В ответ на телефонный звонок мы с отцом не без некоего труда наняли кабриолет — простите, кэб.
После выхода в свет «Этюда в багровых тонах» на этот вид транспорта возникла эфемерная мода. Всем было интересно заглянуть в лицо тому, кто правит лошадьми, независимо от того, сидит ли он на козлах или на запятках.
(Хм. По мере того, как я это вспоминаю, моя речь всё больше архаизируется. Запятки — и вообще не о том.)
Двухэтажный особняк был расположен в Челси — из тёсаного камня и очень респектабельный, он больше других на улице потемнел от смога и вроде бы весь поник, начиная с крыши, откуда на тротуар спускались фигурные водостоки. Мы отпустили кэбмена и позвонили в высокую дубовую дверь.
Открыла нам немолодая женщина без наколки и фартука, в простом тёмном платье, без лишних слов поклонилась и указала наверх.
Хозяин ожидал нас в кабинете, слегка похожем на тот, который лет через сто растиражируют в сериале про Бейкер-Стрит: книжные полки в нишах, галерея верхнего этажа, нависающая над диванами, креслами и столиком нижнего, на столе — трубки, бокалы, скомканная льняная салфетка и бутыль хорошего бордо из французских виноградников. Точную марку я не запомнил, да и странно было бы для того, кто не пьет спиртного.
Но вот лицо нашего клиента и как он был одет — это отчего-то врезалось в память накрепко.
Высокие скулы. Чёрные, как смоль, жёсткие волосы и такие же глаза с упрямым выражением.
Сросшиеся на переносице густые брови. Тонкие губы, почти коричневые, и нос с горбинкой. Наш хозяин как две капли воды походил на тех демонических героев, что так любили описывать сёстры Бронте. Совершенство изысканной и чарующей некрасоты.
Недавно Британия открыла для себя Страну Восходящего Солнца, и через границы хлынул поток изысканных и легковесных фальшивок. Но это стёганое косодэ с едва заметным рисунком криптомерий и широкие хакама поверх него выглядели настоящими. Когда-то их носили всерьёз.
— Нам нужно называть свои истинные имена или спрашивать ваше? — спросил Хьярвард после церемонных приветствий.
— Нет необходимости. Мой предок числился среди тех, кто помогал вам укорениться на острове, и с тех пор вкладывать в вас деньги под минимальный процент было нашим семейным делом. Ваши настоящие имена я знаю, мистер Хьярвард и мастер Трюггви. Хотя юного джентльмена мне представили впервые
— И мы знаем ваше, мистер Гордон.
— Возможно, оттого с меня снимается обязанность исповедоваться?
Мой Хьяр пристально глянул ему в глаза:
— Не хотелось бы. Мальчик не так давно отпраздновал своё совершеннолетие, так что понимаете сами.
— Должен набраться опыта? Ладно. Я стою на пороге банкротства. Если о нём еще не объявлено в специальном суде, ведущем дела несостоятельных должников, — то это не более чем поблажка. Всё началось с краха знаменитого Банка Глазго. Я не был таким простаком, чтобы ничего не знать об усилиях директоров удержаться на плаву. Но достаточным безумцем, чтобы сначала вкладывать немалые средства в ценные бумаги, цена которых была намеренно вздута, а потом удерживать их при себе даже когда почти не стало надежды. Из чувства солидарности, что ли. В правлении были, как я полагал, мои друзья, и они сами скупали свои акции, чтобы удержать высокий курс. Это понятно, что управители банка переводили деньги в другие финансовые учреждения на счета родственников. Я же не подозревал воровства столь наглого и банкротства столь мошеннического.
Ну, а потом, когда скамья была сломана о головы, я оказался в числе пострадавших вкладчиков. Нет, тогда мне удалось выстоять. Если бы ещё не афёра торгового дома Герлдстонов, куда я вложил практически все свободные средства и заёмные деньги…
— Идея обратить фунты стерлингов в сырые алмазы не так уж плоха, — отозвался мой отец. — Сейчас цены на них резко упали из-за разведки нового месторождения, но обработанные камни по-прежнему котируются высоко. Репутации самих Герлдстонов крепко повредила та уголовщина, в которую они ввязались; попытка насильственного брака с богатой родственницей и покушение на её убийство. Это бросило тень на все их начинания. Но, уверяю вас, сэр Гордон: года через два-три молодая наследница с супругом восстановят честь дома и решительно переломят ситуацию.
— У меня нет этого времени, — спокойно ответил тот. — Мне рекомендуют скрыться из страны, но это бесчестно и не решит ничего. Однако…
— Буквально на днях парламент принял билль о раздельном владении имущества в браке, — папа Хьяр с готовностью подхватил оборванную реплику, так что я даже заподозрил нарочитость.
— Косвенный плод суфражизма, — усмехнулся наш собеседник. — Мужчинам расхотелось платить по долгам, которые делают их супруги. Сами же представительницы слабого пола увлеклись работой и мелким предпринимательством и не желают, чтобы муж бил их, вымогая заработанное, а суды оправдывали домашнее насилие.
— В известной мере за это следует благодарить отца и сына Герлдстонов, дело которых переполнило чашу, — кивнул мой старший в роде.
— Некое время назад я значительно пополнил имущество моей жены и дочери. Они страстно любят недорогие ювелирные украшения из колоний, вы понимаете. И если я поведу себя так, как ожидает от меня общество, ей достанется богатство, не слишком обременённое долгами. Кредиторы легко пойдут на отсрочки и уступки.
Гордон вздохнул и очертил между собой и нами полукруг одним из своих чудных носков — белых, с застёжкой на щиколотке и с большим пальцем, выставленным вперёд, как указка.
— Вы жертвуете собой. И одновременно делаете уступку общественным приличиям, — сказал отец.
— Да. Смешно подумать, насколько всё обставляется церемониями. Вполне возможно, что человек кончает с собой из чувства самосохранения — лишь бы избежать грязной суеты вокруг своего угасающего тела. Так вы удовлетворены или хотели бы ещё кое-что услышать?
Мы с батюшкой кивнули одновременно, как будто наши головы соединял некий механизм. Китайские болванчики. Снова Восток.
— Тогда осмелюсь попросить об одной не совсем обычной услуге. Сразу после того, как я потеряю сознание, возьмите это, — Гордон отодвинул салфетку, и из-под её что-то длинно сверкнуло, Дуло револьвера, понял я. Незатейливый и надёжный «Британский бульдог».
— Выстрелите мне в висок, — тем временем продолжал он, — а потом уберите ткань и положите рядом с рукой. Постарайтесь найти естественный угол выстрела. Отпечатки пальцев на рукояти я уже оставил и, надеюсь, Скотланд-Ярд удовлетворится увиденным.
На наших лицах отразилось лёгкое удивление. На физиономии отца, по крайней мере. Я среагировал куда более выразительно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});