Читать интересную книгу Осколок кристалла власти - Алан Фостер

— Спасибо, сэр.

Лейя сердито посмотрела на него, но что еще мог он сказать?

— Ваши манеры полетать вашей некомпетентности, — бросила Граммелю принцесса. Тот удовлетворенно кивнул.

— Манеры, — повторил он. — Некомпетентность. Странный подбор слов для служанки, — и рявкнул, обращаясь к сержанту, стоящему рядом навытяжку: — Вы спрашивали документы у этих двоих?

— Документы, господин капитан-интендант? Мы подумали, что у них все в порядке, сэр.

— Значит, вы не проверили у них документы, сержант? — медленно повторил Граммель.

Производя впечатление человека, истекающего потом под своими доспехами, тот вынужден был подтвердить свою промашку: — Нет, сэр. Мы предполагали…

— Никогда нельзя ничего предполагать, сержант. Во Вселенной полно людей, которые мертвы только потому, что жили, строя всякие предположения, — повернувшись к Люку и Лейе, он вежливо сказал: — Ваши документы, будьте любезны.

Люк сделал вид, что роется в карманах и крайне удивлен, не обнаружив там несуществующих документов. Принцесса предприняла попытку сделать то же самое.

— Мы, наверно, потеряли их во время драки, — сообщил Люк и попытался сменить тему разговора: — Эти пятеро — сейчас трое — напали на нас безо всякого повода с нашей стороны…

— Ложь! — воскликнул один из горняков. И посмотрел на Граммеля в поисках сочувствия, но безрезультатно.

— Ты, — очень спокойно сказал ему Граммель, — заткнись Горняк с готовностью подчинился.

В комнату вошел солдат и спросил заискивающе: — Капитан-интендант? Сэр? Граммеля явно разозлило то, что его прерывают.

— Ну, что такое?

Подойдя вплотную, солдат прошептал что-то Граммелю на ухо. Тот как будто сильно удивился.

— Хорошо, я поговорю с ним, — он направился к двери.

В комнату вошел какой-то коротышка, закутанный в плащ, и заговорил с Граммелем. Очень тихо, до Люка долетали лишь отдельные слова. Наклонившись к принцессе, он прошептал: — Не нравится мне все это.

— Удивительно здорово у тебя получается, Люк, — зашептала принцесса в ответ, — сводить самые тяжелые обстоятельства к чему-то обыденному.

Люк поглядел на нее с таким выражением, точно это замечание его обидело. Капитан-интендант закончил разговор с таинственным коротышкой, который поклонился и выскользнул из комнаты. Люка заинтересовало, был ли он человеком или, может быть, одним из туземцев. Его размышления были прерваны возвращением Граммеля.

— Драку начали вы, горняки, — заявил он непререкаемым тоном, подчеркнуто исключая Люка и Лейю из этой категории.

— Ох, господин капитан-интендант, — подобострастно загудел самый крупный из оставшейся тройки, — нас же спровоцировали. Мы знаем, что городской закон запрещает драки, и попытались вмешаться, когда увидели, что он нарушается.

— В свою очередь нарушив его, — возразил Граммель, — и напав на молодую даму?

— Мы же ничего плохого не хотели, — отважился поспорить с ним горняк. — Только немного позабавиться.

— Эти забавы будут стоить каждому из вас половину дневного заработка, — объявил Граммель. — Я решил проявить в отношении вас снисходительность, — горняки едва осмеливались верить, что все этим и закончится. — Здешние законы достаточно снисходительны по отношению к горнякам и допускают возможность существенного маневра в сторону послабления. Однако нападение с целью убийства не входит в имперское представление о продуктивном досуге, — с недовольным видом добавил он после небольшой паузы. — Как бы то ни было, я имею право принимать решения лично.

Приободрившись, один из горняков решил попытать удачи. Сделав шаг вперед, он заявил: — Господин капитан-интендант Граммель, я апеллирую к решению суда.

Граммель посмотрел на него с таким выражением, с каким ботаник рассматривает новый вид сорной травы.

— Ты имеешь такое право. На каком основании?

— Слишком поспешное… поспешное судебное, разбирательство без соблюдения формальностей, — запинаясь, произнес человек.

— Прекрасно. Поскольку я олицетворяю здесь имперский закон, я сам и рассмотрю твою апелляцию, — помолчав, Граммель объявил: — Твоя апелляция отклонена.

— Тогда я подам апелляцию уполномоченному имперского департамента ресурсов, отвечающего за горные разработки, — парировал горняк. — Я хочу, чтобы суд рассмотрел это дело как положено.

