А вот их оружие было значительно лучше готово к бою. Все были при мечах, а у большинства из-за плеча виднелись короткие кавалерийские луки или арбалеты. Конан мог лишь догадываться о количестве стрел и меткости стрелков. Он все больше убеждался, что этот отряд выйдет победителем из любой заварушки, которую люди Райны могут иметь глупость спровоцировать.
Конан был не единственным, кто понял это. Люди Райны одним глазом следили за гостями, а другим — за малейшим жестом своих командиров.
К Конану на расстояние слышимости шепота подошел один из солдат:
— Мы собрались в центре деревни. Нужно, наверное, перекрыть улицы?
Райна покачала головой и ответила:
— Нет. Расставь стрелков в тех местах, где у них будет широкий обзор. Не забудьте и про ту сторону деревни, которая обращена к замку. Если его Бородатое Сиятельство припрятал от нас часть своих людей, то, скорее всего, он отправил их обойти холм и выйти нам в тыл.
— Да не оставят вас боги, госпожа.
— И всех вас тоже.
Человек растворился в темноте. Райна с досадой взмахнула рукой:
— Жаль, что мы не поднялись к замку. Там было бы легче защищаться.
— Мы бы с нашими мулами до сих пор тянулись вереницей по тропе. Да еще кто знает, сколько из них попадало бы с обрыва. Да и вообще, что толку переживать о том, что могло бы быть, если бы не… и так далее.
— Что, еще одна мысль капитана Кхадьяра?
— Любой здравомыслящий человек придет к этому, побывав раз пять в бою, а если нет — то достанется стервятникам на завтрак.
Райна скрестила руки на груди и обратилась к графу:
— Граф Сизамбри! Я — Райна Боссонская, командир каравана и его охраны.
— Предположим, в это я могу поверить. Но, по моим сведениям, с этим караваном шли люди короля. Где они?
Райна повторила то, что уже рассказывала Конану. Сизамбри невесело рассмеялся. Райна вспыхнула, и на этот раз пришла очередь Конана хватать ее за руку, чтобы успокоить.
— Я — Конан Киммериец, бывший офицер армии Турана. Сейчас — заместитель командира охраны каравана, госпожи Райны. Я хочу спросить, какой нашей шутке мы обязаны вашим смехом.
Сизамбри уставился на Конана и продолжал смеяться все громче, пока не встретился с ответным взглядом Конана. Черные глаза столкнулись с холодно-голубыми, и именно черные глаза первыми отвели взгляд, и рука их хозяина, затянутая в перчатку, сжалась, как бы обхватив рукоять меча.
— Я не утверждаю, что вы лжете. Но если за вами не будут присматривать люди короля, всякое может случиться с королевским имуществом. С вашим имуществом, госпожа Райна, если вы, конечно, дорожите репутацией честного проводника караванов.
— Пока ничего не случилось, — сказала Райна, — и уж по крайней мере ничего, связанного с похищением принцессы Чиенны, о котором мы узнали, только когда ваш человек вызвал нашу стражу.
— Да, и если бы они впустили моих людей в ваш лагерь, нам бы не пришлось стоять здесь и глазеть друг на друга, как двум стаям волков над загнанным оленем.
Глаза графа выдавали ложь, удачно скрытую мягким голосом.
— Охрана выполняла мои приказы, а я — приказы короля Элоикаса. И один из них — не позволять никому допрашивать моих людей и обыскивать багаж, если у него нет на это права, подтвержденного письменно рукой короля.
Граф Сизамбри презрительно фыркнул:
— У дворянина такого ранга, как у меня, это право есть с рождения. Не бойтесь оказать неповиновение королю, подчиняясь мне.
Райна сказала:
— Простите, господин, если я чересчур подозрительна. Мы — чужие в этой стране, мы не знаем ее законов и обычаев, поэтому нам трудно принять на веру то, что вы говорите.
Конан почувствовал, что она хочет добавить:. С трудом она удержалась от этого оскорбления.
— Здесь все проверяю я, и никто другой. — Голос графа перешел в глухой рык. Кулаки снова сжались. Конан прикинул расстояние между ним и графом. Тот, сам того не подозревая, совершил серьезный промах, оказавшись между Конаном с Райной и своими стрелками, которые не могли теперь пустить стрелы без риска попасть в своего командира.
Улыбнись лишь чуть-чуть ему удача — и Конан свалил бы графа с лошади раньше, чем лучники натянули бы тетиву. Случись так — и дело приняло бы совсем другой оборот.
Граф снова перевел взгляд на Конана. Киммериец старался придать себе вид безобидного ягненка, к тому же приросшего к земле крепче, чем старый дуб. Судя по выражению лица графа, Конану до некоторой степени удалось сыграть убедительно.
Граф собрался сказать что-то еще, но его слова остались неуслышанными, потонув в крике мула, раздавшемся из деревни. Вслед за этим послышались человеческие крики. Некоторые голоса Конан узнал. Другие, незнакомые, издавали боевой клич:
Конан взглянул на Райну. Та кивнула, и Киммериец сделал шаг в сторону деревни. Граф издал какой-то нечленораздельный звук, и немедленно послышались щелчки взводимых арбалетов.
Конан, резко повернувшись, схватил с земли камень и, словно из пращи, запустил его в бок коня графа. Жеребец заржал и резко попятился. Это застало седока врасплох. Граф покачнулся и судорожно схватился за поводья, сжимая ногами бока жеребца, делая все, чтобы не вылететь из седла и не свалиться на землю.
В то же время Конан свободной рукой схватил Райну за локоть и, почти оторвав ее от земли, понесся к спасительным стенам деревенских домов. Позади них граф прилагал все усилия, чтобы обуздать и успокоить взбрыкивавшего и встающего на дыбы коня.
— Если бы этот шакал прикрыл нас своей задницей еще пару секунд…начал было Конан. Но тут свист стрел, выпущенных из луков и арбалетов, и звон от их попадания в камни стен оборвал его на полуслове.
Вдруг послышался голос графа, изрыгавший проклятия. Видимо, решил Конан, какой-то незадачливый стрелок всаднику приструнить жеребца, всадив тому в круп стрелу. После этого обстрел ослаб, но не прекратился.
Наконец впереди показалось спасительное распахнутое окно в стене деревенского дома. Конан швырнул Райну в проем, как грузчики в порту перекидывают через борт тюки с товаром. Последовав за ней, он рухнул сверху всем своим весом.
— Черт, Конан! — задыхаясь, выдавила Райна. — Если ты рассчитываешь на мой меч в этом бою — побереги мои пальцы.
Конан шагнул назад, глядя, как она встает и немедленно выхватывает из ножен меч. Проклятия графа стихли вдали, прекратился и свист стрел.
Шум боя в деревне усилился; правда, больше за счет воинственных криков и ругательств, чем из-за звона стали. Конан изо всех сил навалился плечом на запертую дверь: гнилые доски и иссохшая кожа на выдержали, и он очутился на земле в облаке пыли. Вскочив, он рванулся вслед за Райной к другому концу деревни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});