Читать интересную книгу Мегрэ у коронера - Жорж Сименон

— Что служило причиной?

Теперь, когда допросом занялся атторней, коронер либо забавлялся своим откидным креслом, либо, грызя карандаш, смотрел в потолок. Было чудовищно жарко, хотя кондиционирование работало. Иезекииль встал и закрыл решетчатые ставни, разрезавшие солнечный свет на тонкие ломтики. Митчелл впился в свою подружку, сидящую на свидетельском месте, немигающим, прямо-таки орлиным взглядом.

— Уорд упрекал Бесси, что она заигрывает.

— С кем?

— Да с кем попало.

— Например, с сержантом Маллинзом?

— Этого я не знаю. У нас в доме он не бывал. Я увидела его в первый раз в «Пингвине» двадцать седьмого июля.

— Скажите, двадцать четвертого или двадцать пятого июля произошла ссора более громкая, чем обычно?

— Двадцать четвертого. Я как раз выходила и слышала…

— Повторите дословно, что вы слышали.

— Уорд кричал: «Когда-нибудь я тебя убью — так будет лучше для всех!»

— Он был пьян?

— Выпивши, но не пьян.

— Вы говорили с Бесси в баре вечером двадцать седьмого июля?

— Да. Отозвала ее в сторонку и сказала. «Ты поосторожнее с ним».

— Кого вы имели в виду?

— Маллинза. Я ее предупредила: «Билл в ярости. Кончай, а то дойдет до драки между ними»

— Что она ответила?

— Ничего. Продолжала.

— Что продолжала?

— Болтать с Маллинзом.

Наверняка «болтать» — сказано слишком слабо.

— Кто предложил продолжить вечеринку у музыканта?

— Он сам. Тони сказал, что можно бы пойти к нему. Уверена, его об этом попросила Бесси.

— Она была пьяна?

— Не очень, Как обычно.

— Еще вопросы есть?

Следующей была Мэгги Уоллек, похожая на большую говорящую куклу с круглым детским лицом и выпуклыми глазами. Кожа у нее очень бледная, вид нездоровый.

— Где вы познакомились с Бесси Митчелл?

— Мы вместе работали в закусочной на углу Пятой авеню.

— Как долго?

— Около двух месяцев.

Мэгги родилась в трущобах большого города, и голозадой девчонкой шастала по улицам с ватагой крикливой и жестокой ребятни.

— Вы присутствовали при первой встрече Бесси с сержантом Уордом?

— Да, сэр. Было начало первого, когда он подъехал на машине и заказал сосиски.

— С кем он был?

— Думаю, с сержантом Маллинзом. Они долго беседовали. Бесси подошла ко мне и спросила, не хочу ли я встретиться с ними, но я сказала, что занята. Когда они уехали, Бесси поинтересовалась, как я нашла Уорда, и сообщила, что попозже он заедет за ней один.

— Ночью двадцать седьмого июля в доме у музыканта вы видели, как Уорд ворвался в кухню и ударил Бесси?

— Нет, сэр, он ее не бил. Я вошла в кухню следом за ним. Бесси пила, он вырвал у нее бутылку, хотел бросить на пол, но одумался и поставил на стол.

— Он был взбешен?

— Недоволен. Ему не нравилось, что Бесси пила.

— И тем не менее он привез ее в «Пингвин»?

— Да, сэр.

— Почему же?

— Видно, иначе не мог.

— Сержант Уорд тогда поругался с Маллинзом? Я имею в виду, в кухне.

— Я поняла. Нет, он ни слова не сказал Маллинзу, только зло посмотрел.

Следующий! Похоже, они хотят сегодня закончить: коронер стал скупее на перерывы.

Музыкант Тони Лакур оказался щуплым бесцветным человечком. Лицо у него было такое, что казалось — он то ли плачет, то ли вот-вот заплачет.

— Что вам известно о ночи двадцать седьмого июля?

— Я был вместе с ними в «Пингвине». 

— Вы не работаете?

— Временно. Десять дней назад у меня кончился ангажемент в Пуэрто-Рико-клубе.

Мегрэ задумался, на каком инструменте играет Тони Лакур, и тут же коронер задал этот вопрос: ему, видимо, тоже было любопытно. Оказалось, на аккордеоне. Мегрэ, кстати, так и предполагал.

— Когда в баре вспыхнула ссора между Уордом и Митчеллом, вы вышли вместе с ними. Известно вам, из-за чего она произошла?

— Я понял, что из-за денег.

— Митчелл не упрекал Уорда, что тот, будучи женат, находится в связи с его сестрой?

— При мне нет, сэр. Позже, у меня дома, после истории с бутылкой Митчелл сказал ему, что Бесси приучилась пить, а ей всего семнадцать; в барах она уверяет, будто двадцать три, иначе ее не будут обслуживать.

— Вы предложили поехать всей компанией к вам?

— Бесси сказала мне, что не хочет домой, а остальные тут же сговорились купить виски.

— Сигареты сержанту Уорду дали вы?

— Нет, не я.

