Возмущение фюрера было столь велико, что он даже забыл отдать приказ о начале военных действий. После ухода фюрера я напомнил Кейтелю, что приказ должен быть готов к часу дня. Кейтель бросился вслед за фюрером и, вернувшись, сказал, что приказ следует отдать немедленно, назначив наступление ориентировочно на 12 ноября. Передав приказ по телефону в штаб Браухича, я попросил прислать письменное подтверждение, поскольку этот приказ вызвал там недоумение, ведь их главнокомандующий только что докладывал фюреру...
Два дня спустя из-за неблагоприятного метеорологического прогноза наступление пришлось отложить. В это время года в Центральной Европе погода всегда плохая, особенно на западе. Очень точные и подробные прогнозы ежедневно представлялись армиями запада и подтверждались метеосводками военно-воздушных сил, пока еще не попавших под подозрение Гитлера. И все же Гитлер сомневался в том, что погодные условия, а не сопротивление, открыто выраженное Браухичем, являются причиной отсрочки операции. Трехдневный, затем пятидневный интервалы между решениями вызывали постоянное беспокойство и отвлекали от важных проблем, подрывали и без того небольшое доверие Генерального штаба к верховному командованию. Более того, явно происходила утечка информации, ибо несколько раз враг узнавал о наших решениях.
Примерно в то же время я попытался повлиять на ход событий, инициировав переговоры с западными державами через короля Бельгии. Дата наступления откладывалась каждые несколько дней до середины декабря, а потом пришлось принимать во внимание другие обстоятельства...»
Итак, даже в первые дни войны Гитлер оказывал непосредственное влияние на военные действия и руководил ими. Однако в 1939 году он еще воспринимал отличную от своей точку зрения: противодействия генералов и непогоды оказалось достаточно, чтобы заставить его изменить решение о зимнем наступлении. Но во время войны он все меньше полагался на своих советчиков, пока в конце концов полностью не оградился от всех и стал действовать деспотично на основании лишь собственной интуиции.
Вторжение в Норвегию было в основном морской операцией с участием малых сухопутных сил. Похоже, Генеральный штаб считал эту затею слишком рискованной, но Гитлер, опасавшийся, что Англия разместит в Норвегии военно-воздушные и военно-морские базы, настаивал на вторжении. Успех норвежской кампании вряд ли важен для нашего повествования о разгроме Германии, но, чтобы не нарушать последовательность событий, следует привести причины, побудившие Германию к нападению 9 апреля 1940 года. Адмирал Кранке, командовавший в 1940 году кораблем «Адмирал Шеер», а в 1943 году отвечавший за организацию морской обороны Западной Европы, написал краткий отчет о военно-морской стратегии Германии. Вот что он пишет о Норвегии: «Вероятность того, что Англия, как в 1918 году, перекроет подступы к Атлантике и разместит в Норвегии войска для прикрытия авиабаз, привела нас к решению противодействовать этому, оккупировать Норвегию и таким образом получить доступ к Атлантике. Мы надеялись достичь наших военных целей, не прибегая к масштабным военным операциям, не развязывая войну с Норвегией и не посягая на ее политическую свободу. Информация о том, что у Англии подобные же намерения и она легко может нарушить границы норвежских территориальных вод, как в инциденте с судном «Альтмарк», прояснила истинные отношения между Норвегией и Англией. Мы подготовили норвежскую кампанию. Действительно, для операции было достаточно небольших сухопутных сил, однако осуществить ее было возможно лишь при взаимодействии всего немецкого военного флота и верховного командования.
Верность решения подтвердилась, когда, заложив мины в норвежских территориальных водах, англичане предприняли попытку вторжения, но отошли, завидев немецкие военные корабли. Документы, захваченные позже в Лиллихаммере, полностью это подтвердили. Успех норвежской кампании, несмотря на временные неудачи в Нарвике, устранил минную опасность на море и угрозы со стороны Скандинавии и Дании».
Однако мнение о том, что союзники собирались оккупировать Норвегию, опередив немцев, было аргументированно опровергнуто в единодушном вердикте Нюрнбергского трибунала. Там отмечено, что одновременно с окончательным приказом о вторжении в Норвегию в дневнике военно-морского штаба за 23 марта 1940 года было записано: «Массовое вторжение англичан в норвежские территориальные воды... в настоящее время не ожидается». И еще одна запись адмирала Ассмана 26 марта: «Высадка британцев в Норвегии маловероятна». Подводя итог обсуждению событий, которые привели к нападению на Норвегию и Данию, Нюрнбергский трибунал делает вывод: «В свете всех доступных свидетельств невозможно согласиться с тем, что вторжения Германии в Данию и Норвегию носили оборонительный характер; по мнению трибунала, они являются актами наступательной войны».
