Вернувшись вместе с мальчиком в свою карету, Мария Эмилия стала ласково гладить его золотистые кудри, мысленно упрекая себя за то, что у нее раньше не хватило духу решиться на его усыновление.
Когда мальчик посмотрел ей в глаза, он понял, что эта женщина станет неотъемлемой частью его жизни.
Посольство Англии
Мадрид. 1751 год
7 июля
Послу, наверное, не приличествовало принимать посетителя в подвалах своего особняка, в окружении нескольких тысяч покоящихся на стеллажах бутылок и двух больших бочек шотландского виски. Однако стоявшая в это время года в Мадриде изнуряющая жара даже ночью спадала всего на несколько градусов, а потому для возглавлявшего английское посольство Бенджамина Кина прохладный погреб здания посольства стал единственным местом, где можно было хоть как-то спрятаться от жары.
Его сегодняшний посетитель — друг и влиятельный человек, генерал-лейтенант Фернандо де Сильва Альварес де Толедо, герцог де Уэскар и наследник титула герцога де Альбы, — похоже, не испытывал неудобств, находясь в помещении, стены которого кое-где были покрыты плесенью. Он смаковал недавно завезенное сюда виски, которое всячески расхваливал глава посольства. Кроме того, уединенность этого помещения вполне устраивала собеседников, потому что позволяла им — заклятым врагам маркиза де ла Энсенады — поговорить подальше от чужих ушей о деликатных делах, которые им необходимо было обсудить.
Герцог уже два дня как приехал из посольства Испании в Париже, и всего лишь час назад у него состоялся нелицеприятный разговор с государственным секретарем де Карвахалем, отвечавшим в правительстве короля Фердинанда VI за внешнюю политику Испании.
— Я только что узнал, что послезавтра будет предпринята еще одна — как обычно бесполезная — попытка помешать просвещению нашего патриархального общества.
Герцог — статный молодой человек — гордился тесной дружбой с Руссо и другими французскими вольнодумцами. Кроме того, он уже довольно долго поддерживал отношения с высшим руководством находившейся в Париже масонской ложи «Великий Восток Франции», идеи которой он во многом разделял.
— Наш друг де Сомодевилья уже подготовил королевский указ, которым будет запрещено масонство в Испании, причем по религиозным мотивам.
Он сообщил эту новость собеседнику, даже не попытавшись его морально подготовить, потому что знал: она в любом случае вызовет у его друга крайне негативную реакцию.
— Я всей душой ненавижу этого человека! — воскликнул Кин, ставя свой стакан на каминную полку. — Когда-нибудь мы, англичане, заставим его дорого за это заплатить! — Несмотря на пятидесятичетырехлетний возраст и тучное тело, Кин с необычайной проворностью поднялся со стула. — Два года назад он подослал к нам на лондонские верфи исследователя и математика Хорхе Хуана, чтобы тот шпионил за нами и выведал все о проектах строительства военных кораблей, выдавая себя за студента с дурацкой фамилией Сублевант. Он чуть было не попался, но все-таки сумел удрать. Позднее мы узнали, что он увез с собой кучу описаний и чертежей, да к тому же еще и умудрился переманить около пятидесяти наших лучших инженеров и техников. Нам известно, что теперь они работают на верфях Ла-Карраки и Эль-Ферроль, где сооружается новый военный флот, который наверняка будет сражаться с нашим флотом. — Перечисляя эти факты, Кин загибал толстые пальцы на руке. — А теперь он еще задумал запретить это славное общество, созданное в Англии лишь с одной целью — изменить к лучшему судьбу человечества. — Он сделал жест, наглядно свидетельствующий о крайней степени негодования. — Я уверен, что этот указ вызван не столько религиозными, сколько политическими мотивами, хотя, как мне кажется, к нему приложил руку и исповедник короля — небезызвестный иезуит Раваго.
— Насчет этого даже не сомневайтесь! И иезуиты, и сам Папа Римский уже давно подговаривают европейских монархов запретить масонство. — Герцог насмешливо изобразил иезуита, придав своему лицу чересчур благочестивое выражение. — Маркиз же использует религиозные мотивы, чтобы воспрепятствовать деятельности организации, которой он попросту боится, ибо она может лишить его власти. Он прекрасно знает, что в нее входят многие влиятельные аристократы, офицеры и ученые, и, насколько мне известно, он очень боится интриг, которые могут быть направлены против него, тем более что он и сам прибегал к таким методам ради достижения политических целей. — Герцог отхлебнул из стакана немного виски, чтобы промочить пересохшее горло. — Вы ведь еще помните об аресте его камердинера Росильона? Он подбил на этот арест инквизицию, как только заподозрил, что Росильон является масоном.
— Я это помню очень даже хорошо. А еще я помню трагический результат этого ареста — гибель жены Росильона и затем его самоубийство в застенках инквизиции. В лице Росильона мы потеряли весьма ценного соглядатая, державшего нас в курсе буквально каждого шага маркиза. — Открыв новую бутылку, английский посол наполнил стакан герцога де Уэскара, а затем и свой. — Я поставлю в известность Великого магистра мадридской ложи, чтобы он предупредил о нависшей опасности всех членов ложи и ее представительств. Тем самым мы сможем избежать арестов, которые, по всей видимости, замышляет произвести Сомодевилья.
Он снова сел на свое место, довольный тем, что сможет хоть как-то помешать планам маркиза де ла Энсенады, и пристально посмотрел на герцога де Уэскара.
— Мы с вами дружим уже много лет и доверяем друг другу свои секреты, но при этом мне кажется довольно странным, что у мае могут быть какие-то общие интересы — у вас, посла Испании во Франции, и у меня, посла Англии в Испании.
— Хотя мы с вами представляем интересы разных государств, нас объединяет общая неприязнь к маркизу и ко всему тому, что он делает. У вас причиной такого отношения являются политические мотивы. У меня, кроме того, еще и экономические.
— Из-за его знаменитого кадастра?
— Я вам сейчас кое-что объясню, и вы поймете, насколько эта его затея может отразиться на содержимом моих сундуков. До того как он пришел к власти, дворяне никогда не платили государству никаких податей, однако он сумел убедить короля Фердинанда, что эту привилегию нужно отменить.
— Я об этом уже кое-что слышал, — сказал Кин. — Но вы, наверное, можете сообщить мне подробности.
— Его идея заключается в том, что все без исключения должны платить в королевскую казну налог с учетом того имущества, которым они владеют. Отсюда и возникла необходимость все имущество подданных короля занести в этот прямо-таки фараоновский реестр. Это не такая уж несправедливая мера для тех, кто мало чем владеет, но отнюдь не для меня. Если мне придется платить пропорционально моему имуществу, я буду вынужден продать значительную его часть — чего мне, конечно же, не хочется делать. Точно такого же мнения придерживается и абсолютное большинство аристократов. — Герцог решительно сжал кулак. — Это одна из причин, по которым я хотел бы добиться, чтобы Сенон де Сомодевилья был отстранен от власти. Впрочем, он далеко не единственный, кто…