Маттес начинает просыпаться.
Нужно приучать их к этой мысли постепенно. Или нет! Лучше оглушить их одним ударом! «Может, именно в этом, досточтимые отцы, и проявилась неисповедимая воля!..» Да-да, лучше так, я вывернусь за счет неисповедимости! С догматиками надо говорить догмами! Неисповедимы пути господни! Да любые пути! Даже пути-дороги в этой ГДР!
Маттес (приподнимаясь, видит пустой диван и платье, наброшенное на спинку стула). Ангелика!
Авантюро. «И ангел, — так скажу я, — явился мне… Полный прелести неизъяснимой и чистой суровой строгости!..» (Вдохновенно.) О братья, братья, что за прекрасное создание божье!
Маттес (спрыгивает со скамьи, бежит к двери в чулан и распахивает ее.) Ангелика! (Обращаясь к Авантюро, взволнованно.) Где она?
Авантюро. Простите, она что, не с вами спала?
Маттес. Да, со мной. Теоретически… (Растерянно.) А сейчас вдруг исчезла! (Смотрит в глубину чулана.)
Авантюро. Ее действительно здесь нет. К сожалению.
Маттес. Может, опять забралась на сеновал?.. (Поднимается по лестнице.)
Авантюро. Уж тогда она обязательно прошла бы здесь. От меня не скроешься. Я имею в виду — чисто визуально.
Маттес (открывает дверцу люка). Ангелика! Ангелика!..
Авантюро (взволнованно). Может, она правда ангел? И улетела от нас на небо?
Маттес. Номенклатурные кадры не летают. (Спускается с лестницы, идет в комнату.) Сумка тоже исчезла!
Авантюро (идя за ним). Странно… А почему бы вам не провидеть, где она скрывается? Прислушайтесь к себе!
Маттес (поразмыслив). Кажется, я догадываюсь…
Авантюро (торжествующе). Вот видите!
Маттес. Вечером она была так расстроена… (Убежденно.) Она наверняка вернулась.
Авантюро. Я же сказал! На небо!
Маттес. Нет, в область. На утреннем поезде… Выкладывает сейчас товарищу Хаушильду, что здесь творится.
Авантюро. Чудесно! Тогда мне не придется все это ему повторять. Я надеюсь еще застать ее там.
Маттес (испуганно). Вы что — тоже?..
Авантюро. Миссия моя здесь окончена, и я горю желанием как можно скорее донести это радостное известие до наших верхов. Конечно, вначале я с вами попрощаюсь. По всей форме. Хочу поздравить вас… с вами! (Восхищенно.) Ах, боже мой, вы самый великий человек из тех, с которыми мне доводилось видеться!
Маттес (в отчаянии). Чепуха! Ведь еще ничего не доказано!
Авантюро. Что значат доказательства, когда имеешь дело с чудом?! Людей надо в этом убедить! Вы меня убедили! А теперь мне осталось только убедить в этом мир! (Задумчиво.) И святой престол… Что нам, впрочем, тоже наверняка удастся!
Маттес. Нам?
Авантюро. К сожалению, сперва я вынужден буду начать борьбу в одиночестве. Но я попрошу ваше областное начальство отпустить вас по первому моему зову.
Маттес. Куда?
Авантюро. В Рим. На открытие процесса признания вас святым.
Маттес (в смятении). Нет!..
Авантюро. Обращаюсь к вашей сознательности! В конце концов, ваши спортсмены тоже творят настоящие чудеса. (Воодушевленно.) Может, меня даже назначат вашим адвокатус дей…
Маттес. Чем?
Авантюро. Постулатором кауза. Вашим защитником. А если повезет, и нашим противником адвокатус диаболи, то есть адвокатом дьявола, назначат какого-нибудь столетнего епископа, мы скрутим его так, что он, вконец раздавленный, уйдет в монастырь. А теперь — пора, я должен ехать! (Протягивает Маттесу на прощание руку, взволнованно.) Всего вам хорошего, драгоценный друг.
Маттес. Нет, погодите. Останьтесь!.. (Торопливо.) Вам, как видно, не удастся увидеться с товарищем Хаушильдом…
Авантюро. Тогда я поговорю с первым секретарем. Этот случай все равно будет рассматриваться в более высоких инстанциях.
Маттес. Но я чувствую, Ангелика с минуты на минуту явится сюда вместе с товарищем Хаушильдом, чтобы он на месте мог бы выяснить все вопросы.
Авантюро. Да здесь мне и так все ясно.
