Читать интересную книгу На фарватерах Севастополя - Владимир Дубровский

На катере не снимали боевой готовности, комендоры не отходили от пушек, сигнальщики не отнимали от глаз биноклей. Ровно в полдень снова из–под солнца выскочил «юнкерс» и сразу же лег в пике. Ревел и стонал мотор самолета, грохотали пушки. Настигнутый снарядом «юнкерс» так и не вышел из пике и со свистом врезался в штормовое море.

Бондаренко рассказал, как его помощник Иванов, управляющий артиллерийским огнем катера, умело провел этот бой. Конвой прибыл в порт назначения вовремя и без потерь.

Лейтенант Бондаренко скромно умолчал о том, какой восторг вызвала героическая борьба катера с самолетами у пассажиров, находившихся на борту ледокола. По приходе в порт пассажиры посетили командира катера лейтенанта Бондаренко и оставили такое письмо: «Восхищаемся героическим экипажем катера. Мы наблюдали самоотверженную, смелую и героическую защиту наших судов от налета фашистских стервятников. За сравнительно короткое время два стервятника были на глазах у пассажиров сбиты метким огнем героического экипажа и пущены на дно Черного моря…

Разите же еще метче, дорогие товарищи, фашистских варваров, напавших на нашу славную Родину. Желаем дальнейших успехов. Уверены, что под руководством нашей большевистской партии мы победим!!!»

Выступил на совещании и черноглазый, с румяным лицом и слегка оттопыренными «музыкальными» ушами лейтенант Петр Чеслер. Он был очень мал ростом, и казалось, что специально для него и были построены эти небольшие корабли — катера–охотники за подводными лодками. Но даже и на мостике катера для Чеслера была устроена специальная подставка.

Уроженец города Умани на Украине Петр Чеслер рано потерял отца, убитого белобандитами во время еврейского погрома, и стал беспризорничать. Неизвестно, как сложилась бы судьба Чеслера, если бы он не попал в детскую колонию, где его учителем стал замечательный педагог Антон Семенович Макаренко. Портрет Макаренко и сейчас висит над столом в каюте Чеслера.

В колонии «малыш», как его прозвали уже тогда, научился трудиться. Там он окончил семилетку и начал работать на заводе фотоаппаратуры «ФЭД».

Но заветной мечтой Петра было море, которое он видел с одесских пляжей и парапетов во время своих скитаний.

Макаренко, узнав, что юноша хочет быть моряком, устроил его воспитанником на крейсер «Червона Украина». Моряки крейсера хорошо приняли юного колониста и воспитали его отважным и смелым. Петр умел играть на валторне и сделался корабельным горнистом. Он немало гордился, поднимаясь ежедневно с начищенной до блеска медной трубой на мостик корабля. Чеслер увлекался боксом и слыл чемпионом флота в наилегчайшем весе. Единственное, что огорчало Петра, это его маленький рост.

Чеслер полюбил море и морскую службу и решил навсегда связать свою жизнь с флотом. Смышленый и расторопный юноша старательно учился морской профессии, и командир крейсера направил его на командные курсы. На курсах Чеслер познакомился и близко сошелся с Дмитрием Андреевичем Глуховым. Тал завязалась их крепкая дружба.

В двадцать лет Петр Чеслер стал командиром катера–охотника № 021, входившего в состав звена катеров лейтенанта Глухова. Чеслер многому научился у сурового на вид и малоразговорчивого Глухова. Глухов, вообще очень требовательный командир, Чеслеру совсем не давал поблажек. Он любил этого «малыша», а в понимании Глухова любить и уважать человека, тем более подчиненного, значило не давать ему никаких скидок, быть требовательным не меньше, а больше, чем к другим.

Сейчас Петр Чеслер был известен на всем побережье от Одессы до Севастополя и от Севастополя до Батуми как самый удачливый и храбрый командир катера. Больше всего стычек ему пришлось выдержать с торпедоносцами противника.

Чеслер рассказал, что первый из его конвоев был и самым тяжелым для него. Это было в самом начале войны. Чеслер конвоировал в Севастополь на своем морском охотнике теплоход, груженный снаряжением и продовольствием.

Оставалась последняя ночь перехода, к утру конвои должен был подойти к входному фарватеру. Ночь была темная, беспокойная. Луна то появлялась в просветах громадных тяжелых облаков, то исчезала надолго.

Лейтенант Чеслер с момента выхода из порта ни на минуту не сходил с мостика, вместе с вахтенным сигнальщиком напряженно всматривался в предутреннюю мглу. Ему уже были известны повадки немцев: рано утром всегда появляется самолет–разведчик, а при подходе к фарватеру можно обнаружить сидящий на воде, словно в засаде, торпедоносец.