Глава 8
ПОБЕДА И ПОРАЖЕНИЕ
Отложив крупномасштабное нападение на западе до зимы 1939 года, Гитлер обратился к плану преодоления линии Мажино. Этот план был разработан Генеральным штабом под руководством фон Браухича и начальника штаба Гальдера. В операции должны были участвовать не менее четырех армейских группировок; группа армий «Б» под началом фон Бока на правом фланге напротив Нидерландов, группа армий «А» фон Рундштедта в центре напротив Арденн и группа армий «Ц» фон Лееба на левом фланге напротив Саара. В резерве оставалась танковая армейская группировка фон Клейста. Всего предстояло задействовать около 150 пехотных и 10 бронетанковых дивизий.
Предложенный план был модифицированным вариантом классической операции фон Шлиффена, которая при небольшой правке могла бы оказаться успешной в начале Первой мировой войны. Главная роль отводилась правофланговой группе армий фон Бока. Наступая широким фронтом, фон Бок должен был пройти через Нидерланды. Но прежде чем план был претворен в жизнь, фюрер выдвинул альтернативный план, автором которого был генерал фон Манштейн, начальник штаба группы армий «А». По новому плану решающий удар приходился не с северного фланга на Бельгию, а в центре фронта через Арденны.
Фон Манштейн представил убедительные аргументы в поддержку своего плана. Наступление через Нидерланды слишком сильно напоминало операцию 1914 года и вряд ли застало бы противника врасплох; в Бельгии немцам пришлось бы вести решающие сражения против британцев, более упорных, чем французы. К тому же равнинная местность Голландии и Бельгии, пересеченная бесчисленными каналами и реками, затрудняла применение крупных бронетанковых соединений.
Преимущество своего плана фон Манштейн обосновывал тем, что трудности использования танков в лесистых Арденнских горах будут компенсированы абсолютной внезапностью, а вырвавшись из Арденнских теснин и форсировав реку Мез (Маас) у Седана, немецкие танки быстро пройдут по холмистым полям Северной Франции.
Фон Браухич и Гальдер с прохладцей отнеслись к плану фон Манштейна. Особенно возражал Гальдер, возможно, не потому, что план был неосуществимым, а потому, что не ладил с фон Манштейном.
Однако чем дольше Гитлер изучал предложения фон Манштейна, тем больше они ему нравились. В конце концов фюрер решил отвергнуть первоначальный план и принять план фон Манштейна. Разумеется, это решение вызвало негодование разработчиков первого плана и офицеров армейской группировки фон Бока, которой теперь отводилась вспомогательная роль, в то время как группа армий фон Рундштедта играла первую скрипку. Не имея возможности выразить возмущение самому фюреру, верховное главнокомандование сочло необходимым продемонстрировать свое недовольство фон Манштейном, который, обратившись лично к фюреру, нарушил субординацию. Фон Манштейна сместили с должности начальника штаба фон Рундштедта и назначили командующим корпусом, который вообще не был задействован в его плане. Как видите, отношения в «семье» офицеров, начавших 10 мая 1940 года наступление на западе, нельзя назвать счастливыми и гармоничными.
Главным военным персонажем первого и последнего годов войны, несомненно, был фельдмаршал Герд фон Рундштедт. Именно ему было поручено вести немецких солдат к самой славной победе и к их самому сокрушительному поражению. В нем воплотился образ профессионального, консервативного аристократа-полководца, по которому Генштаб кроил своих офицеров. А раз так, то необходимо рассказать о нем подробнее.
Испещренное морщинами лицо фон Рундштедта словно не имело возраста. Прямой нос, длинные, тонкие губы и решительный подбородок говорили о бесчувственности и безжалостности. Казалось, это лицо высечено из глыбы гранита. Лишь яркие, светящиеся умом глаза да редкая мимолетная улыбка подтверждали, что это все же живой человек. Внешность фон Рундштедта не только наводила на мысли о камне, но и позволяла сделать вывод о силе его духа. Эта аналогия с гранитом не должна удивлять нас, ибо только такой человек мог выдержать страшные удары судьбы, сыпавшиеся на него со всех сторон.