Они остались вдвоём в огромном зале. С потолка беззвучно падал снег. Полумрак. Тишина. Гермиона смотрела ему в глаза, прекрасно понимая, почему он вернулся, и её сердце пело от счастья…
========== Глава 8 ==========
Старинный зимний сад заметало снегом. Он шёл беспрерывно, умиротворяя и согревая душу, словно мягкое пуховое одеяло. Всё вокруг казалось освещённым мягким блеском. Голубые искорки играли на снегу, застелившем всю землю, припорошившем деревья и кусты. Тишина. Только падающие хлопья.
Драко наслаждался этим ощущением — теплом родного дома. Он так счастлив, что здесь собрались его самые близкие люди. Мама, отец, сын. Их маленькая любящая семья.
И всё же лёгкая грусть сжимала сердце. Он взглянул на часы.
Праздничный ужин прошёл. Отец уже отправился в постель. Через несколько лет ему исполнится семьдесят. Любящая супруга так трепещет над ним, сокровенно переживая суеверия Люциуса, ведь его отец не дожил до этого возраста. Драко с каждым годом всё больше умиляется взаимоотношениями родителей. Люциус всё ворчливей, Нарцисса всё нежнее и мягче.
Скорпиус всегда ведёт себя крайне почтительно, и всё же, не торопится оповестить дедушку и бабушку о своём трепетном чувстве к Лили Поттер, и отец поддерживает его в этом.
Обсудив министерские новости, работу внука, дела Хогвартса, здоровье и погоду, семья традиционно удалилась в свои комнаты. Драко остался в гостиной, якобы отдать распоряжения эльфам, и теперь стоял у окна, наслаждаясь волшебным пейзажем.
Он услышал мягкие шаги матери, улыбнулся украдкой. Почувствовал, как её нежные тёплые руки обвили его предплечье, а голова с блаженством легла на плечо.
— Отчего ты не спишь, милый? — ласково произнесла она. — Ты был так задумчив за ужином. Что-то тревожит?
Драко бережно тронул пальцы матери.
— Мне не по себе от того, что она там одна, мама.
Он почувствовал, как она медленно глубоко вдохнула.
— Неужели… Гермиона? — с надеждой спросила Нарцисса, приподнимая голову и пытаясь взглянуть сыну в глаза.
Драко почувствовал, как волна смущения накрывает с головой.
— О, это слишком преждевременно! Прости, мам!
— Нет, подожди! — вздохнула она, крепче сжимая его предплечье. — Прошу, не закрывайся…
— Мама, ей нужно время. Она не готова. Совершенно. Но…
Нарцисса молчала. Драко чувствовал, как она взволнованно дышит.
— Просто у меня появилась… надежда.
— Тебе некуда спешить, милый! — прошептала она. — Ты столько ждал…
— Но… отец…
Мать с облегчением вздохнула.
— Твой отец видел, как ты страдал. Он часто вспоминает те годы, когда вы с Асторией были счастливы, и больше всего на свете желает тебе счастья. Снова.
— Я знаю, что должен быть здесь, со своей семьёй. Я так рад, что вы дома, мама, — Драко ласково погладил руку матери. — Но ни на минуту не перестаю думать о ней. Может быть, ей и не нужно моё участие. Она сильная, самостоятельная…
— Драко! — с нежностью усмехнулась Нарцисса. — Даже самая сильная женщина иногда нуждается в поддержке и участии. Особенно, после случившегося с ней. Мне, если честно, даже немного странно, что ты до сих пор здесь…
— Мама! — удивлённо засмеялся Драко. — Ты серьёзно?
— Сегодня такой праздник, дорогой! — и мать ласково погладила плечо сына. — Никто не хочет остаться одиноким в этот вечер… или уже ночь. В любом случае, ей будет спокойнее.
— Но ведь вы только что приехали, а я вдруг исчезну.
— Главное, что ты провёл с нами этот вечер. У нас ещё много времени. Погода, конечно, разгулялась, — улыбнулась миссис Малфой. — Но…
— Спасибо, мама! — прошептал Драко, бережно обнимая её за плечи.
***
Они смотрели друг на друга и не могли отвести взгляда. Гермиона никогда не видела его таким — этот строгий дорогой костюм так контрастировал с теми траурными мантиями, к которым привыкла. Она не могла отвести взгляда от его сияющих глаз, подчёркнутых тёмными бровями и белоснежной чёлкой. Перед ней был вовсе не профессор Зельеварения. Лорд Малфой.
