Читать интересную книгу Истребители — на взлет! - Михаил Жирохов

12 июля под давлением внешних обстоятельств части Южного фронта начали отступление. Следующим поворотным пунктом стало сражение за Одессу.

Этот портовый город был важным пунктом базирования Черноморского флота, и его оборона длилась более двух месяцев и происходила параллельно с битвой под Киевом и попытками немецкого командования взять еще один важный стратегический пункт — Николаев.

Основную тяжесть боев за Одессу выдержала румынская 4-я армия при поддержке достаточно мощного авиакорпуса. Применение люфтваффе на этом направлении было крайне спорадическим.

Обороняющиеся наземные части фактически прикрывались всего одним истребительным авиаполком (69-м), поддержанным частями ВВС Черноморского флота. С конца августа других частей ВВС Южного фронта в этом районе не было.

69-й истребительный авиаполк был сформирован в Запорожье в сентябре 1939 года, а уже в октябре был переброшен в Одессу. В предвоенное время полк из четырех эскадрилий И-16 базировался на полевых аэродромах в районе Тирасполя. 23 июня две эскадрильи полка перелетели на аэродром под Одессу, где были включены в состав ПВО города, а оставшиеся две эскадрильи под командованием майора Шестакова прикрывали Кишинев и Тирасполь.

С 16 июля все эскадрильи полка собраны в Одессе, боевые потери в какой-то мере компенсировались передачей в его состав сводной группы И-15 8-й Одесской военно-авиационной школы пилотов. К этому моменту летчики полка в воздушных боях сбили 8 вражеских самолетов, потеряв 3 И-16 (2 самолета в воздушных боях и 1 — уничтожен в ходе вражеского налета на аэродром Тирасполь).

ЮГО-ЗАПАДНЫЙ ФРОНТ И СРАЖЕНИЕ ЗА КИЕВ

В первый день войны потери ВВС будущего Юго-Западного фронта были не столь масштабны, как на Западном фронте, более того, 44-я истребительная, 17-я смешанная и 19-я бомбардировочная авиадивизии вовсе не пострадали в тот трагический воскресный день. Однако это была только отсрочка — на следующий день ударам подверглись 23 аэродрома ВВС ЮЗФ, где было выведено из строя около 200 самолетов.

В этот же день в районе Луцк, Дубно, Ровно развернулось встречное танковое сражение с участием нескольких тысяч бронированных машин, пехоты, артиллерии, авиации. Главные усилия стрелковых и механизированных корпусов Юго-Западного фронта были направлены на разгром 1-й танковой группы противника, наступавшей на смежных флангах 5-й армии генерала М.И. Потапова и 6-й армии генерала И.Н. Музыченко. События с самого начала развивались крайне неблагоприятно для советских войск. Прежде всего, негативную роль сыграла несогласованность действий различных родов войск.

Механизированные соединения вступали в бой в разное время и по частям — и нещадно громились противником. Не спасли положения и ВВС Юго-Западного фронта, хотя усилия авиаторы затратили немалые. Так, примерно 45% всех самолето-вылетов на борьбу за господство в воздухе, прикрытие своих войск, объектов тыла фронта, крупных промышленных, административно-политических центров, до 35% вылетов — на поддержку наземных войск; около 20% вылетов — на ведение разведки и менее 1% вылетов были связаны с атаками различных тыловых объектов неприятеля{18}. Борьбу за господство в воздухе истребители авиационных дивизий вели преимущественно путем патрулирования над наземными войсками, наиболее важными объектами и при сопровождении ударных самолетов. Состав групп, участвовавших в этом, колебался от двух-трех до девяти самолетов, налеты на неприятельские аэродромы при этом не были организованы, что позволяло противнику чувствовать себя в безопасности над «своей территорией».

Действия ВВС ЮЗФ позволили несколько снизить боевые возможности немецких танковых и моторизованных соединений, но итоговые результаты авиаударов не удовлетворяли Военный совет фронта. Усилия советской авиации были «распылены» по многочисленным целям. От таких действий пострадали в большей степени только тыловые колонны и обозы противника, но это не оказало серьезного влияния на ход приграничного сражения. Вопреки расчетам командования, истребители 14-й и 15-й САД не смогли в утренние часы ни непрерывно патрулировать над указанным районом (так как были вытеснены более многочисленными группами истребителей противника), ни обеспечивать надежного сопровождения ударных самолетов, действуя парами или звеньями.

