Читать интересную книгу В звездные миры - Василий Бережной

Иван Макарович поднялся, включил фонарь и только теперь обратил внимание на следы в пыли. Они ведь могут привести его туда, где, быть может, лежит сейчас Загорский!

Профессор быстро пошел по следам. Сперва ему трудно было отличать отпечатки ног Николая от своих, следы были спутаны. Ведь они вдвоем обошли храм, рассматривая истлевших селенитов. Шли только вдвоем, а сколько отпечатков в этой многовековой пыли! Следами усыпан весь пол вокруг «чаши», и Иван Макарович с удивлением заметил, что пришел снова на то же самое место, где только что сидел. «Эге, — подумал он, — начинаю плутать… Это нехорошо. И зачем я пошел вокруг чаши? Надо искать отверстие в туннель, а главное — спокойствие, спокойствие!»

В тонком искусстве следопыта Иван Макарович, безусловно, не был профессором. Ему пришлось одновременно овладевать этой наукой и применять ее на практике. Вспомнив довольно-таки запутанную кривую своего движения от входа в туннель, Иван Макарович, пробираясь между колоннами, все же дошел туда. Посветив фонарем, он увидел при входе в туннель четыре путаных следа. «Два — это мы шли сюда, — соображал Иван Макарович, — третий — это Загорский шел к выходу за аппаратом, а четвертый… Значит, он вернулся!» Да, сомнений не было: Загорский вернулся. Иван Макарович пошел по его следам. Сперва широкие шаги Николая вели к колоннаде. Но здесь они почему-то сворачивали не вправо, а влево…

Пройдя минут пять, профессор и не заметил, как попал в какой-то другой туннель. Собственно, это была широкая подземная улица. Она вела то прямо, то поворачивала под тупым углом. Иван Макарович ступал осторожно, как по тонкому льду. Следы Загорского вели все дальше и дальше. Теперь профессор уже не сомневался, что найдет юношу. Четкие следы в пыли вели безошибочно и тревога начала понемногу рассеиваться. Но все же какое-то неприятное чувство одиночества, быть может, даже страха ни на мгновение не покидало Ивана Макаровича. Подумать только — на таком расстоянии от Земли (почти четыреста тысяч километров) еще забраться в залитые темнотой недра Луны! А такое путешествие на планету, экскурсия по ней — не по плечу одному человеку. Здесь не выдержат самые крепкие нервы!

В этих подземных анфиладах темнота была так густа, так непроницаема, что сноп электрического света, падающий из фонаря, казался настоящим чудом.

«А что если фонарь испортится? — неожиданно всплыла мысль. — Что тогда?» Иван Макарович инстинктивно сжал ребристую поверхность футляра. На мгновение ему сделалось жутко, но только на мгновение. Усилием воли он отогнал от себя мрачные мысли. «Ну, что за глупости! — подбадривал он себя. — Ведь где-то здесь Загорский.» И он снова начал звать Николая в микрофон.

Но вот следы в пыли вывели профессора на большую площадь. Да, это в самом деле была просторная площадь. Лучи света от фонаря едва достигали противоположной стены. В нескольких местах зияли широкие туннельные входы, а среди них — меньшие, словно двери. Следы Загорского вели к одному из таких маленьких входов, и тут Иван Макарович увидел Николая. Юноша стоял, рассматривая что-то на стене, и оглянулся лишь тогда, когда увидел свет фонаря профессора.

— Иван Макарович! — послышалось в профессорских наушниках. — Да это же… это подземный… глубинный город! Я нашел вот на стене… — он посветил фонарем) — посмотрите письмена, а может быть, это их живопись…

— Товарищ Загорский! — строго произнес в микрофон Плугарь. — Это вы так выполняете поручения начальника экспедиции? Почему вы не вернулись сразу ко мне, как я вам приказал, а пошли совершенно в другую сторону?

— Да я, Иван Макарович, думал — посмотрю хоть одним глазом и немедленно… — оправдывался Николай.

— Даже малейшая недисциплинированность, товарищ Загорский, недопустима! Запомните это!

Они стояли друг против друга, опустив фонари вниз, и вечная тьма селенитского жилища окутывала их фигуры. Загорский почувствовал, как он краснеет от стыда.

— Даю слово… — пробормотал он, — обещаю…

— Ну, хорошо… — уже немного спокойнее сказал профессор. — А теперь давайте познакомимся с глубинным, как вы говорите, городом. Быть может, это была столица селенитов?..

— Вы вот только поглядите… — Загорский осветил стену.

— Да. Но почему вы не отвечали, когда я вас вызывал?

— Я ничего не слышал.

— Интересно… Это надо проверить. Подождите здесь.