Она погружалась в глубокое смущение, понимая, что надо как-то прервать эту изумительную тишину. Но не успела Гермиона открыть рот, как зазвучал его голос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Шикарно выглядишь, Грейнджер, — его взгляд плавно скользнул сверху вниз. — Красивое платье.
— Спасибо, — выдохнула она. — А ты решил избавиться от хвостика? — по-доброму усмехнулась Гермиона. — Тебе так намного лучше, не дашь больше тридцати.
— Не преувеличивай! — иронично закатил глаза Малфой. — И всё же… мисс Забини права. У меня не было шанса пригласить тебя на танец. Позволишь? — и он игриво приподнял бровь, вызвав её смущённую улыбку.
— Брось, Малфой! Это не обязательно.
— По твоему я сбежал из дома, чтобы получить отказ? — улыбался Драко. — Всего лишь танец… Гермиона.
Жар разлился по всему её телу. Дыхание замерло. Она против собственной воли опустила глаза. Щёки пылали. Удивительное, давно забытое чувство, словно ей снова пятнадцать, охватило душу. Она взглянула ему в глаза, Драко подошёл ближе, почтительно склонил голову, и Гермиона, улыбнувшись, присела в лёгком реверансе.
Его тёплая рука чуть выше талии, мурашки по телу. Её миниатюрные пальчики в его ладони. Взгляд упирается в его острый подбородок, но Гермиона приподняла голову, так хотелось видеть его глаза — тёплый, нежный взгляд.
— Считай… — прошептал он.
И зазвучал её тихий голос:
— Раз-два-три, раз-два-три…
Лёгкий полёт среди порхающих снежинок. Шорох шагов в огромном зале. Их сердца бились в такт, и Драко кружил в чудесном изысканном вальсе женщину, которая украла его сердце. Он уверен — Гермиона чувствует всё, каждую струнку его души, и всё что нужно — дождаться, когда их струны сольются в единую композицию. Они кружились по залу, не отводя глаз, крепко держа друг друга в объятиях. А в душе одна мелодия на двоих — мелодия Святочного бала.
Они танцевали и молчали, не замечая, сколько прошло времени. Пока Драко не понял, что её дыхание сбивается. Он крепко обнял её за талию и подхватил на руки, продолжая кружить. Гермиона тихонько взвизгнула и обхватила его за шею руками. Их глаза так близко, а сердца бьются совсем рядом. Наслаждение погрузиться в его аромат. Даже сейчас, в строгом сером костюме, вернувшись из дома, Драко всё равно пахнет травами и миндалём. Как же хорошо в его руках…
И только теперь они слышат тихий шёпот и хихиканье.
— Слизерин! — воскликнул профессор Малфой, и глаза Гермионы в ужасе расширились. — Марш спать, немедленно!
Хохот старшекурсников заполнил коридор, и топот десятка пар ног гулом разнёсся по замку.
— Это… ужасно неловко, — прошептала Гермиона, пытаясь сообразить, как выйти из сложившейся ситуации. Драко поставил её на пол, и они, смутившись, отвели друг от друга взгляд и направились к выходу.
— Забини своего добилась, маленькая бестия, — усмехнулся он. — Это совсем не Блейза черты.
— Да, — усмехнулась Гермиона. — Это Лаванда. Её натура!
— Взрывное зелье.
— Точно, — она глубоко вдохнула и выпалила: — Я очень рада, что ты здесь! Так намного спокойнее. Наш Филч слишком стар, чтобы за всем уследить.
— Ты бы справилась с любой опасностью, — усмехнулся Драко. — Парализующие заклятия никто не отменял. С ними у тебя порядок.
— И всё же… спасибо, что ты вернулся. Наверное, если бы не ты, у нас состоялся бы самопроизвольный бал, я бы с ними не справилась, — усмехнулась Гермиона, абсолютно уверенная, однако, что старшекурсники не представляли никакой проблемы.
— Очевидно! — засмеялся он.
Они дошли до входа в башню Гриффиндора.
Ждал ли Драко её приглашения? Да, наверное. Знал ли, что его не будет? Был почти уверен. Он слишком хорошо изучил миссис Уизли за эти два года. Даже если она этого хотела, не позвала бы всё равно. Драко готов к этому. И всё же, когда она немного растерянно поднимает на него глаза и в неловкости морщит носик, произнося: «Спокойной ночи…», его настигает разочарование. Это похоже на боль, которая медленно поднимается к горлу, сдавливает его, не позволяя дышать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})