придумать, как теперь мне выкрутиться. Но в конце концов в мою голову не пришло ничего лучшего, чем сказать самым грозным голосом, на который была способна:
— Что ты тут делаешь? Уходи!
Ула и ухом не повела на мои слова, а всё так же продолжала стоять, упрямо глядя на меня. И куда, скажите, делась та испуганная девчушка, которая шарахалась от каждого моего движения?
— Уходи! — повторила я, но уже куда более неуверенно.
— Если вы хотите сбежать, то я могу помочь, — спокойно проговорил Ула.
Вот как? Как-то всё это странно. Слишком много помощников развелось. Сначала этот паренёк, имя которого я даже не знаю. А теперь вот и Ула… У меня закралось смутное подозрение, что кому-то выгодно, чтобы я сбежала. Например, Маркосу. Может, стоит только стоит мне выйти из дома, как меня тут же скрутят его солдаты и отправят в тюрьму или ещё куда похуже. Хотя зачем ему это? Я и так почти в его руках.
— Интересно, и чем ты можешь мне помочь? — осторожно спросила я.
— Без моей помощи вам не пройти мимо отряда генерала.
— Да? У меня и так всё схвачено, — ответила я. Но на самом деле я уже не была уверена, что мне необходимо сбегать.
— Вы не боитесь, что всё случится как тогда? — спросила вдруг Ула.
— О чём ты? — непонимающе нахмурилась я.
— Когда вас внезапно вызвал к себе господин Гораций…
— Я же говорила, что ничего не помню, — перебила я её.
В ответ Ула лишь скептически взглянула на меня. Из своего недолгого пребывания в этом мире я уяснила лишь одно: рабы на своих хозяев так не смотрят. Неужели она догадывается, что я на самом деле не Лусинда? На мгновение эта мысль испугала меня и я, сделав невольный шаг назад, споткнулась о большой кувшин с водой. Тот покачнулся…
Лусинда была раздражена. То, что Гораций был принцем, и то, что он являлся её женихом, вовсе не давало ему права помыкать ей. Почему она должна куда-то там идти, когда он толком ничего не объяснил? Хотя больше всего её раздражало вовсе не это. А то, что она всё же была вынуждена пойти навстречу с Горацием, несмотря на всё своё нежелание. Она рано потеряла мать, а отец, словно желая компенсировать это, баловал её и исполнял практически любую прихоть, если она была разрешена законами Валлы. Лусинда привыкла получать всё, что пожелает, и привыкла, что с её мнением считаются. А прочитав записку Горация, у неё возникло ощущение, что он отдаёт ей приказ, обязательный к исполнению. И если бы Лусинда могла просто отмахнуться от него, то она с удовольствием сделала бы это.
Девушка не очень-то понимала, что было нужно Горацию, и зачем такая таинственность, почему он не мог сразу написать, что случилось. Но в записке было сказано, что это очень важно и касается их будущего и репутации. Ещё и место странное выбрал — дворец Советов.
В последнее время за ней не числилось никаких таких грехов, за которые можно было бояться, что они выплывут наружу. Может, это Гораций что-то натворил? Недавно, например, ходили слухи, что он начал волочиться за этой вертихвосткой Клавдией.
Лусинда раздражённо фыркнула. Нет, она вовсе не ревновала Горация к ней. В любовь она никогда не верила и считала, что это чувство было выдумано излишне романтичными натурами, которые пытались как-то облагородить своё физическое влечение к другому человеку. А к Горацию она не испытывала даже этого. Её просто раздражал сам факт существования Клавдии. Хуже неё была только Дианта.
Девушке оставалось пройти всего с десяток метров, когда, свернув за угол, она заметила у колонны знакомую мужскую фигуру. Рафаэль Маркос! Вот только его ей сейчас не хватало! Долгое время она нейтрально относилась к тому, что он, клеймённый, занимает важные государственные посты в Валле. Вот, например, недавно он стал шестым военным советником. Хотя Лусинда искренне считала, что клеймённые могут быть только рабами. Не просто так когда-то их отсталые племена были с лёгкостью побеждены Валлой. Они лишь выглядят похожими на цивилизованных людей. А на самом деле это грубые животные способны только на физический труд, а ещё создавать магические камни. Куда им заниматься важными государственными делами!
Правда, с одним клеймённым в военном министерстве она могла бы смириться, потому что и самому последнему рабу было понятно, что просунула его туда принцесса Дианта, как своего человека. Но в последнее время Рафаэль начал её раздражать. Возомнив себя невесть кем, он стал всеми силами пытаться освободить её личную рабыню-клеймённую Улу. И даже то, что он выяснил, что эта девчушка приходится ему какой-то роднёй, его не оправдывало. Нормальный человек всеми правдами и неправдами скрыл бы этот факт, но генерал чуть ли не на всех углах Офире раскричал об этом.
К сожалению, сейчас Лусинда спешила и не могла отвлекаться на всякие мелочи, иначе обязательно остановилась бы, чтобы бросить несколько колких слов в сторону Рафаэля. Клеймённые должны знать своё место и не пытаться прыгать выше своей головы.
Но эта неразумная блоха, не оценив её благих намерений, тут же преградила ей путь.
— Лусинда… — начал Рафаэль.
— Для тебя госпожа Лусинда, — поправила его та. — И я спешу.
— Это не займёт много времени, — сказал он, протягивая ей какой-то пергамент, скреплённый печатью. Лусинда сразу насторожилась, ничего хорошего ей это не сулило. Эта была печать Дианты.
Возможно, Гораций хотел предупредить об этом.
— Это ведь может подождать минут десять-тридцать? — небрежно махнула рукой Лусинда. Может, этот пергамент не скрывал ничего важного. И всё же будет лучше, если она подготовится, а для этого ей нужно было выиграть немного времени.