class="p1">— Мы домой поедем, дядя Захар? — спросила Инга, задрав голову.
В её заплаканных глазах стояли слёзы.
— Я кушать хочу. И к маме хочу. — Она надула губы, накуксилась. — Только мама ругаться будет, что я побежала к собачке. А я не хочу, чтобы она ругалась.
— Тогда зачем ты побежала?
Инга пожала плечами и начала болтать ногой. Пальчиками водила вокруг пуговицы моей рубашки и виновато молчала. Мимо прошли белокурая девочка и её отец, которых я видел раньше. Я всегда хотел сына. Ещё до того, как нам с Настей объявили, что будет парень. Но в последнее время всё больше хотел отмотать время на семь лет назад и переиграть прошлое.
Святослав появился с двумя охранниками, кивнул на Ингу с вопросом. Я взглядом повторил, что всё в порядке и снова поднял её. Много раз носил на руках сына, но нести дочь было совершенно другим. Её сандалия стучала мне по боку, шёлковая лента касалась руки, и в этих, на первый взгляд, плёвых мелочах заключалась разница величиной с пропасть.
— Едем домой? — спросил Святослав на выходе из сквера.
— Нет. Надо её накормить. Ты чего хочешь? — спросил у дочери.
— Мороженое, — ответила она, не думая. — С шоколадным соусом и орехами. И ещё с карамелью. И молочный коктейль.
— Ты же сказала, что хочешь кушать.
— Ну… Ты спросил, что я хочу. Я хочу мороженое.
Святослав усмехнулся. Видно было, что у него тоже отлегло от сердца, хоть собранность осталась прежней.
— Девчонка — оторви и выкинь.
— Ей есть в кого.
Посадил Ингу в машину и сел рядом. Святослав занял место сзади, ещё один охранник сел спереди. Пока не разделаюсь с Королёвым, придётся усилить безопасность. Можно бы было вывести детей и Вику за пределы страны, но гарантий это не даст. К тому же, надо учитывать, что отец Королёва — по документам, которые он сделал себе семь лет назад — Александра Рыбакова, мент. Хороший мент с большими связями. Вернее, мог бы быть хорошим, если бы не замял дело сына. Изнасилование, предумышленное убийство женщины, находящейся на шестом месяце беременности. Это потянуло бы на долго. Я вынес свой приговор, однако он оказался чересчур мягким. Нужно было сразу же кончать этого молокососа. Но на ошибках учатся. Придётся и мне внести поправки.
* * *
— А твоим дядям что, не вкусно?
Инга мотнула головой на охранников, с тоскливым видом ковыряющих разноцветные шарики мороженого.
— Вкусно, но эти дяди предпочли бы хорошую отбивную.
Дочь нахмурилась и отправила полную ложку в рот. На уголках её губ остались шоколадные усики. Она облизнулась и зачерпнула ещё порцию. Сперва поддался на уговоры Вики, теперь не сдержался перед этой малышкой. Поняв, что мы идём в кафе-мороженое знаменитой сети, Инга пришла в восторг. У прилавка тыкала во все лотки подряд, пока я не остановил её. Думал, не справится, но огромная порция, выданная продавщицей, её не смутила.
— Ты только маме не говори, что мы с тобой тут были. Хорошо?
— Она и тебя ругать будет? — с умным видом спросила чертовка. — Я один раз слышала, как она тебя ругает. Но ты не бойся, она потом всё равно хорошая становится. У меня мама самая-самая хорошая. Надо, чтобы у Игната тоже такая мама была.
Я невесело хмыкнул. Взял свою пиалу и, глядя на дочь, привалился к спинке стула. Наверное, надо. Всё бы было куда проще, признайся я самому себе изначально, что девка, которую я забрал у Королёва, стала мне нужной. Все семь лет, что не подходил к ней близко, видел её глаза. Последние наши гляделки — она, затаившаяся у сосны напротив дома, а потом адская боль в грудине. Пришла, дрянь, посмотреть, как наёмник её мужа меня прикончит. По крайней мере, так я думал до недавнего времени.
— А те дяди меня больше не заберут? — с осторожностью спросила Инга. — Один там был такой… — она поморщилась. — Самый плохой. Он на меня посмотрел и отвернулся. А потом отвёл на лавочку и сказал, что, если я уйду, он найдёт маму и сделает ей очень больно.
Я подобрался.
— Тебе он точно больно не сделал? Ты уверена?
— Уверена, — она снова взялась за мороженое. Облизала ложку. — Только немножко, когда затащил в машину. Вот, — продемонстрировала мне царапину на руке. — Но это ничего. Я один раз, когда мы с мамой ездили в парк…
Инга взялась пересказывать день из разряда «как я провёл лето». Взахлёб говорила о парке в Кисловодске и своих «подвигах», о горной речке, которую ей Вика разрешила потрогать «там, где не так булькает» и содранном о корягу локте.
— А потом к маме пристал дядя, — подтаявший шарик она зачерпнула целиком.
— Что за дядя?
— Самый обычный дядя. Да к ней часто дяди пристают. Она же красивая, вот и пристают.
Что ревность может быть такой острой, в жизни не думал. Чёрная и хлёсткая, она так и накрыла.
— А мама что этому дяде сказала?
Видимо, голос прозвучал очень жёстко. Инга покосилась с подозрением.
— А я не помню. Там были бусы красивые, но мама мне не купила, — горестно закончила она. — Ну и ладно, зато вот эту ленточку купила, — хотела показать на голову, но забыла про мороженое, и брызги полетели на стол. — Ой… Я случайно.
Я взял салфетку и вытер. Поняв, что ругаться я не буду, Инга забралась на диванчик с ногами и вдруг притихла. Ела молча, за считанные секунды растеряв былой энтузиазм. За минуту до этого я мог поклясться, что у них с братом нет ничего общего с той же откровенностью, как сейчас, что они похожи, как две капли воды. Глаза у дочери были точь-в-точь, как у меня на детских снимках, а вот черты лица она взяла от матери.
— Инга, — позвал и, дождавшись, когда она посмотрит на меня, поинтересовался: — Хочешь, купим тебе подарок? Можешь выбрать, что угодно.
— Прям что угодно?
— Прям что угодно.
— А можно я немного подумаю? Или нет, — она смешно замерла на вдохе. — Я хочу дом для кукол. Вот та-а-акой, — соскочила с дивана и показала рукой на уровне своей головы. — Нет, даже такой, — задрала руку выше, ещё и на носочки приподнялась. — И чтобы там мебель была. И ещё куколки с одеждой. Или… Нет, лучше платье, как у принцессы. Вот так чтобы, и юбка пффф, — крутанулась вокруг своей оси. Остановилась и посмотрела с вопросом и восторгом. Я усмехнулся. Инга вдруг стала серьёзной. — А ещё я хочу так, как ты сегодня делал Игнату, — сказала она неожиданно робко.