Маттес. Зато я — сомневаюсь. И больше в это не верю!
Авантюро (поколебавшись). Хорошо, я подожду. Поработаю над своей речью перед высоким собранием. Это моя первая речь, понимаете? Тут уж каждый аргумент должен быть всесторонне взвешен… Вот только это кукареканье… Сбивает меня с толку.
Маттес (во внезапном озарении). А почему бы вам не подняться на сеновал? Там тишина, никто вам не помешает.
Авантюро. Превосходная мысль! (Поднимается по лестнице, приоткрывает люк, восхищенно.) О небо! Какой запах в этой обители отшельника! (Маттесу.) До скорого, мой друг! (Исчезает наверху.) «Врата небес распахнуты для всех»!
Пастор (заглядывает в окно, видит, как Авантюро исчезает на сеновале). Этот тип все еще здесь? И уже на ногах?
Маттес (вздыхает). Да, господин пастор.
Пастор. Может, опять пойти с ним поддать? Сегодня открыт погребок, там ему можно налить и тминной, и пшеничной!
Маттес. Все равно уже не поможет.
Пастор. А почему — прости, господь, мне мой грех — ты не отошлешь его прямо к черту?
Маттес. Да у меня даже с вами это не получается.
Пастор. А ты когда-нибудь пробовал?
Маттес (задумавшись на минуту). Вроде нет.
Пастор. Вот видишь! Мне кажется, Маттес, ты слишком добр. Стоит вспомнить твоего деда — как он мне иной раз помогал! Или твой покойный отец.
Маттес. То были другие времена. Вы тоже работали более грубыми методами.
Пастор. Но иезуитом никогда не был! (Торопливо.) Я тут пока сапожника прижучил. Он уже пишет папе, что ошибся. И впредь будет бомбардировать писульками только Государственный совет. А как тебе удалось избавиться от этой девчонки? Я видел, утром она шла к поезду…
Маттес. Значит, правда?.. Она ушла. Это было слишком для нее. Слишком. Совсем запуталась.
Пастор (язвительно). А теперь небось наговаривает на тебя областному руководству. Да это все равно, как если бы ко мне заявился какой-нибудь старпер из нашего ордината, а после поносил бы меня у епископа.
Маттес. Ну, у вас другое дело…
Пастор. Аппарат — везде аппарат. Но меня она огорчила.
Маттес (недовольно). Да разве не вы первый прожужжали ей все уши? Потрясли ее сознание?
Пастор. Нет, я о тебе беспокоился! Думал, призовет она тебя к порядку! Прости, Маттес. Никогда больше не буду!
Маттес. Больше и не понадобится. А она делала, что могла. И сейчас делает то, что должна.
Пастор. И все же она меня огорчает. И ведь тебя тоже. Это видно по тебе. А что там, собственно, делает наверху этот католик?
Маттес. Работает над своей речью…
Пастор. Над речью?
Маттес. Для святого престола.
Пастор. В сене?
Маттес. Он хотел тишины, покоя — и получил их.
Пастор (восхищенно). Вот исчадие ада! Все свои упреки беру обратно. Ты столь же хитер, как и твои предки! Разве идут в сравнение тминная и пшеничная со свежим сеном!.. В таком случае я пока сбегаю к сапожнику. Пусть покажет, что он там понаписал. Лишь бы папе не пожаловался, что пишет под нажимом. Католики склонны к мании преследования! (Уходя, грозит.) Но я эту дурь из него вытрясу!
Маттес (после короткого раздумья подходит к лестнице, поднимается по ней, открывает люк). Монсеньор!
Авантюро (не слыша его, приподнятым тоном). …и теперь я хочу, досточтимые отцы, коротко коснуться следующего феномена: развитого социалистического общества! (Воодушевленно.) Не лучшая ли это питательная почва для рождения чудес? Стоит только хорошенько задуматься…
Маттес (громче, почти испуганно). Монсеньор! Ромео!
Авантюро (выглядывает из люка). Да?
Маттес. Как вы себя чувствуете?
Авантюро. Превосходно! Я в отличной форме!
Маттес. Петухи больше не кричат. Может, вам лучше спуститься?
Авантюро. Да нет, зачем же? (Вдохновенно.) Какие замечательные мысли приходят здесь в голову! Открываются новые перспективы… (Почти недовольно.) Так что, прошу вас, будьте добры, не мешайте мне! (Скрывается.) Так на чем мы остановились? Правильно, на перспективах.