– Что именно?
– Что у нас. Между нами же что-то происходит, да? Я это имею в виду.
Румянец опутывает всю с ног до головы. Даже кончики ушей горят от разговора. Проще признаться в своей влюбленности, чем спрашивать, что происходит между нами?
– Может, и происходит, – резко посерьезнев, отвечает.
Короткий, как выстрел, взгляд на Аверина, и я как в бездну падаю. Сердце сжимается и разжимается с непревзойденной скоростью.
– У меня сейчас пара. А потом давай встретимся?
– Раньше ты спокойно прогуливал.
Стас хмурится. На какой-то миг я чувствую, что ему отчего-то больно от моих слов. Душа так и просит разгладить залом между бровями. Хочу, чтобы мажор снова повеселел.
– Сейчас не могу, лисица.
– У меня, вообще-то, тоже пара, – с важным видом говорю.
Только умалчиваю, что вместе с ним, я бы ее прогуляла.
– Тогда после занятий на парковке. Машину мою помнишь?
Фыркаю.
– Боишься, сяду в чужую?
– Только попробуй, лисица.
– Звучит так, будто ты ревнуешь.
Лицо Аверина ничего не выражает. Чувствую, что мой вопрос какой-то неуместный и неправильный. Улыбка тут же сползает с моего лица, и я предпочитаю сделать вид, что ничего и не спрашивала.
Последнюю пару отсиживаю кое-как.
А когда она заканчивается, сгребаю все в рюкзак и, бросив скупое “пока” Аленке, выбегаю из аудитории.
Во рту сухость от волнения. Оно, наверное, никогда не прекратится. Каждый раз перед встречей со Стасом я настолько волнуюсь, что мысли путаются.
Быстро надеваю куртку и выбегаю из института. Студенты еще не успели выйти из классов, потому на крыльце никого и нет. Самая дальняя машина в парковочном ряду принадлежит Аверину.
Кладу руку на область сердца, чтобы успокоить его разрывающие толчки по ребрам. Но лишь чувствую, как перед глазами от такого темпа красные круги расплываются.
– И куда мы поедем? – спрашиваю, как только оказываюсь в салоне.
Здесь тепло, пахнет кожей и парфюмом Стаса.
Аверин покрывает меня взглядом, от которого внизу живота растекается приятная сладость. Я быстро отворачиваюсь, сгоняя с себя это чувство.
Мажор лишь выезжает на дорогу, а я слышу характерные щелчки блокировки двери. Глухие звуки оседают в ушах.
Когда я понимаю, что Аверин привез меня к себе домой, застываю, облитая ледяной водой.
Не могу произнести и слова. Я была в его квартире не более двух раз. Тогда у мажора была вечеринка, а сам Стас меня не замечал.
Сейчас же все по-другому.
– Идем? Не хочу, чтобы нам кто-то мешал. А у меня мы будем одни.
Ледяными руками хватаюсь за ручку двери и выхожу на улицу. Холодный ветер распахивает в разные стороны куртку, а я не чувствую эти порывы. Тело горит. Мне кажется, что солнечные лучи до меня одной доносятся и жарят.
– Боишься меня? – спрашивает в лифте, когда прислоняется к противоположной стене и внаглую рассматривает.
– Нет, – уверенно отвечаю.
И я правда уже не боюсь Стаса.
Я боюсь себя и своих чувств к нему.
– Тогда прошу.
Аверин пропускает меня вперед, когда открывает и распахивает входную дверь. Взглядом задерживаюсь на глазах мажора, подмечая, что сейчас в них такие же холодные блики, какие я видела в глазах его отца.
– Попалась, лисица.
Чувствую влажное, горячее дыхание за спиной, и россыпь мурашек заполняет собой всю поверхность кожи спины и шеи.
Глава 15. Саша
Глава 15. Саша
У Аверина какой-то дар читать меня, когда я и вопрос не успела задать. Неужели все написано на мне?
Саша.
Осторожно ступаю по теплому паркету в зал. Была здесь несколько раз, и постоянно у него кто-то был. А сейчас мы с ним одни. В этой большой квартире.
И волнительно, и интересно.
В груди, такое чувство, работает шальной мотор, а не сердце. И сейчас он выпрыгнет наружу.
– Кофе? – подкрадывается сзади, пока я, обняв себя руками, изучаю полный порядок в комнате.
