Читать интересную книгу Дрессированные сучки - Виржини Депант

Не сказать, чтобы она действовала в этой операции совершенно безупречно, зато суперэффективно.

Муж-хирург просто покинул город. Мадам Ченг попыталась кое-что спасти, но ни одна девушка не захотела снова работать на нее, потому что Королева-Мать с ними круто разобралась (может, это и слухи, но дыма без огня не бывает!). Да еще и легавые приняли ее сторону. И мадам Ченг переключилась на другой бизнес.

Эта маленькая сухая женщина со жгуче-черными, стянутыми назад волосами и темными бровями была настоящей Мадам, хотя внешне больше напоминала вертлявого парня.

Она никогда не приезжала в Квартал.

Из вновь прибывших только мадам Ченг не носила черных очков. Вошедших встретили тягостным молчанием.

Матье стоял посреди зала, убирая стулья на столы, чтобы подмести пол. Он на секунду прервался, покачал головой, как будто вошли случайные посетители, буркнул:

— Мы закрыты, уходите.

Мадам Ченг не сдвинулась с места, но ее спутники уселись за последний стол, где еще оставались стулья. Она отчеканила:

— Ты — закрываешь. Мы — остаемся.

Мы группой стояли у двери — Мирей, Жюльен, Гийом и я, — собираясь уходить, но, услышав реплику мадам Ченг, сели у стойки, не зная, как развернутся дальнейшие события.

В этот момент вернулся Саид. Широко улыбаясь публике, объяснил:

— Вы еще здесь? У меня бессонница. Слушай, Матье, я могу сварить себе кофе?

Свои часто оставались в баре после закрытия, чтобы выпить по последней и поболтать.

Саид уже прошел за стойку и только тут заметил, что мы не одни.

Матье взял свою щетку, подошел к незваной гостье, встал лицом к лицу с ней. Мадам Ченг ему в пупок дышала. Он наклонился и повторил очень спокойно:

— А по-моему, вы сейчас же отсюда уберетесь, потому что у меня много дел.

Молодец Матье, настоящий мужик.

Четверо подручных мадам тоже были ничего себе — невозмутимые, застывшие в картинных позах вокруг стола. Никто бы не сказал, куда они уставились из-за стекол темных очков.

Мы пятеро у стойки были напряжены, но тоже сохраняли неподвижность.

В таких ситуациях, когда одна группа противостоит другой, люди внезапно сплачиваются, нечто внутри них требует разрешения, облегчения, всем хочется взрыва, страх преобразуется в ярость.

Мадам Ченг только улыбнулась гнусной сладенькой улыбочкой и уронила:

— Я хочу видеть главную.

Матье покачал головой:

— Здесь ты не у нее, а у меня! Уходи.

Вместо ответа она разразилась громким хохотом, слегка откинувшись назад всем телом. Головорезы тоже сочли нужным оскалиться.

Мадам Ченг успокоилась так же внезапно, как развеселилась, чем очень впечатлила меня.

Она повернулась ко мне и спросила дружески-небрежным тоном:

— Ваши девушки сказали мне, что двух танцовщиц уже разрезали на куски… Недурной бизнес, особенно если нужны деньги на порошок. Но я удивлена такой неосторожностью…

Саид подскочил к ней:

— Старая шлюха, тебе же велели убираться…

Спусковой механизм сработал — началась заварушка.

Охранники мадам Ченг вскочили, с грохотом роняя стулья.

Один из них схватил Саида за волосы, подтащил к стойке, ткнул лицом в пивную лужицу, держа пистолет у затылка.

Другой оседлал Гийома, целясь ему в лоб из револьвера.

Матье дернулся, собираясь схватить что-то под стойкой. Выстрел, запах пороха, брызги стекла от разбившихся бутылок. Матье выпрямился, а двое горилл встали по обе стороны от двери, взяли на мушку весь зал, следя, чтобы присутствующие сохраняли спокойствие.

Мадам Ченг оглядела зал. У нее и правда был стиль, у этой стервы, она выдержала паузу, в глазах разгоралось жестокое возбуждение.

Она заговорила — вроде искренне огорченным и мягким тоном, но так звучит голос того, кто обманывает, предлагая помощь:

— Я ищу ее уже неделю, нам надо обсудить кое-что важное.

Пауза. Продолжение:

— Мне не кажется, что вы способны силой заставить нас уйти…

Бессильная ярость, унизительное чувство, что не сумел дать отпор быстро и адекватно. Я действительно испугалась, когда прозвучал выстрел, у меня заложило уши, отнялись руки и ноги.