Иван Макарович вышел на площадь (их разделяла стена) и начал говорить Николаю. Но ответа не услышал. Николай также не слышал его рации. Они быстро установили, что порода, залегавшая вокруг, не только не пропускает, но и не экранизирует радиоволны, то есть не отражает их. Она их поглощает. Николай представил себе, как радиоволны проникают в верхние слои этой неизвестной породы и тотчас же начинают терять свою упругость, постепенно угасают и совершенно замирают в лабиринте незнакомых атомов, бессильные пробить их электронные оболочки.

— Интересно, — совсем не экранизирует! Ничуть! — воскликнул юноша.

— Отбейте кусок, — попросил Иван Макарович. Загорскому с большим трудом удалось отколоть небольшой осколок породы. Он чуть не сломал и сильно затупил свой топорик.

— Теперь продолжим осмотр подземного поселения, — сказал профессор, шагая дальше.

«Поселения… — подумал Загорский, идя рядом. — Это верно, — поселение, а не город. С одной стороны, всякий город и является поселением, но с другой — здесь нет ничего похожего на наши города». Он имел в виду дома с сияющими окнами, железные дороги, сады, скверы…

ПУТЕШЕСТВИЕ В ПРОШЛОЕ

Как раз в то время, когда в ракете находились непрошенные гости и Ольга сидела в «коридорчике», Иван Макарович и Загорский бродили по улицам огромного глубинного поселения селенитов, прорезывая темноту снопами электрического света своих фонарей. С улиц, которые, скрещиваясь, разбегались в разные стороны, они входили в жилые и разные другие помещения, наталкивались на остатки истлевших жителей, на разные вещи, назначение которых было им неизвестно.

Тысячи загадок окружали наших путешественников. Как селениты смогли построить такое грандиозное подземелье? Может быть, они использовали естественные пещеры? Ни в постройках, ни в разнообразных вещах профессор пока что не нашел ни малейшего следа металлов. Камень и камень! Есть также терракота — обожженная глина. Попадается стекло — в инкрустациях на овальных потолках, в форме больших шаров, установленных на каменных подставках на улицах и в жилищах. Когда на эти шары падает свет фонаря, они ярко вспыхивают, а потом медленно гаснут, побеждаемые в борьбе со сплошной темнотой.

Имели ли селениты зрение? Наверное, имели, иначе не было бы цветных изображений, сделанных из разнообразнейших минералов и вмонтированных в стены и потолки. Значит, селениты как-то освещали свой город? Но как? Об электричестве нечего и говорить: они, конечно, и не подозревали о нем, а факелы или другие какие-нибудь светильники поглотили бы весь кислород…

А вода? А воздух? Как была устроена их циркуляция?

Какова была общественная организация селенитов? Чем она похожа была на наши земные общества? Быть может, здесь было общество, подобное тем, какие взлелеяли в своих мечтах Томазо Компанелла и Томас Мор? Быть может, здесь была родовая община? Или, может, рабовладельческая монархия? Плугарь и Загорский видели множество статуй, изображавших исполинских женщин; образы селениток виднелись то на панно из мозаики, то на барельефах. Может, здесь был матриархат?

— Представляете, Николай, — обратился профессор к Загорскому, — сколько здесь будет работы для наших археологов, историков, лингвистов, инженеров, архитекторов?

— А что же здесь делать лингвистам? — удивился юноша.

— Как что? Вот, посмотрите сюда, — светом фонаря профессор пощупал стену большого зала, в котором они стояли. — Обратите внимание на эти сложные геометрические фигуры. Зачем они выбиты на камне? Видите, они расположены в определенной системе, и среди них можно различить треугольники, четырехугольники, ромбы, шестиугольники…

— Орнамент.

— А мне кажется, что это селенитские письмена. И лингвисты их расшифруют точно так же, как расшифровали вавилонскую клинопись.

— Интересно!

— И интересно, и важно для изучения материальной и духовной культуры на Луне.

— Как вы думаете, Иван Макарович, сколько времени прошло с тех пор, как рука селенита выбила эти знаки?

— Думаю, что много… — размышляя, ответил профессор. Он водил фонарем по стенам, выступам, карнизам. Фигура Загорского в скафандре то появлялась в сиянье лучей, то исчезала в темноте. — Быть может, даже больше, чем мы предполагаем. Селениты жили и работали здесь уже, по-видимому, тогда, когда по Земле бродили ихтиозавры. Их мозг порождал мысли уже в то время, когда на Земле не только не было человека, но даже его предков. Возможно, что это — древнейшая культура во всей нашей солнечной системе, если только к этому неимоверно далекому, насчитывающему миллиарды лет, времени, можно применить термин «древнейшее». Мы сейчас путешествуем в далекое прошлое, друг!