Ты не безнадёжна. Просто самонадеянна.
— А вы предвзяты, — поджала губы. — Не разобравшись в ситуации, обвинили меня в халатности. И даже когда стало известно, что как таковой вины на мне нет, продолжали желать моего увольнения. Неужели вас так задело, что Ян Вячеславович без разрешения взял на себя ответственность и принял меня в штат?
Мне стоило прикусить язык — нарываться на конфликт в нашей ситуации было равно самоубийству. Но я не смогла пропустить мимо ушей его слова.
— По-твоему, я жалкий эгоист, которому присущи проявления инфантилизма? — лукаво улыбнулся Марк, подойдя ближе. — Или перфекционист, с навязчивым желанием контролировать всё вокруг себя?
— Заметьте, не я это сказала, — продолжая держать зрительный контакт, я не боялась напора колдовского взгляда. — По мне, так вы просто надменный идеалист, в жизни которого, нет места сочувствую, пониманию и искренности. Вы, Марк Романович, айсберг, отогреть который не в силах даже глобальное потепление.
Я не поняла, как с обсуждения профессиональных качеств мы перешли на личности. Наверное, мне следовало держать себя в руках и просто поблагодарить за возможность обучаться у первоклассного мастера.
Но сказанного было не вернуть. Марк вызывал во мне новые, ещё непонятные чувства. Рядом с ним я не могла контролировать себя, открываясь с новой, не совсем приятной стороны.
— Кажется, твои суждения и называются предвзятостью? — Марк сделал ещё шаг, вынудив упереться в столешницу. — Ты не знаешь меня, судишь лишь по тому, что позволяю увидеть я. Разве это позволяет клеймить меня?
Он неотрывно смотрел на меня сверху вниз, вызывая колючие мурашки. Но необъяснимое чувство, сковавшее меня, не было страхом — я не боялась неистового напора Марка. Наоборот, казалось, моё тело желало, предвкушало его прикосновение.
— Добрая, отзывчивая, искренняя с окружающими, но колкая, самолюбивая и упёртая со мной, — Марк скользил по мне взглядом. — Так какая же ты настоящая, Лида?
Возможно, стоило оскорбиться, залепить ему хлёсткую пощёчину и уйти, распрощавшись с работой. Но я продолжала стоять в оцепенении, заворожённо наблюдая за хмурым выражением мужского лица.
Аромат парфюма, горячее дыхание и томная речь — в мыслях творилось такое безумие, что перед глазами невольно стали возникать кадры нашей жаркой ночи.
— А какой настоящий ты? — не выдержав накала, тихо спросила я. — Зачем прикрываешься фальшивым равнодушием, вынуждая окружающих тихо себя ненавидеть?
Сейчас я чувствовала, что Марк не бездушная машина, а живой человек, которого задели мои поспешные суждения. Возможно, в глубине себя он хотел быть любимым, желал не только получать, но и дарить тепло. Но не мог никому открыться.
Почему? Неужели, Марк до сих пор не мог забыть ту, кто разбила его сердце четыре года назад?
К счастью, напряжение между нами оборвала мелодия телефона. Сделав шаг назад, Марк, словно скинул наваждение, покачал головой и ответил на звонок:
— Что-то срочное?
Сердце разрывалось от смятения — часть меня хотела разобраться в этом загадочном мужчине, а другая требовала немедленно отдалиться от него. Не желая сейчас разбираться в своих чувствах, я воспользовалась отвлечённостью Марка и поспешила тихо сбежать из студии.
Щёки горели, а во рту пересохло — возможно, я медленно сходила с ума? Дистанция между нами, которую я так усердно хотела держать, сокращалась. И это беспокоило меня.
— И куда ты решила сбежать? — когда я пыталась вызвать такси, сзади послышался недовольный голос Марка. — Во-первых, мы недоговорили. А во-вторых, кто будет мыть посуду?
— Простите, я опаздываю домой, — лукавила я, обновляя висящее приложение.
— «Простите»? — усмехнулся Марк. — Мне казалось, мы успели перейти на «ты».
— Это было секундное помутнение, — отвела виноватый взгляд. — Такого больше не повторится.
— Ты огорчилась из-за моих слов? — внезапно мужской голос стал мягче. — Наверное, я погорячился. Мне очень…
— Нет. Это мне стоило держать себя в руках. — поёжившись от холодного ветра, перебила я. — Вы мой шеф — я не должна была переходить на личности, — грустно усмехнулась. — Вчера отчитывала за это вас, а сегодня сама перешла черту. Простите.
Марк продолжал молча смотреть на меня, словно пытаясь прочитать мысли. Но сейчас я не о чём не думала — лишь хотела как можно скорее скрыться от пытливых зелёных глаз, спрятаться, чтобы задушить тот трепет, что вызывал Гранин.
— Отмени вызов, — неожиданно процедил он. — Сейчас я закрою студию и отвезу тебя домой.
— Не нужно, — попыталась возразить я.
— Попросил же, подожди немного — я быстро.
Глава 13
Всю дорогу мы молчали.
По радио играла «Вкус малины» Сергея Лазарева, а мне нравился этот исполнитель, я наизусть знала все его песни. Поэтому услышав знакомую мелодию, я стала невольно качать головой в такт.
— Ты сейчас похожа на собачку, которую сажают на автомобильную панель, — по-доброму усмехнулся Марк, мельком взглянув на меня. — Также забавно двигаешься.
— Вам что-то не нравится? — нахмурилась, повернувшись к нему. — Могли бы просто не предлагать довезти до дома.
— Тогда бы ты вернулась не раньше восьми — смотри, какие пробки.
Меня удивляла смена настроения Марка. Он мог быть спокойным, даже в какой-то мере доброжелательным, но в определённый момент что-то ёкало в его светлой голове, и наружу вырывалось чудовище, готовое уничтожить окружающих своей едкой желчью.
— Хотите сказать, я должна быть безмерно благодарной? — самое ужасное, что рядом с Граниным, такой зверь просыпался и во мне. — Может, в ножки поклониться?
— Кланяться не нужно, но от благодарности я бы не отказался, — улыбнулся Марк. — И вообще, может, мы всё же во внерабочее время перейдём на «ты»? А то неудобно — я тебе тыкаю, а ты продолжаешь выкать.
— Но вы и в рабочее время позволяете себе неформальную речь, — вновь огрызнулась я.
— Тебе так сложно просто согласиться со мной? — вздохнул он, остановившись на светофоре. — Скажи: хорошо, Марк.
— Не хочу, — скрестила руки на груди, отвернувшись к окну.
Не знаю почему, но сейчас мне приносило удовольствие дразнить Гранина. Я не видела, но чувствовала, как он хмурится, недовольно качает головой и слышала тихое постукивание длинных пальцев по рулю. Если бы я только могла растянуть этот момент…
— Хорошо, Марк, — через несколько долгих секунд, всё же произнесла я.
Кажется, тяжёлый разговор, произошедший в студии, пошёл нам на пользу. Марк пока не пытался огрызаться и вёл себя, как хороший мальчик, а я не чувствовала напряжения, от которого пыталась скрыться с момента встречи в ресторане.
Можно ли было сказать, что в наших отношениях наметился сдвиг?
Когда мы подъехали к дому, уже смеркалось.
Рядом с подъездом я увидела подозрительного мужчину, оглядывающегося по сторонам. Несколько дней назад мама говорила, что в нашем районе произошли нападения на женщин —