Медленно приближался рассвет, небо чуть–чуть стало проясняться. С мостика с трудом можно было разглядеть кормовую пушку и дежурных комендоров во влажных капковых бушлатах, когда сигнальщик Волков заметил одиночный самолет противника, идущий в сторону каравана на небольшой высоте.

— Самолет–разведчик, — доложил Волков командиру.

Разведчик это был или нет, но самолет сделал разворот и пошел в атаку на транспорт.

Огонь! Катер–охотник поставил заградительную завесу, и самолет, не сбросив бомб, отвернул и вышел из зоны обстрела.

Находившийся на мостике командир звена Глухов сказал Чеелеру:

— Смотри, Петр, это неспроста он старается! Через несколько минут самолет–разведчик снова пошел в атаку, теперь уже на катер–охотник.

— Внимательно следить за горизонтом, — приказал Чеслер. И тут же сам увидел: с противоположного борта к катеру приближались светящиеся в воздухе огненные точки. Сигнальщик узнал ноющие звуки моторов торпедоносца. Самолет шел низко над водой на бреющем полете.

Комендоры у кормовой пушки и у крупнокалиберного пулемета уже ловили в кольцо прицела вспышки выхлопов мотора. Каждую секунду они готовы были открыть огонь, как вдруг огненные точки словно растаяли и шум мотора самолета пропал.

Потом в сером предрассветном сумраке снова замелькали золотые искры, заныл мотор невидимого самолета, уже впереди по носу катера. Торпедоносец выходил в атаку на транспорт.

— Открыть огонь! — скомандовал Чеслер, и трассирующие пули широким рукавом понеслись навстречу торпедоносцу. Ярко вспыхнул огонь, осветив крыло самолета, — пули угодили в мотор. Снова наступила темнота, подбитый самолет отвернул, уходя в море, а к корме транспорта побежала фосфоресцирующая узкая дорожка. Приближаясь к транспорту, она расширялась, как быстрый горный поток с множеством белых пузырьков, выскакивающих на поверхность воды. Дорожка пересекла бурунный след от винтов транспорта, и торпеда ушла далеко в море.

На транспорте дали самый полный ход вперед и облегченно вздохнули, увидев след за кормой. Но бой на этом не закончился. Взбешенный неудачной атакой торпедоносца и считая, что сейчас на него никто не обратит внимания, самолет–разведчик снова, уже на малой высоте, зашел над транспортом и открыл огонь из всех пушек и пулеметов. Но, видимо, в темноте не рассчитал и, ударившись крылом о мачту транспорта, с грохотом перевернулся и упал в воду.

— Везет тебе! — говорили друзья Чеслеру, поздравляя его.

Но дело было, видимо, не только в везении. Храброму и умелому всегда поможет и случай. А командир звена Глухов, анализируя этот ночной бой, сказал:

— Тот, кто сумеет вырвать у врага инициативу, всегда выйдет победителем, даже не имея преимущества в силе!

Чеслер заметил, как, слушая его, снисходительно улыбались в недавно отпущенные усы некоторые командиры катеров, этакие «морские волки», имевшие по двадцати с небольшим лет от роду: уж они–то знают, как охранять транспорты в конвое.

Закрывая совещание, контр–адмирал Фадеев напомнил командирам, что противника бьют не только числом, но и уменьем. А этого уменья многим командирам пока еще не хватает.

— Делитесь опытом. Изучайте тактические приемы противника, и вы будете во много раз сильнее! — заключил контр–адмирал.

На рассвете следующего дня начальник штаба Морозов приказал мне вызвать в штаб лейтенанта Москалюка.

Москалюк был среднего роста молодой офицер с шапкой курчавых волос, с быстрыми, энергичными движениями, со смелой речью, повадками комсомольского вожака и мягким украинским выговором.

До поступления на флот он окончил техникум и работал в Одессе в редакции комсомольской газеты «Молодая гвардия». На флоте, куда он попал по желанию, поступил в Военно–морское артиллерийское училище имени ЛКСМУ. Учился Москалюк хорошо и в 1940 году одним из первых, блестяще окончив училище, был назначен командиром катера–охотника. В том же году принят в Коммунистическую партию. В боях он действовал умело и решительно и не имел потерь.

Протирая стекла очков и не поднимая от карты уставших глаз, Морозов сказал Москалюку:

— Пойдите в этот квадрат, — он показал на карту, — встретите нашу подлодку. Она идет в надводном положении. Была под бомбежкой, имеет повреждения, не может погружаться. Вам приказано конвоировать ее в базу. — И добавил: — Смотрите будьте аккуратнее с авиацией!