Борьба за господство в воздухе и его завоевание на юго-западном направлении была важнейшей задачей соединений немецкого 5-го авиакорпуса, да и всего 4-го Воздушного флота люфтваффе.

Не только 22 июня, но и в последующие несколько дней многие немецкие истребители, под завязку груженные контейнерами с мелкими бомбами, и большинство бомбардировщиков непрерывно атаковали наши приграничные (и не только) аэродромы, стремясь вывести из строя как можно больше техники.

Интенсивность налетов на эти объекты возрастала до тех пор, пока советское командование не рассредоточило и не замаскировало самолеты.

Всего, по немецким данным, 26 июня немецкой истребительной авиацией было уничтожено 68 советских машин в воздушных боях и 5 — огнем зенитной артиллерии.

Проверить эти данные на данный момент практически невозможно — часть документов была утеряна. Оценки потерь ВВС фронта в первые дни войны сильно колеблются. Так, начальник управления пропаганды Юго-Западного фронта, бригадный комиссар А.И. Михайлов отмечал, что потери до конца июня составляли 354 самолета и 474 летчика убитыми и ранеными, в строю осталось 359 боеготовых самолетов и 209 машин. Однако, согласно отчету штаба ВВС Юго-Западного фронта, боевые потери авиации составляли 697, общие — 911 самолетов.

В отличие от западного направления, где с каждым днем войны потери советской авиации на аэродромах сокращались, на Юго-Западном фронте жертвами авиационных налетов немецкой авиации стали 304 самолета. Кроме того, 276 единиц боевой техники было брошено или подорвано на приграничных аэродромах своими же войсками при поспешном отступлении, а 214 машин пришлось списать в результате аварий или катастроф.

Отмечая успешные действия 23-го истребительного авиаполка полковника А.И. Сидоренко, 33-го бомбардировочного авиаполка полковника Ф.С. Пушкарева, 94-го бап полковника А.В. Николаева и некоторых других, командующий ВВС Юго-Западного фронта указал и на тот факт, что потери авиации пока еще не уменьшились, из отдельных вылетов к тому моменту не возвращалось более половины машин.

В результате на 30 июня в составе ВВС Юго-Западного фронта осталось 837 истребителей, бомбардировщиков, разведчиков и штурмовиков{19}.

1 июля в должность командующего ВВС фронта вступил генерал-лейтенант Ф.А. Астахов. Он сразу же постарался проанализировать действия летчиков фронта и пришел к выводу, что к основным недостаткам в боевой деятельности авиации фронта следует отнести неподготовленность частей и соединений к отражению внезапных налетов вражеских самолетов, своевременному выводу из-под удара материальной части и личного состава и несоответствие боевой работы, организуемой и проводимой командирами в частях и соединениях, сложившейся обстановке на тот момент.

Исходя из имеющихся документов, следует отметить и такую особенность в работе командно-политического состава: в то время как на других фронтах командующие и штабы преувеличивали потери неприятеля (временами значительно), на Правобережной Украине данные об успехах авиации фронта почему-то занижали.

В самом деле по оперативным сводкам в течение июня 1941 года соотношение потерь в воздушных боях определялось как 1:7,2 (25 сбитых немецких самолетов против 180 советских){20}. Хотя есть большая вероятность, что эта фальсификация была сделана намеренно, чтобы еще более усугубить положение арестованного к тому времени генерала Е.С. Птухина.

Дальнейшие события на этом направлении развернулись в районе Киева. В июле 1941 года столица советской Украины был одним из крупнейших политических, административных центров страны, и этим по большому счету и ограничивалось его военно-стратегическое значение в рамках Советского Союза. Город не был промышленным гигантом.

Безусловно, потеря Киева имела бы и военные последствия, но скорее всего они бы были второго плана, но никак не первого. Максимально длительной обороной столицы Украины Сталин преследовал исключительно политические цели — как раз в те дни происходило формирование антигитлеровской коалиции, решались вопросы с поставками военной помощи, и потеря Киева была бы крайне нежелательной.

Союзники откровенно интересовались, сколько месяцев еще может протянуть Союз до полной капитуляции и стоит ли вообще ему помогать, если эта помощь вскоре может достаться Гитлеру? Именно таковой была политическая подоплека самой масштабной катастрофы Красной Армии лета 1941 года.