задушил Освальда.
– А кто?
– Не знаю, кто-то до вас это сделал.
– И я не знаю, – повеселел мужчина.
– А почему на Мая все валишь?
– Так ему все равно уже. А мне вы не поверите, если я скажу, что мы не убивали.
– Значит, ты знаешь, что Маевский умер.
– Ну-у…
– Кто сказал?
– Так это… – начал подозреваемый и замолчал, не решаясь продолжать.
– Неужели Свищ тебя к нам направил?
– Нет!.. Я сам!.. – И снова у Гаврилова забегали глазки.
– Зачем вы приезжали в Любоньку?
– А-а, в Любоньку!.. Так это, Свищ сказал, Освальда замочить.
– Тебе лично сказал?
– Не мне, Маю он сказал… Но я слышал!
– Освальда замочить, так и сказал? Свищ?
– Свищ.
Прокофьев кашлянул в кулак. Может, это Карамболь против Свища мутит? Его люди нашли Гаврилова, обработали парня, в том числе кулаками, а затем отправили в полицию – с чистосердечным признанием. Но ведь Свищ реально приговорил и Освальда, и Хикса. Привел приговор в исполнение, но случилась осечка, и Карамболь ею всего лишь воспользовался. Можно сказать, культурно вцепился в глотку своему врагу.
– Но вы Освальда не убивали?
– Нет. Когда мы приехали, он уже остывал. И в доме все вверх дном было.
– Может, Свищ еще кого-то в Любоньку, кроме вас, отправлял? Может, этот кто-то и убил?
– Ну я не знаю… Может быть, – неуверенно пожал плечами Гаврилов.
– Не знаешь, но может быть.
– Это у Кривого нужно спросить.
– Кривой ситуацией рулил?
– Да.
– Он же вас и к могиле обратно отправил после того, как Борщев засветился?
– Насчет Борщева не знаю, но Кривой – да, Кривой звонил, сказал, перезахоронить надо, а то менты всполошились. На всякий случай, сказал… Я всегда говорил, что у него и мозги кривые, – с горечью сказал бандит.
– Кривой сказал, вы поехали, даже не переобулись. В тех же ботинках поехали, в которых Освальда хоронили.
– Да мы чисто сработали, никто не видел, как мы труп похоронили.
– Видели. В том-то и дело, что видели…
– Значит, облажались, – вздохнул Гаврила.
– Освальд в Любоньке от вас прятался? – спросил Прокофьев.
События развивались стремительно, на главных подозреваемых вышли практически сразу, но работа по Асвалову продолжалась, установили адрес его проживания, осмотрели дом. И в нем все вверх дном: кто-то что-то искал.
– Прятался. Кто-то его предупредил…
– Кто мог его предупредить?
– Не знаю, может, Мимоза? – пожал плечами Гаврила.
– Мимоза, – вслух подумал Прокофьев.
Не впервые он слышит это имя. Освальда убили из-за наркоты, но, возможно, к одной причине Свищ прибавил и другую. Может, Освальд поплатился еще и из-за Мимозы, которая спала и с ним, и со Свищом.
– Мимоза могла предупредить… – кивнул Гаврилов. – Мне кажется, она была у Освальда перед тем, как он сдернул.
– Дома у него была?
– Да.
– И вы там были?
– Были.
– Что вы там искали?
– Освальда мы искали.
– А дом зачем обыскивали?
– Не обыскивали мы дом, – мотнул головой Гаврила.
– Ну как же не обыскивали, в доме все вверх ногами было, вещи разбросаны.
– Да нет, нормально все было, все на местах… И Мимозой хорошо пахло.
– Мимозой, – повторил Прокофьев.
– Она раньше «Мимозой» душилась, ну духи такие. Сначала «Мимозой», потом духами покруче… Мимоза у Освальда была, точно, Мимоза. С ней он и свалил… Освальд в Любоньку, а Мимоза к Свищу.
– К Свищу?
– Ну она с ним спит… Мы с Маем не стали говорить про Мимозу, баба она нормальная… – От приятных воспоминаний на губах у Гаврилы проступила улыбка. – И пахнет хорошо, а в постели еще лучше…
– В постели?
– Она всех любила… – усмехнулся киллер. – А Освальда больше всех.
– Поэтому вы ее сдавать не стали?
– Нет. Позвонили Кривому, сказали только про Освальда. Что нет его.
– А Кривой что?
– Он сказал обождать немного, через час позвонил, приказал в Андреевск ехать, там у Освальда тетка живет. Потом обратно в Чугуй, думали, он у брата своего двоюродного. Затем уже в Любоньку, там его и нашли…
– Кривой сказал Освальда убить?
– Да, Кривой… И Свищ! – спохватился Гаврила.
– Ты хоть понимаешь, во что ввязался, парень? – спросил Прокофьев. – Я понимаю, за убийством Освальда стоял Свищ. Но ведь напрямую он тебе отмашку не давал. А если давал, то на тебя давить будут. Очень сильно давить.
– Ну будут, – опустив голову, вздохнул задержанный.
– Ты к этому готов?
– Готов.
– Это, конечно, хорошо, если готов. Плохо, если откажешься от своих показаний… Тогда тебя точно раздавят. С одной стороны Свищ будет давить, с другой – Карамболь.
Гаврилов заерзал, как будто скамья под ним превратилась в электрический стул.
– Я угадал? – Прокофьев пристально смотрел на него.
– Свищ Освальда заказал, – опустив голову, сквозь зубы процедил Гаврилов.
– Ну Свищ так Свищ, – усмехнулся Прокофьев.
Он покинул помещение для допросов, его место занял следователь. Гаврилов повторил свои показания под протокол, к этому времени Прокофьев подготовил группу захвата, узнал, где находится Свищ. И совсем не удивился, снова услышав имя Мимозы.
Девица эта, как оказалось, жила в центре города, в хорошей квартире, Гаврилов не знал, то ли Свищ снимал ее, то ли просто арендовал для своей новой любовницы. Но Свищ был способен на роскошный подарок. Это бойцов своих он не очень жаловал, а на баб денег не жалел. Впрочем, нюансы эти перестали интересовать Прокофьева, как только он узнал, что Свищ в квартире у Мимозы. Важность наступающего момента вытеснила все мелочи на задний план.
Свищ не изменил себе, у дома его ждала целая свита, те самые громилы, которых Прокофьев видел возле больницы. Двое стояли у подъезда, остальные сидели в машине, спецназ справился с ними в два счета. Быков обезвредили, спецназ пошел дальше. Дверь в квартиру ломать не стали. Свищ решил сдаться без боя.
– Нет за мной никакой вины, начальник! – сказал он, протягивая руки.
Он смотрел на Прокофьева, но наручники на него надел старший группы захвата. Прокофьев не имел ни малейшего желания объясняться с этим ублюдком, поэтому велел вести его к машине. А вот Мимоза его заинтересовала.
В квартире действительно приятно пахло духами, Прокофьев даже не мог сказать какими, возможно, это была какая-то смесь духов, состав которой знала только Мимоза. Она же Белоголова Татьяна Сергеевна. Прокофьев успел навести о ней справки.
Девица вышла к непрошеным гостям в длинной белой футболке на голое тело. Удлиненное лицо, четко очерченные ниточки бровей, нос тонкий, но губы пухлые, причем от природы. И в глазах что-то такое завораживающее. Прокофьев поймал себя на мысли, что с интересом рассматривает девушку.
Спецназовцы не стали ее трогать, осмотрели квартиру и ушли. Прокофьев поставил задачу Ярыгину, и тот отправился вместе с