— А не видели, чтобы кто-нибудь сунул ему в карман пачку?

— Нет, сэр.

— По-вашему, кто-нибудь из них курит марихуану?

— Нет, сэр.

— Сколько времени было, когда они от вас ушли?

— Около половины третьего.

— А Хэролд Митчелл и Эрна Болтон?

— Остались.

— До утра?

— Нет. Они были у меня еще час, ну, может, полтора.

— О Бесси и Уорде говорили?

— Только о Бесси Митчелл сказал, что сестра пристрастилась к выпивке, а ей это очень вредно, потому что у нее затронуто легкое. В детстве ей пришлось лечиться в санатории.

— Митчелл и Эрна уехали в автомобиле?

— Нет, сэр. Они были без машины и пошли пешком.

— Это было около четырех утра?

— Примерно. Начинало светать.

Перерыв! Мегрэ опять почувствовал на себе упорный взгляд Митчелла, и взгляд этот несколько смутил его.

Первой реакцией Митчелла на Мегрэ была ледяная настороженность, и, отвечая на вопросы комиссара, он словно бросал некий вызов, в котором ощущалось скорей презрение, чем надежда.

Но во время допроса Митчелл все время наблюдал за Мегрэ, и сейчас, казалось, говорил себе. «А вдруг? Может, он не такой, как остальные? Все-таки иностранец. Пытается разобраться». Разумеется, нынешнее его отношение к Мегрэ нельзя назвать дружеским, но, во всяком случае, сейчас между ними нет непреодолимой преграды.

— Вы не сказали, что у нее был туберкулез, — пробормотал Мегрэ, пробираясь вслед за Митчеллом к выходу.

Тот только пожал плечами. Возможно, он тоже болен? Хотя тогда он не смог бы вступить в армию. Эрна Болтон ждала Митчелла под колоннами. Она не взяла его под руку. Они не обменялись ни словом. Просто она покорно и смиренно пошла следом за ним, виляя, словно курица-несушка, низким задом.

О'Рок с оживленным видом проследовал за атторнеем в его кабинет; пятеро парней в арестантском стояли и ждали помощника шерифа, который должен отвести их в камеру.

Где будет дневное заседание — наверху или внизу? Последних слов коронера Мегрэ не расслышал. Женщина-присяжная ела сандвич около автомата с кока-колой, видимо, перерыв она намерена провести за вязанием на скамейке в сквере.

— Внизу, — ответила она на вопрос Мегрэ.

Гарри Коул ожидал его в машине. На заднем сиденье сидел какой-то человек в белой рубашке и курил сигарету.

— Хэлло, Джулиус! Все еще продолжается? Садитесь рядом со мной. Поедем перекусить.

Захлопнув дверцу, Коул добавил, как бы представляя своего спутника:

— Эрнесто Эсперанса. Ему придется поесть с нами: до вечера у меня не будет людей, чтобы конвоировать его в Феникс, а ребятам шерифа я не слишком доверяю. Есть хочешь, Эрнесто?

— Не прочь, шеф!

— Пользуйся, пока можно. Это твой последний обед в ресторане на ближайшие десять-пятнадцать лет, — и, обращаясь к Мегрэ, Коул объяснил:

— Все-таки я его взял, хоть это было и непросто. Он пытался меня ухлопать из кольта сорок второго калибра. Откройте перчаточный ящик, полюбуйтесь его игрушкой.

В ящике лежал большой револьвер, от него пахло порохом. Мегрэ машинально провернул барабан: двух патронов не хватало.

— Он ведь чуть не подстрелил меня. Так, Эрнесто?

— Точно, шеф.

— Если б я вовремя не нагнулся и не сшиб его с ног, мне бы конец. Полгода я пытался его сцапать, а он делал все возможное, чтобы уйти. Ты как, Эрнесто? Ребра не очень болят?

— Терпимо, шеф.

В кафетерии они ели бараньи отбивные и яблочный пирог, и на посторонний взгляд выглядели троицей обычных посетителей, ничем не отличающихся от остальных. Лишь завтра фотография этого мексиканца появится в газетах под жирной шапкой, возвещающей, что еще один крупный торговец наркотиками попал за решетку.

— Как дела у пятерых гадких мальчиков из ВВС? — спросил Коул, вытирая губы бумажной салфеткой. — Вы уже обнаружили злодея, который положил малютку Бесси на рельсы?

На сей раз Мегрэ не нахмурился. В это утро у него было великолепное настроение.

Глава 6

Парад собратьев

Обстановка стала совсем домашней. Утром и особенно после перерыва на ленч — некоторые провели его во дворе или в соседнем сквере — все с радостью здоровались друг с другом, обменивались поклонами. Уже было известно, кто где сидит, и даже пятеро сержантов не смотрели на остальных, как на нагло вторгшихся чужаков.

Внизу, где присяжные сидели рядом со зрителями на скамьях для публики и мест не хватало, домашность была еще ощутимей. Коронер, поглядывая на огромный шумный вентилятор, все время улыбался.