«Мы не хотим борьбы на равных, мы хотим иметь возможности, которые обеспечат нам решающее преимущество, – заявил в 1997 году министр обороны США Уильям Коэн в своем докладе президенту и конгрессу. – Мы переживаем эпоху стратегических возможностей… Без такого превосходства наша способность осуществлять глобальное лидерство окажется сомнительной»[41]. Если сопоставить эти тезисы с недавним утверждением госсекретаря США Кондолизы Райс, заявившей в феврале сего года в интервью французскому еженедельнику «Фигаро»: «Я искренне считаю, что Россия представляет опасность для Запада вообще и для наших европейских союзников в частности»[42], то нам есть, о чем задуматься, анализируя возможное развитие событий в российско-американских отношениях.
Что касается Европы, то, говоря языком Льва Гумилева, она по большей части безвозвратно растратила былую пассионарность. Если Америка искренне убеждена в своей мессианской роли глобального лидера и, соответственно, в своем праве учить всех и вся, как им следует жить, то Европа, объединяясь под сенью ЕС[43], ищет прежде всего комфорта, безопасности и покоя. Отсюда и стремление европейцев слегка дистанцироваться от своих беспокойных заокеанских союзников, и прорывающееся порой раздражение американской бесцеремонностью.
Отсюда же и более настойчивое, чем у американцев, стремление сохранять конструктивные отношения с Россией. Российским политикам следует это понимать и в максимальной степени использовать такое стремление для укрепления позиций нашей страны как на европейском континенте, так и во всем мире[44].
Но столь же ясно следует понимать, что исторически сложившийся стратегический союз Европы и Америки, основанный на единстве их мировоззрения, экономических и геополитических интересов, обладает достаточным запасом прочности, и при всех нюансах отношений Нового и Старого Света является эффективным и жизнеспособным. С такой точки зрения вполне очевидно, что в обозримой перспективе России на мировой арене придется иметь дело с Западом, как с единым целым.
Проще говоря, любые попытки «вбить клин» между Европой и Америкой следует признать контрпродуктивными. А потому, не питая на сей счет никаких иллюзий, надо постараться выстроить с ними максимально конструктивные отношения.
Для этого необходимо прежде всего ясно и доходчиво объяснить Западу, в чем заключаются наши национальные интересы и на каких принципах собирается Россия строить с ним свои отношения. Эти принципы просты: равенство, взаимовыгодность, невмешательство и независимость. Мы будем всячески избегать любой конфронтации, любого противостояния, любых конфликтов. Но никому не позволим вмешиваться в наши дела и указывать нам, как жить.
Если Россия сумеет убедить Запад, что в рамках этих основополагающих принципов ее политика будет предсказуемой и стабильной, а Запад сумеет убедить Россию, что не стремится к ее ослаблению и вытеснению из мировой политики, то у нас есть все основания рассчитывать на долговременные и взаимовыгодные отношения. Любить друг друга нам вовсе не обязательно. Важно научиться мирно и конструктивно сосуществовать в новом, глобальном и одновременно многополюсном мире.
Это особенно необходимо, так как новая эпоха ставит перед нами массу общих проблем: борьба с терроризмом и болезнями, защита окружающей среды, климатические изменения, спровоцированные техногенными факторами – вот лишь некоторые области, возможность плодотворного сотрудничества в которых вполне очевидна. Я уж не говорю о культурной и научной сферах, в которых мы можем существенно обогатить друг друга.
Россия не раз доказывала свою готовность к такому развитию событий. Теперь дело за малым – добрую волю должен проявить Запад. Пока, глядя на расширение НАТО, агрессию в Югославии и американскую инициативу по ПРО[45], в благие намерения западных стратегов верится с трудом…
Великое пробуждение
Китайский полюс глобального мира
На протяжении большей части своей многотысячелетней истории Китай, сравнительно с другими современными ему государствами, представлял собою мировую державу первого ранга. И когда Афины боролись со Спартой, и когда Римские легионы завоевывали Галлию, Китайская империя вполне могла соперничать с ними по своей экономической, политической и военной мощи. Даже самые закоренелые сторонники «западного превосходства» сегодня признают, что вплоть до начала XVII века Китай занимал ведущие позиции в мире по производительности труда и уровню жизни[46]. При этом китайская цивилизация, – в отличие от христианской и мусульманской, которые «рассредоточены» в рамках нескольких десятков государств, – всегда сохраняла свое национально-государственное единство.
