Спустя много лет, когда от нашего выпуска остались на лётной работе считанные единицы, я встретил одного из этих «несчастных». Он скромно летал командиром корабля Ту-154 в Индию — возил пассажиров. Я тогда уже вылетался. У меня не получилось перейти в аэрофлот хотя бы на кукурузник Ан-2, когда меня списывали по здоровью с истребителей: пилотов тогда некуда было девать, а на земле они были нужны.
Да, не всё золото что блестит…
* * *
Но вернёмся снова в аэроклуб. Мы на матчасти. Драим на стоянках брюхо самолёта. Валяем дурака. Спорим. Вчера бомбер рассказывал, как они взлетают из Сещи, летят на Камчатку, а утром садятся домой.
Вдруг над стоянкой будто пронёсся ураган: жуткий рёв шести мощных моторов, стремительные чёрные тени, мелькнувшие в небе на высоте десятка метров — и вот шестёрка лавочкиных, облегчив для пущего рёва винты, свечой взмывает над нами в небо, веером расходится над аэродромом и начинает сумасшедший пилотаж! Мы уже были не новички, пилотирование в зоне освоили, тем больнее было видеть страшную мощь, скорость и манёвренность этих зверей, выплясывающих свой дикий танец ловкости, стремительности, грациозности и силы над нашими бедными головами! Боже мой, что они вытворяли! Я немало повидал пилотажа, участвовал и сам в показательных выступлениях, но этот цирк был действительно красив! Позже я узнал, что генерал наклонил командующего авиации округа и тот специально для нас выделил пилотажную парадную шестёрку. Говорить о том, что после этого почти весь аэроклуб пошёл в истребители, наверное, уже не имеет смысла.
Вот так решалась в своё время судьба пацанов, так принимались самые ответственные решения.
И всё-таки я не жалею о своём выборе. Пусть я полетал не столько, сколько полетали другие в горизонтальном полёте да блинчиком, но я получил наслаждения от полёта, наверное, всё-таки больше.
* * *
Дальше началось Батайское военное авиационное училище имени Героя Советского Союза лётчика-истребителя Серова.
Осень 1952 года.
Громадный плац училища.
Мы — вчерашние курсанты аэроклубов, ныне уже пилоты, томимся в строю под жарким южным осенним солнцем. Дома уже осенние дожди, а здесь — жара. Непривычно как-то.
Позади выбор училища, страхи, что не примут по возрасту, — в армию ведь берут с 18 лет, — военкомат, проводы и слёзы матерей, пирожки и пир горой в поезде, скука и серость накопителя, дотошные врачи. Крутили нас врачи долго: понаехало нас — по 10 человек на место, так что было из кого выбирать. Не прошедших в истребители тут же отправляли в бомберы.
Для них это была трагедия.
Мы им сочувствовали, но не очень: каждый был занят собой.
Впереди были ещё конкурсные экзамены, а нас было пока что ещё по 6 человек на место. Учебники были на вес золота, каждую свободную минуту — повторение, подготовка к экзамену, решение уравнения на клочке газеты… Слухи ходили самые абсурдные. Главное что интересовало каждого — это количество кандидатов на место. С этим ложились спать и с этим просыпались. Не знаю, откуда эта цифра бралась, но мы её знали буквально на каждые два часа. Экзаменов я, конечно, боялся, но не так как медкомиссии. На экзамене всё понятно: там есть вопрос и ответ. А вот на медицинской комиссии — всё в неизвестности. Откуда тебе знать, что у тебя где внутри и на чём ты можешь залететь.
Конкурсные экзамены я сдал без труда. Сказалась хорошая подготовка в школе. А сколько отсеялось! Сколько хороших ребят не попало в училище! Что поделаешь — конкурс.
Интересная деталь: то ли времена другие тогда были, и нормой считался настоящий, честный конкурс, то ли то, что конкурс был далеко от дома, и училище было закрыто для посторонних, но ни одного болельщика, ни одного родителя, которые толпами нынче осаждают здание учебного заведения, о котором мечтают не столько их дети, сколько родители, там не было.
Не прошедшие просто сами собирали свои чемоданчики, получали документы и со слезами на глазах уезжали автобусом училища на вокзал.
Много уехало.
А мы остались.
Даже как-то не верится.
Такую мясорубку — и прошёл.
Повезло.
На плац бодро вывернулся откуда-то из-за угла виллис. Рядом с водителем сидел начальник училища. Сзади — два незнакомых, один из них — в гражданском. Все трое пошли к строю. Последовала команда «Смирно!» и заместитель начальника училища отдал рапорт. Начальник училища обошёл строй.
Так близко мне его ещё не приходилось видеть. Это был очень холёный, какой-то даже барственный человек среднего роста в блестящей форме. Казалось, что от него просто веяло властью. Свита его шла на несколько шагов сзади.
Не знаю, так ли он был на самом деле высок и властен, о чём он думал и каковы были у него проблемы, но тогда он мне казался воплощением всего самого высокого, что только может быть на свете. Не могло быть и речи, что кто-либо может даже подумать о том, чтобы ослушаться его. Он для нас был самой высшей, какой только возможно властью. Я уже не помню его фамилии, — он у нас был недолго, но этот барственно-царский вид, это умение себя держать вместе со всем, что попадало в его руки — это мне запомнилось.
Запомнилось, наверное, потому, что критерием всего был ОН.
Даже выбеленные бордюры вдоль асфальтовых дорожек, даже передвижение курсантов только строем, а если по одному — только бегом! И попробуй не отдать честь солдату-ефрейтору! Даже дневальный, стоящий на натёртом до зеркального блеска полу казармы по стойке «смирно» не только в присутствии в казарме старшины, но и в его отсутствие — всё это ОН! Начальник училища поздравил нас с поступлением в училище. Он сказал, что БВАУЛ им. Серова всегда считался одной из лучших кузниц кадров лётчиков-истребителей ПВО Страны, что его выпускники известны везде, многие из них стали генералами, Героями, командуют крупными авиационными частями и соединениями. Родина уделяет громадное внимание и не жалеет средств на развитие материальной базы, даёт нам самую передовую технику. Армии стран запада ещё только разрабатывают, а мы уже получили на вооружение принципиально новые реактивные самолёты, самые лучшие, равным которым нет в мире. Батайское училище лётчиков всегда было передовым, не отстаёт оно и сейчас: мы впервые в истории авиации пошли на эксперимент в подготовке лётного состава: произвели набор абитуриентов из аэроклубов сразу на второй курс нашего училища. Вы должны закончить училище не за три, а за два года. Внимание, все кто ростом выше 170 см, двадцать шагов вперёд марш! Кругом! — Вы закончите училище не за два, а за год. Желаю успеха! После этого он сел в свой виллис и укатил восвояси.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});