Читать интересную книгу Северная Ведьма - Анастасия Иванова

Климов, с трудом приводя дыхание в норму, посмотрел на недавно такого неприятного ему человека. Николай, при всех недостатках, был таким реальным, живым, теплым, гостеприимным и чисто по-человечески невоспитанным и навязчивым, что возбуждал теперь в Климове чувство, подобное глубокой симпатии. Он поблагодарил толстяка, присел напротив и с удовольствием хрястнул яйцом об угол стола, хотя был совсем не голоден.

– Предложил бы что покрепче за знакомство, да нельзя мне. Печенка барахлит, – сказал Николай с сожалением. – Придется чаем обойтись. Ты молодой, сгоняй-ка за кипятком.

– Этого не потребуется, – улыбнулся Климов. – Сейчас проводница чай сама занесет.

– Ну сервис, – удивился Николай.

– Вагон-люкс, – кивнул Климов, обмакивая палец в коробок с солью и обмазывая белыми крупинками яйцо. Как по заказу через мгновение появилась проводница и с приятной улыбкой поставила на стол два стакана с чаем.

Николай, оттопырив в стороны безымянные пальцы и мизинцы обеих рук, взял куриный окорочок прямыми пальцами и с аппетитом впился в него зубами. По толстому его подбородку потек жир, который он тут же утер рукавом.

–Беы! – с набитым ртом подпихнул он второй окорочок Климову. Тот кивнул, дожевывая яйцо, посмотрел на кусок мяса и тут его взгляд упал на промасленную газету. Около разворота, прямо под курицей, красовался неброский заголовок «Тайна погибшей деревни». Климов пробежал глазами несколько строк и понял, что речь идет о Ковалевке. Он наклонился, чтобы лучше видеть напечатанное, но буквы на тонкой бумаге сливались с текстом на обороте и прочесть ничего было нельзя.

– Николай, вы читали эту газету? – спросил Климов как можно небрежнее.

Николай недоуменно посмотрел на него.

– Читал, из Череповца еще вожу за собой. А что?

– Да тут статья про деревню одну, кхм, – пытаясь скрыть волнение, откашлялся Климов. – Вы знаете что-нибудь про нее?

– Про какую деревню? – Николай повернул к себе край газеты, на которую показывал Климов, сощурился и отодвинул текст на расстояние вытянутой руки от глаз. – А, Ковалевка? Знаю, а как же? Прямо рядом с Череповцом она. У нас дача там же, на 489 километре. Иногда в те места за ягодой ходим на болото. А что?

– Ну… – замялся Климов, на ходу лихорадочно придумывая повод побывать в давным-давно умершей деревне. —У меня там родственники были, хочу увидеть те места. Вроде как родина… могла бы быть…– Он окончательно заговорился и умолк, боясь, что может совсем запутаться.

Николай посмотрел на него с недоумением:

– Так сгорела же она, давно, лет шестьдесят назад. Нет там ничего. От домов только стены остались, да и то не везде.

– Сгорела? – оторопело переспросил Климов. – А я слышал, эпидемия была…

– Да какая эпидемия! – махнул рукой Николай. – Сгорела она. Я, правда, тогда малец был еще, но люди говорили, сгорела во время урагана. Вроде что-то там воспламенилось, а потом от ветра все дома, как спички, полыхнули.

– Мне другое говорили, – сказал Климов. – Будто бы там неизвестно отчего люди и даже скотина в один день перемерли…

–Да врут они все, черти поганые!– к этому ругательству Николай прибавил еще несколько непечатных. – И лезут, и лезут к нам эти искатели привидений! – он снова нецензурно выругался, а потом подозрительно посмотрел на Климова. – А ты веришь в эти сказки, что ли, Андрюх?

– Нет-нет, – поспешил заверить его Климов. – Я просто спросил.

– Ну то-то. Нормальный же парень, – удовлетворенно хлопнул его по плечу жирной от курицы пятерней толстяк. – Ты в эти сказки не верь. А то пустил слух кто-то, что у нас на болотах эта… как ее… ненормальная зона, так житья нет от экстрасексов всяких да колдунов. Шляются везде, страшные, как пугала, нечесаные, в черных балахонах, на шеях черепа на цепурах… Тьфу! В советское время таких за тунеядство сажали, а теперь всякая слизь чем хочет, тем и занимается.

