Читать интересную книгу Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина - Джон Гриббин

из железа или железосодержащей материи, то она бы затвердела до ядра всего за 4026 лет, охладилась бы так, чтобы к ней можно было прикасаться, не обжигая пальцы, за 46 991 год и достигла бы комнатной температуры только через 100 696 лет; но, поскольку Земля, согласно нашим познаниям, видимо, состоит из кремнезема и известняка, которые остывают быстрее железистых веществ, мы, дабы как можно ближе приблизиться к истине, должны учитывать соответствующее время остывания различных материалов, которое мы измерили в опытах, описанных во втором Мемуаре, и соотнести его со временем остывания железа. Предполагая наличие только стекла, песчаника, твердого известняка, мрамора и железа, окажется, что земная сфера затвердела до своего центра примерно за 2905 лет, остыла до температуры прикосновения примерно за 33 911 лет и до комнатной температуры — примерно за 74 047 лет.

Но в рукописях Бюффона мы обнаруживаем, что в действительности он считал, что возраст Земли может составлять более 3 млн лет, так как ему было понятно, что процесс накопления осадочных пород, из которых сформировались горы на поверхности Земли, должен был происходить на протяжении невероятно долгого времени. Бюффон не решился опубликовать эти цифры, вероятно зная, что в них никто не поверит. В силу множества разных причин (включая тот факт, что земная кора выполняет функцию изолирующего поверхностного слоя, удерживающего тепло) даже такие цифры оказались очень неточными, но все же это была первая попытка научным методом вычислить возраст Земли. В начале XIX в. другой француз, Жозеф Фурье, смог скорректировать расчеты Бюффона. Он вывел уравнения, описывающие передачу тепла от более горячего объекта к более холодному, учел эффект изолирующего поверхностного слоя и внес ряд других уточнений. В 1820 г. он опубликовал подробное описание своего метода, но не указал точную цифру, которую давали эти вычисления; ее, воспользовавшись его уравнениями, мог рассчитать любой компетентный математик. Она равнялась 100 миллионам лет. Судя по всему, Фурье, как и Бюффон, боялся последствий публикации настолько огромной цифры, хотя сам наверняка ее знал.

Однако даже этот примерный возраст, вычисленный Фурье, был гораздо меньше минимального возраста Земли, предложенного более ранним и порой недооцененным французским мыслителем.

Бенуа де Майе (1656–1738) был французским аристократом и дипломатом, который с 1692 по 1708 г. служил генеральным консулом в Каире, занимал другие должности за границей и использовал представившиеся ему возможности, чтобы изучать природу разных стран и делать собственные выводы относительно происхождения и эволюции жизни. Свои идеи он изложил в книге, над которой работал на протяжении многих лет, внося множество правок, и которая была опубликована только через десять лет после его смерти в сильно измененном виде, к чему приложил руку ее нерадивый редактор. К счастью, до нас дошло достаточно оригинальных рукописей де Майе, по которым современные историки смогли восстановить подлинный ход его мыслей. В этой книге, сначала изданной как сочинение анонимного автора, якобы описывалась философия таинственного индийского мудреца Теллиамеда (фамилия де Майе, de Maillet, наоборот). Несмотря на множество странных и даже абсурдных идей, в том числе описания русалок и водяных, представленных в виде подлинных наблюдений, в книге «Теллиамед» (Telliamed) содержались крупицы важных научных прозрений.

Наряду с Гуком и Стено, де Майе признавал, что присутствие окаменелостей высоко в горах означало, что породы, в которых сохранились эти окаменелости, должны были какое-то время находиться под водой. Но, в отличие от Гука, он считал постепенный подъем земной тверди невозможным и пришел к выводу, что суша когда-то была полностью погружена в океан, который затем постепенно отступил. Однако де Майе признавал, что этот процесс должен был протекать очень долго, и включил эту идею в рассуждения об эволюции жизни. Его мифический индийский мудрец Теллиамед подсчитал, что Земле несколько миллиардов лет — что в десятки раз больше возраста, который вычислил Фурье в начале следующего века.

Согласно де Майе, жизнь спонтанно зародилась в море, куда была занесена спорами из космоса, и сначала возникла на мелководье в районе горных вершин, которые затем стали первыми островами, поднявшимися из воды. По мере того как вода отступала, жизнь распространялась по суше; водоросли превращались в кусты и деревья, летающие рыбы — в птиц, а рыбы (со временем) — в людей.

Ключевым здесь является словосочетание «со временем». Де Майе заметил, что в разных слоях горных пород содержатся ископаемые остатки разных растений и животных, в том числе тех, которые исчезли с лица Земли. Его по понятным причинам путанные идеи относительно того, как одна форма жизни могла замещаться другой, не стоят детального рассмотрения, но он осознал, что процесс, который мы сегодня называем эволюцией, имел место, что постулируемое им превращение рыбы в человека должно был занять очень много времени и что жизнь менялась под влиянием изменений окружающей среды.

Как, должно быть, предвидел де Майе, реакция на книгу была крайне агрессивной. В 1757 г. французский натуралист Дезалье д’Аржанвиль яростно осудил сумасбродную идею, что «человек вышел из глубин моря»: «Из-за боязни того, что мы окажемся потомками Адама, нашими предками были назначены морские чудища!» Вольтера это оскорбило нисколько не меньше, и он писал, что де Майе «шарлатан… который хотел прикинуться Богом и сотворить мир из слов»{13}. Это было написано в 1772 г., когда Бюффон уже вовсю работал над описанием эволюции жизни на Земле без участия бога.

Хотя Бюффон не мог себе представить временные масштабы, предложенные в «Теллиамеде», ему гораздо лучше, чем де Майе, удалось объяснить, как развивалась жизнь по мере постепенных изменений условий на Земле. Он разделял мнение де Майе, что ранняя Земля была покрыта водой, которая, согласно его модели, выпала в виде дождя в процессе охлаждения земной поверхности и постепенно высохла. Эта идея, кстати говоря, подразумевала, что сама планета не была неизменной и вечной, но со временем «эволюционировала». И он знал, что ископаемая летопись свидетельствует о том, что ранние формы жизни вымерли. Но его модель постепенного остывания планеты дала ему возможность попытаться объяснить, как происходили изменения форм жизни на Земле.

Во времена Бюффона в северных широтах уже были найдены остатки мамонтов. Эти крупные создания были явно похожи на слонов, которые обитают только в теплых регионах земного шара. Бюффон пришел к выводу, что, когда Земля была теплее, слоноподобные животные могли жить на севере, но, когда планета остыла, они мигрировали к экватору. Но он признавал, что современные слоны не идентичны ископаемым