Кто-то кашлянул. Это была Королева-Мать в сопровождении двух охранниц. У одной поехали колготки — забавно… Зато на лицах полное спокойствие. Как будто воспитательницы в туфлях на шпильках явились навести порядок среди расшалившихся малышей.

За их спинами стояла Соня — я даже не заметила, что она ускользнула, как только подъехала черная машина. Да, я и вправду никчемная мудачка…

Мадам Ченг знаком приказала своим убийцам выпустить добычу и опустить оружие.

У двух этих женщин была похожая манера поведения — театральность, скупые жесты.

Гийом чертыхался, поднимаясь с пола; Саид сел за столик, как будто только что вернулся из сортира; я подняла опрокинутый стол; Соня поставила на место стул. Гийом решил высказаться:

— Ничего себе обстановочка…

Он отряхнулся в последний раз и сел.

Жюльен был белым как полотно. На некоторых людей насилие действует особым образом: чтобы перенести его, им бывает достаточно сохранять ясную голову. Не знаю, как выглядела я сама, но в женщинах трусость не так противна.

Матье вернулся к своим стаканам. У этого парня были недостатки, но в хладнокровии ему не откажешь.

Мирей повернулась спиной к месту действия и принялась разглядывать присутствующих. Судя по всему, она не слишком испугалась — даже улыбнулась самой очаровательной из своих улыбок.

Все происходило как в замедленной съемке, как будто что-то пошло не так со звуком, чего-то не хватало в атмосфере. Пустота. Животное облегчение после пережитого ужаса. Ситуация внезапно разрешилась, и все вроде встало на свои места, а мы чувствовали себя дураками.

Молчаливое противостояние Королевы-Матери и мадам Ченг продлилось несколько мгновений, им как будто даже нравилось разглядывать друг друга. Королева-Мать выглядела внушительнее, превосходила свою врагиню бюстом.

Наконец китаянка процедила сквозь зубы:

— Я тебя искала.

— Ты искала неприятностей на свою задницу.

— Ну да — тебя.

— С чего бы это?

— В обществе беспорядок. Повсюду говорят, будто ты покрываешь убийцу… Девушки бегут от тебя ко мне — им страшно, они бог знает что рассказывают. Теперь я их понимаю. Я готова всех принять и защитить. Если ты захочешь продать, я куплю. И даже оплачу издержки. Ты упорно избегаешь встречи, вот я и позволила себе… пошуметь.

— Нам нечего обсуждать. Я никогда не работала с такими, как ты.

Мадам Ченг криво улыбнулась:

— Ты полагаешь, что все еще имеешь право говорить с людьми подобным тоном?

— Разве тебе не передали, что я даже видеть тебя не хочу? Тебе ведь предложили убраться отсюда?.. Так давай, вали и гномов своих забирай.

Тон мадам Ченг мгновенно изменился: от спокойствия она перешла к истерике, причем никто не понял, что привело ее в такую ярость.

— Слушай меня внимательно, грязная, мерзкая свинья! Твой квартал, весь, с потрохами, через месяц будет моим. Я приехала, чтобы договориться, как это делают разумные люди. Но ты предпочитаешь все разрушить, не думала, что ты такая дура.

Саид едва не вцепился ей в глотку. Королева-Мать в последнюю секунду успела его удержать. Мертвая хватка. Они обменялись странными взглядами: клянусь, останься они одни, превратились бы в мохнатых диких зверей с длинными острыми клыками.

Мадам Ченг вышла со своим эскортом. Она излучала гнев и презрение.

Матье сострил:

— Столько шуму из-за пустяка… Могли бы просто прислать нам открытку.

Все захихикали, но никто не нашелся, что добавить.

Мы ждали заявления Королевы-Матери — она должна была объяснить, что произойдет дальше, чем дышит город, что в Организации, и все такое прочее…

Но она этого не сделала. Только спросила:

— Все целы?

Нет, ничего непоправимого не произошло. Что ж, ладно… Мне показалось, что Королеве-Матери все это, по большому счету, совершенно безразлично.

Она сказала:

— Хорошо. Всем удачи на будущее.

И вышла.

Саид рванулся следом, она обернулась, наставив на него палец, произнесла, как плюнула:

— Тебя я больше видеть не желаю.

Королева-Мать явно устала и была чем-то очень озабочена.

Саид так и остался стоять столбом перед дверью.

Суббота, 9 декабря

14.00

— Повернись, грязная шлюха! Покажи-ка мне свою задницу… Наклонись, мерзавка! Давай выставляй хозяйство напоказ… Потекла уже, отсюда вижу.

Папашка визжал, подпрыгивая на своем табурете, потом захрипел, как в агонии, и я бросила на него взгляд через плечо. Все, готово: на конце его багровой сардельки выступили белые капли.