — Все-таки завтра вам следует сдать купюры в полицию. Без ваших сведений им будет трудно выйти на след фальшивомонетчиков. Это, если хотите, ваш гражданский долг.

— Но я уже исполнил свой долг, обратившись к вам — честному и порядочному человеку, который, если захочет, сможет отыскать преступников быстрее любых полицейских ищеек… Вообще-то я пришел вас просить распутать убийство нашего уважаемого старшины. Что же до фальшивомонетчиков, то они меня интересуют не более, чем вопрос: пойдет ли сегодня ночью дождь или нет… Простите меня за то, что отнял у вас драгоценное время. Купюры оставьте себе. Надеюсь, мы еще встретимся. А сейчас позвольте откланяться.

— Честь имею.

Стоило Шефтелю удалиться, как к Ардашеву подошел Могилевский вместе со своими работниками.

— Ох и приставучий этот банкир, точно репей, — раздраженно выговорил статский генерал. — Пока своего не добьется — не отпустит. Все выспрашивал у меня, вызнавал, тот ли это Ардашев, который расследовал разного рода уголовные дела или нет… Что ему от тебя было нужно?

— Хотел, чтобы я расследовал убийство одного из старшин клуба «Аврора», того самого ювелира, продавшего мне часы для Вероники.

— Ты согласился?

— Нет.

— И правильно.

— А что, господа, раз уж не удалась экскурсия в игорный дом, то, может, покажете мне мыловаренную фабрику? — предложил Клим Пантелеевич.

— Отличное предложение! Тем более что в моем сейфе пылится бутылка мартелевского коньяка, — воскликнул Могилевский.

— Хорошая идея, — согласился управляющий и махнул проезжавшему мимо таксомотору.

13. Мыльные хитрости

Привратник, дежуривший у ворот мыловаренной фабрики, немало удивился, увидев все начальство разом в столь поздний час. Он уже вскипятил чайник на примусе и собирался спокойно поблаженствовать перед сном, вкушая малиновое варенье, а тут — на тебе! — подкатил таксомотор, а в нем: хозяин, управляющий, приказчик и еще какой-то неизвестный, но очень важный господин. Сторож гремел ключами, отворяя ворота, и долго не мог попасть в замочную скважину. Наконец механизм дважды щелкнул и створка подалась назад.

Старик подошел к электрическому щиту и включил рубильник. Двор залился светом. Глядя на приказчика, он спросил:

— Котел зажигать али как?

— Ты что, старый, совсем ополоумел? — удивился Веспазиан Людвигович. — Рабочий день уже закончился.

— Вас не поймешь, — недовольно пробурчал старик и отошел в сторону.

— Итак, господа, с чего начнем? — осведомился Терентий Петрович. — С коньяка или с производства?

— Коньяком, думаю, лучше закончить, — улыбнулся Клим Пантелеевич.

— Тогда вперед.

— Лучшего экскурсовода, чем мой помощник, не найти, — проговорил управляющий. Так что вам, Веспазиан Людвигович, и карты в руки.

— С удовольствием. Что ж, господа, прошу в цех. — Приказчик открыл дверь и пропустил процессию внутрь.

Взору Ардашева открылись весы на резных ножках, за ними — бочкообразные металлические барабаны, чуть поодаль — огромные чаны.

— Вообще-то мы делаем мыло горячим и холодным способом. Холодный — наиболее правильный. При нем мыло лежит на стеллажах в специальной комнате пять-восемь недель. Срок зависит от сорта. Но чем дольше мыло вызревает — тем лучше. Это как сыр или коньяк. Старость делает их только ароматнее. Горячий же способ позволяет ускорить производство (мыло остывает всего за двенадцать часов). Он подходит для недорогих сортов. Такое мыло мы не разрезаем, а отправляем оптовым покупателям по почте. Получив этот большой прямоугольный брикет, они режут его на вес и продают. Процесс приготовления горячим способом прост. Для начала мы взвешиваем на весах растительные масла или животные жиры в нужной пропорции по отношению к щелочи. Потом в котле растапливаем жиры на газовых горелках. В это время щелочь смешивается с водой. Именно щелочь нужно сыпать в воду, а не наоборот, поскольку это может привести к опасным последствиям. Вообще тут следует быть очень осторожным, так как щелочной раствор прожигает кожу человека до самой кости. Только после того, как жиры и щелочной раствор, находящиеся в специальных раздельных емкостях, опущенные в чаны с холодной водой, остынут до 48 °R[23], их можно смешивать и доводить до нужной густоты. Затем все помещается на медленный газовый нагрев (закрытое крышкой). Когда мыло будет готово, добавляются краситель и эфирные масла. Затем смесь выкладывают в специальные ящики, обложенные изнутри вощеной бумагой. Ящик уносят в темное помещение на двенадцать часов. По истечении этого времени его бортики, крепящиеся на железных петлях, откидываются, и большой брусок вынимается.