– Да ты само гостеприимство, господин мажор.
Стас уходит на кухню, а я прохожу по коридору в ванную, чтобы помыть руки. Не удерживаюсь и заглядываю в соседнюю комнату – спальню.
Касаясь ручки двери, и кровь застывает в венах. Живот наполняется тянущим теплом, и преследует какое-то неправильное чувство.
– Ваш кофе, госпожа лисица!
Резко отдергиваю руку, пугаюсь. У Аверина способность подкрадываться и пугать.
Забираю большую чашку с воздушной пеной и делаю глоток.
Капучино.
Надо же, запомнил, какой кофе люблю.
– Пройдешь? – кивает на чуть приоткрытую дверь спальни.
Кажется, даже по лицу ползут мурашки. Не могу поднять взгляд и посмотреть на Стаса. Я в чужой квартире и хотела проникнуть в святая святых – хозяйскую спальню.
Что я там хотела увидеть? Разбросанные женские вещи и почувствовать аромат сладких духов?
– Пожалуй, нет.
– Почему?
Стас толкает дверь.
Кровать, шкаф, огромная плазма. Обычная комната, где спят.
И на первый взгляд никаких женских следов.
– Миленько, – говорю.
Не знаю, как поступить дальше. Войти и осмотреться или вернуться в гостиную? Аверин не помогает же в этом вопросе. Стоит и выжидает. Как специально.
Спина вся мокрая от такого напряжения.
Часто отпиваю вкусный кофе, хоть как-то занимая руки.
– У тебя нет ни одной фотографии. Ни на стене, ни на тумбочках, – озвучиваю то, что заметила.
Стас хмурится и делает шаг в сторону. По лицу прошлась серая тень. На какой-то миг Аверина стал выглядеть старше своих лет. Какой-то измученный, израненный. Захотелось подойти к нему и обнять.
– Не люблю сентиментальности, – коротко и скупо отвечает.
Расспрашивать дальше смысла нет. Эта тема запретная и вряд ли Стас еще когда-либо приоткроется мне.
– А у меня много фотографий. Я вообще люблю печатные фотографии.
Аверин медленно возвращается в зал, я в таком же темпе бреду сзади.
– И все в розовых рамочках, – язвит.
– Вообще-то, не люблю розовый цвет.
– Уау!
Стас останавливается за метр до зала и перекрывает проход. В коридоре темно, свет доносится только из окон гостиной.
Мне не по себе, атмосфера вокруг нас меняется.
Если бы у меня в чашке была ложка, то мы бы слышали противное позвякивание. Руки не слушаются, в ногах слабость, когда взгляд Аверина останавливается на моем лице.
Приоткрываю губы и втягиваю тугой воздух через рот. Кислород стремительно проникает в кровь и кружит голову.
– Тогда какого цвета твои рамочки? – сухо и хрипло спрашивает.
– Бежевые. И фисташковые.
– Фисташковые? Это какой цвет-то?
– Ну, допустим, зеленый.
Каждое слово прокатывается эхом, но говорю еле-еле.
Стас нависает. Его аромат душит клетки, всасывается через ноздри внутрь тела. Я прижата к стене без возможности шевелиться.
– Зеленый и я люблю.
Звуков почти неслышно, читаю по губам. Шепот бьет про промежности, будто Аверин говорил все громко и четко своим низким голосом.
– Тогда подарю тебе зеленую рамку. Вставишь в нее… что-нибудь.
– Вставлю… – широко улыбается и облизывает губы.
Мажор прижал меня к стене, грудь касается его широкой грудной клетки. Ребра стучат друг об друга, когда мы глубоко дышим.
– Кофе поставь, – почти приказывает.
– Что?
Ухмыляется.
Лицо Стаса так близко, что я вижу, как верхние ресницы слегка подрагивают, когда мажор пробегает взглядом по моим глазам.
– Если не поставишь чашку, кофе прольется. Моя любимая чашка, возможно, разобьется.
– Твоя любимая чашка? Ты налил мне кофе в свою… чашку? – ух… дурно.
Я все еще не верю, что все это со мной происходит.
– Придется кроме рамки еще и чашку покупать. И все для меня, да?
Эгоист и самовлюбленный тип в нем не умрет никогда. Стукнуть бы его, но руки уже увиваются на шее мажора. И просто пропускаю его слова мимо ушей.
Мне, честно говоря, уже не хочется говорить.