— Конечно, — согласился Граммель. Подойдя к стене позади письменного стола, он достал с полки длинный тонкий стержень из пластика, нажал на кнопку на одном из его концов и снова обошел стол. — Разговор записан, — сообщил он.

Он нажал другую кнопку, и по поверхности бруска заскользили слова. Когда воспроизведение записи закончилось, Граммель поднял брусок и резким движением воткнул его жесткий конец в левый глаз заспорившего с ним горняка.

Во все стороны брызнула кровь и мягкая кашица раздавленных тканей. Несчастный с воплем рухнул на пол. Похолодев от ужаса, один из товарищей склонился над ним, пытаясь остановить поток крови из развороченной глазницы, который заливал лицо горняка и комбинезон.

— С вами, троими, я закончил, — небрежно произнес Граммель, как будто не произошло ничего из ряда вон выходящего. — Сержант?

— Капитан-интенедант? Сэр?

— Отведите этих троих в камеры и проследите, чтобы оба их товарища оказались там же, как только оправятся. Пусть посидят и поразмышляют. Перепишите их имена и идентификационные коды, чтобы не возникло никаких проблем с уплатой штрафа. Разве что, — зловеще закончил он, постукивая записывающим устройством по ладони, — имеются еще желающие подать апелляцию?

Когда два горняка под охраной наполовину понесли, наполовину потащили своего потерявшего сознание товарища к выходу, Граммель махнул в их сторону своим стержнем.

— У него остался еще один глаз, как вам известно. Все зафиксировано здесь. Приведите его обратно, когда он придет в себя, пусть еще раз полюбуется.

Сержант вывел горняков и охранников из комнаты, тут же вернулся и занял позицию около двери.

— Мне самому не нравится заниматься всякими административными мелочами, — любезно обратился Граммель к Люку и Лейе, — но это чужой, плохо изученный мир, и у меня нет возможности попусту тратить время. Иногда приходится принимать быстрые и жесткие решения. Тех полулюдей-полуживотных, которые работают здесь, отличает от туземцев лишь степень их способности изобретать для себя более утонченные унижения. Изобретательность такого рода является неотъемлемым и весьма прискорбным качеством человеческого рода вот уже на протяжении тысячелетий. Уверен, вы отдаете себе в этом отчет и потому поведете себя более благоразумно, чем эти недоразвитые личности, которые только что покинули нас.

Он уселся на край стола, похлопывая себя по бедру записывающим стержнем, на одном из концов которого запеклась кровь. Люк с волнением наблюдал за ним.

— Я уже говорил вам, старший инспектор, — повторил Скайуокер, — что мы, наверно, потеряли свои документы во время драки. Скорее всего, они валяются в грязи. Если бы мы смогли вернуться туда, то наверняка нашли бы их. Если только, — добавил он с притворным беспокойством, — кто-нибудь не украл их после того, как мы ушли.

— Ну, не думаю, что кто-нибудь из жителей нашего города станет копаться в грязи, — сказал Граммель, отвернувшись, а потом резко бросил через плечо: — И в то же время не думаю, что они лежат там. Для того, чтобы потерять документы, надо их иметь, не так ли? А вот как раз это, по моему разумению, к вам обоим не относится. Мне сообщили, что вы в этом городе чужаки. И не в том смысле, что вы из другого города. Вы не имеете никакого отношения к шахтам. Вы чужаки по отношению ко всему этому миру. Не могу представить себе, как вам удалось пробраться сюда незамеченными, — он заскрежетал зубами и добавил угрожающе — Однако я, без сомнения, выясню это. Я всегда выясняю все, что хочу.

— Странно, — заметила принцесса. — Вы произвели на меня впечатление человека, чьи способности с точки зрения дознания весьма ограничены.

Граммель и ухом не повел. Напротив, ее оскорбления, казалось, доставляли ему удовольствие.

— Совсем недавно, девушка, вы обозвали меня некомпетентным. Теперь вы принижаете мои умственные способности. Я, конечно, не какой-нибудь там интеллектуал, но я человек и компетентный, и образованный. И стал таковым, обучаясь добиваться ответов на поставленные мною вопросы. Однако ваше первое замечание было точным — то, которое касалось моих манер.

Подняв ногу, он ударил принцессу в левое бедро носком сапога. Застонав от боли, она схватилась за ушибленное место и стала заваливаться на одно колено. Но сумела удержать равновесие. Люка трясло от ярости, но он заставил себя не двигаться, глядя прямо перед собой. Сейчас было не время и не место рисковать жизнью.

— Я человек простой, — продолжал Граммель, сверху вниз глядя на принцессу.