будет?
Я вслушивался в дыхание силы вокруг. Наблюдатель не появлялся. Так, надо идти. Кофе стынет.
— Первая Церковь может прийти, — говорил в телефоне Андрей. — Может администрация дать о себе знать и вынести запретительное распоряжение на наши сигнатуры. Здесь же не лишённые ума организации столуются.
— Что-то в дела Свиридова они не лезли, эти не лишённые ума организации.
— Потому как, если случались серьёзные ситуации, то барон их решал быстро и малой кровью. За это ему всё прощали, — я прямо увидел, как корчится княжич. Ух, как его задевает былая несправедливость. — Хорошо что господин Свиридов больше не с нами. Спасибо тебе за него.
— Ой, брось. Давай тогда договариваться с Тихоновым. Согласится на четыре тысячи, поедем закрывать. Не согласится — пусть ожидает местных борцунов, когда бы они не прибыли. Клиент сам выбирает будущее, верно?
— Хорошо! Тогда я убыл взывать к нему снова.
— Добро.
Нас разъединило, я сунул трубку в карман и отлепился от ствола дерева. Солнце сегодня прямо припекало, а под сенью пышной листвы даже свежо было. Так, наблюдатель исчез окончательно, но совсем не как моя тревога в сердце. Мда, жизнь в бегах мне, определённо, была не по душе. Чёртов Бек… Дайте мне только наводку на его истинную личину. Клянусь, я сдерживаться не буду.
До дома Васи нужно было дойти до конца парковой аллеи и свернуть на заброшенную тропу. В конце меня ждал заброшенный участок, невысокая изгородь и дальше уже можно было следы не заметать, потому что там даже бродяги не появляются.
Голову мне делает этот интерес со стороны Бека, конечно. Куда как проще было бы доехать прямо до Васи на машине, а!
Свернув на заброшенную тропу, я снова взялся за телефон, теперь уже набрав Дворкина. Что-то я прям чрезмерно коммуникабелен стал. Но этот звонок был последним в списке важных
— Илья? — немедленно ответил урядник. — Ты где?
— Фигушки я это кому-нибудь сообщу. Жить пока хочется, — откровенно признался я. Дворкин усмехнулся, произнёс:
— Да, Илья. Наворотил ты дел здесь. Прямо талант. Я пока только троих опознал. Из Ростова гости аж. Тут, кстати, Первая Церковь твою подружку ищет вовсю. Ты их, почему-то, не интересуешь. Это очень странно, скажу я тебе.
— Я не обижен отсутствием их внимания, — пожал плечами я. — Что от Лизы требуется-то? Это ведь штатная ситуация? Одарённая убивает напавшего идиота, процедуры же известны? Может мне сразу номер нотариуса своего дать?
— Кривенко? Он мне сам звонит. Как чувствует. Натура у них такая… Носы длинные, рвать их надо.
Ничего себе Павел даёт. Красавец.
— А про ситуацию, ты, Илья, в силу своего возраста не знаешь или издеваешься надо мною? Какая, к чёртовой бабушке, штатная ситуация? — в тоне урядника послышалась злоба. — Не штатная она. Когда такое происходит, Илья, обычные люди вызывают полицию и ждут на месте.
— И встречают бригаду поддержки, которая уж точно справится с двумя юными одарёнными, раз первая партия боевиков подошла к концу? — язвительно поинтересовался я. — Идея мне, если честно, не по душе.
— Разумно. Но это не отменяет того факта, что вы ведёте себя слишком необдуманно. Вы не выше закона, Илья. Если его нарушить, то он сурово расквитается.
— Вы серьёзно сейчас, Михаил Семёнович? — очень спокойно спросил я. — Про преступление и суровое наказание. После истории с тем что тут Свиридов творил?
— Да, Илья! После неё особенно.
— Хорошо, а то я думал, что шутите, — осклабился я. — Хотел посмеяться. Так, а чего звоните-то?
Пауза. Ох как я люблю ставить людей в тупик. На губах сама собой появилась улыбка.
— Илья, но ведь это ты меня набрал… — ошарашено проговорил Дворкин.
— Точно, — не переставая улыбаться сказал я. — Хотел узнать есть ли новости по Беку. Узнал. Можете имена опознанных скинуть? Я бы тоже поискал.
— Это тайна следствия…
— Михаил Семёнович, меня тут пытались убить.
— Особенно поэтому, Илья. Мне не нужно столько трупов в уезде, а если я ещё буду держать вас в курсе дел, то, клянусь, есть у меня ощущение, что количество покойников может увеличиться.
— Ну я же не маньяк, Михаил Семёнович.
Урядник скептически хмыкнул. Вот засранец.
— У меня есть несколько покойников, очень схожих по причине смерти, в виде сквозных дыр, в которых эксперты нашли частицы металла и звериную шерсть. Совсем как у двоих убитых на лестничной площадке. А еще совсем как у бойцов Оплота в зоне на территориях Обуховых. Ты с младшим Обуховым, вроде как, дружен?
— Да, а что, думаете это он всех убил?
— Я знаю кто этот «он», Илья, — вздохнул Дворкин, — и я очень усердно его ищу, несмотря на интерес начальства. Поэтому не шути про маньяков, не в твоих это интересах.
— Понял, Михаил Семёнович. Но, может, если вы назовёте мне имя, то я сделаю всё остальное и, может быть, эти странные смерти перекочуют в другой город?
Я широко улыбался. Жаль, что он меня не видит сейчас, и жаль что я не могу лицезреть его физиономию. Должно быть рот у урядника раскрыт широко-широко. Да вывиха челюсти.
— Таких наглецов в жизни не встречал, Илья. Клянусь, — наконец, промолвил Дворкин. — Я много видел, но…
— Мы через столько прошли вместе, Михаил Семёнович. Мы такое вскрыли! Разве одно маленькое имя нам не поможет? Вдруг, после этого, Илья Артемьев принесёт вам имя Бека? А то и видеосъемку!
Я снова остановился, вслушиваясь в трубку. Там сопели, там думали. Хороший знак.
— Тарас Владимирович Приходько, — буркнул вполголоса урядник. — Дальше сам ищи. И учти. За тебя спрашивают. Перестанешь быть осторожным, до восемнадцати не доживёшь.
Ой. А когда у меня день рождения?
Я на миг даже в осадок выпал. Задумался, вспоминая.
— Всё, отбой, надо идти.
Дворкин отключился, а я так и стоял на заброшенной тропке с кофе в руках. Чёрт, а когда у меня день рождения-то? И где мой паспорт?
Когда я перебрался через ограду и по узкой тропке вышел к дому Васи, то почувствовал ещё одно касание преследователя. Отреагировал стремительно, пытаясь выхватить след из энергетических потоков, но снова опоздал. Он знал, что я его заметил. И, по-моему, специально дал почувствовать своё предчувствие? Маска вернулся?