Климов улыбнулся Николаю жалкой улыбкой и даже не обратил внимания на то, что тот испачкал жиром толстовку. На мгновение он испугался, что поездка его не увенчается успехом, и ничего прояснить не удастся. После ужина Николай долго и однообразно болтал о своей жизни, хвастался сыном-депутатом, и, утомившись, уснул на полуслове. Климову не спалось. Он не рискнул лечь головой к двери, опасаясь, что Ведьма снова появится в окне, и, без единой мысли в голове, лежа к стеклу затылком, долго слушал храп Николая, перемежающийся с монотонным перестуком вагонных колес.

За полтора часа до прибытия в пункт назначения в купе постучала проводница, разбудила и предложила чаю. Попутчики заворочались, протирая глаза. Николай, несмотря на тучность, соскочил довольно легко, а вот Климову было тяжко: всю ночь его сон был каким-то рваным, с частыми пробуждениями и тревожными неглубокими провалами в дремоту.

– Кофе есть? – хриплым спросонья голосом спросил он проводницу.

– Да, конечно, – приветливо откликнулась та. – Значит, вам чай, – кивнула Николаю. – А вам кофе, – Климову. – Сейчас принесу.

– Скоро дома будем, – удовлетворенно крякнул Николай. – Отдыхать, конечно, хорошо, а дома лучше. Верно говорю?

Климов пожал плечами.

– Не знаю, я давно никуда не ездил.

Пока они по очереди совершали утренний туалет, собирали вещи и одевались, проводница принесла заказанные напитки. По купе разнесся запах кофе.

– Эх, надо было тоже кофейку взять! – расстроился Николай. – Ничего, дома попью. У меня жена хороший кофе готовит.

Климов отхлебнул глоток, и в голове наконец прояснилось. Внезапно он понял, что не озаботился поиском жилья в Череповце. «Расклеился совсем», – с досадой подумал он.

– Скажите, Николай, где у вас в городе можно остановиться? Гостиницы хорошие есть?

– Есть, конечно, – охотно отозвался тот. – «Ленинград» хорошая гостиница, еще при советской власти построенная, «Череповец». «Металлург» вообще прямо в центре. Новые какие-то появились, наверное. Да у нас город-то небольшой, где ни остановись – везде центр. Это вам не Москва.

– Техника же есть, сейчас посмотрим, – вспомнил Климов, достал планшет, быстро пробежался по отзывам и остановился на «Металлурге».

– Нормально, – одобрил Николай. – Удобное место.

Тем временем поезд, замедляя ход, приближался к вокзалу Череповец-1. За окном жидкий рассвет открывал взгляду унылые одинаково-серые здания промзоны, торчащие из-за такого же, как в Москве, металлического серо-синего глухого забора. День обещал быть пасмурным: небо, куда хватало глаз, было затянуто плотной завесой серых, тяжелых осенне-зимних туч. И хотя до прибытия по расписанию оставалось еще минут пятнадцать, Николай оделся, вытащил свой чемодан на колесиках из багажного отделения и вышел из купе. Произошла обычная для людей, вынужденных делить небольшое пространство с незнакомцами, метаморфоза: попутчики, еще час назад словоохотливые, общительные и дружелюбные, по мере приближения к станции становились молчаливее, отчужденнее, стремились первыми выйти из купе и занять место поближе к выходу из вагона. Если нечаянно на перроне они встречались взглядом с теми, с кем только что приехали в одном поезде, то совершенно искренне не узнавали и равнодушно отворачивались от вдруг выпавшего из памяти, уже ненужного лица. То же произошло и с Николаем. Не попрощавшись, он бесцеремонно толкался к выходу, тянул толстую шею, выглядывая своих в толпе встречающих, и, заметив кого-то, радостно и широко заулыбался щербатым большим ртом и замахал огромной пятерней.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});