С такой точки зрения упадок державной мощи Китая, начавшийся после «опиумных войн» середины XIX века и вскоре превративший страну в полуколонию, разделенную на «сферы влияния» между более удачливыми конкурентами, может рассматриваться как досадный эпизод, кратковременный и малозначимый. И действительно, с последней четверти ХХ столетия Китай вступил в пору нового подъема, обретшего за последние десять-пятнадцать лет форму настоящего научно-технического и промышленного прорыва.
Сегодня темпы экономического развития страны дают основание для прогноза о том, что в течение двух ближайших десятилетий Китай может превратиться в державу, равную по своим глобальным возможностям Соединенным Штатам Америки.
В упоминавшемся уже докладе министра обороны США говорится о том, что «после 2015 года можно ожидать появления крупной региональной державы или даже равной нам по мощи мировой державы… Китай имеет потенциал для того, чтобы стать такой державой»[47]. С геополитической точки зрения такие возможности вполне могут открыться перед ним в случае воссоединения с Тайванем, укрепления союзнических отношений с Пакистаном, объединения под патронажем Пекина двух Корей и включения в китайскую зону влияния стран Юго-Восточной Азии.
В то же время надо признать, что это великое будущее Китаю пока вовсе не гарантировано. Перед страной стоит целый ряд сложнейших проблем, от решения которых в значительной степени зависит и ее будущая судьба. Это в первую очередь проблемы сохранения темпов роста, политической стабильности, энергетической и продовольственной независимости, демографической регуляции и бедности населения.
Мировой опыт показывает, что сохранить такие высокие темпы роста, которые развил в последние годы Китай, очень непросто. Кроме того, экономические преобразования сложно вести в отрыве от политических реформ, а чем могут такие реформы закончиться, если ими займутся политики-«западники», мы в России хорошо знаем. Да и события 1989 года на пекинской площади Тяньаньмынь уже показали, что силы, подобные тем, что разрушили Советский Союз, действуют и в Китае.
Что касается экономики, то в условиях быстрого роста ВВП[48] китайская энергетика оказывается неспособной самостоятельно обеспечить потребности производственных мощностей. И несмотря на то, что руководство страны действует в этой области весьма энергично, все же в ближайшие годы зависимость Китая от импорта энергии будет, скорее всего, возрастать. Например, если сейчас китайский рынок потребляет ежегодно 25 млрд. кубометров газа в год, то к 2010 году запланирован рост этого показателя до 70–80 млрд кубометров[49]. Такая же ситуация складывается и с производством продовольствия: постоянное увеличение населения Китая делает его все более зависимым от закупок продуктов питания на внешнем рынке.
Что касается уровня жизни населения, то он резко отличается в зависимости от регионов, и это не может не создавать дополнительного напряжения, затрудняющего развитие страны. В торговых прибрежных районах и крупных городах доходы людей гораздо выше, чем во внутренних областях, где, по подсчетам американских стратегов «нового мирового порядка», насчитывается более 100 миллионов безработных, число которых продолжает расти[50].
Однако, несмотря на все эти сложности, Китай оказывает все возрастающее влияние на мировые дела. От того, куда направит он в ближайшие десятилетия свою растущую мощь, во многом зависит и вся картина глобального мира XXI века.
Поэтому Россия должна быть серьезно озабочена тем, чтобы обеспечить максимально дружеские, если можно – союзнические отношения со своим великим соседом.
Сегодня это представляется делом вполне реальным. Ситуация в мире складывается так, что целый ряд объективных факторов благоприятствуют российско-китайскому сближению.