<Juliya> Пелевин: Употребляли ли ви когда-нибудь ЛСД в процессе написания чего-либо?
<Pelevin> Juliya: Нет. Для человека, знакомого с препаратом, ясно, что нельзя употреблять ЛСД в процессе написания чего-либо. И вообще не очень понятно, кто кого употребляет — ты ЛСД или ЛСД тебя.
<Trahel> Пелевин: «Кто кого употребляет» — мы Интернет или Интернет нас, как по-вашему?
<Pelevin> Трахел: Это очень важный и очень злободневный вопрос.
<Pelevin> Раз мы заговорили об ЛСД, был такой человек Лилли, который под дозняком ЛСД осознал, что на земле распространяется кибернетическая цивилизация, которая внедряется через распространение компьютеров. Он так воодушевился этой мыслью, что кинулся звонить президенту. Самое интересное что президент взял трубку… Это, по-моему, в его воспоминаниях, книга называется «Ученый» и относится к тому периоду, когда Лилли пересел с ЛСД на кетамин.
<Trahel> Пелевин: А чем кончилась история со звонком Президенту?
<Pelevin> Trahel: Президент это все внимательно выслушал, а Лилли перешел на кетамин.
<psyhic> Пелевин: А вы нас не хотите чего спросить?:))))
<Pelevin> psyhic: Почему вы стали из физика в психика? Эти трансформации отражаются на вашем реальном психическом состоянии?
<psyhic> Пелевин: Да — я играю и не играю одновременно…
* Мухин тоже готов ответить на вопрос:)
<Pelevin> Мухин: Сколько мух вы дали бы «Чапаеву»?
<Muxin> Пелевин, 5. Честных 5 мух.
<Pelevin> Мухин: Спасибо.
<Juliya> ВП: Вы против кибернетической цивилизации?
<Pelevin> Juliya: Я сохраняю вооруженный нейтралитет.
<Quizzus> Филип К. Дик писал свои романы ТОЛЬКО под воздействием ЛСД.
<Quizzus> Пелевин: Как вы относитесь к П.К. Дику?
<Pelevin> Quizzus: Дика я очень люблю, а что он писал под ЛСД, это маловероятно. Может быть, под ЛСД он набирался впечатлений. Под ЛСД совершенно другая скорость, и для фиксации того, что происходит под ЛСД, нужны другие носители информации. Лучше подходит диктофон.
<WhiteHawk> Пелевин: О фашизме многие спрашивают. Ваш взгляд на его идеологию и эстетику? Вам не интересен вопрос или вы не хотите отвечать? Под фашизмом я имею в виду немецкий национал-социализм.
<Pelevin> WhiteHawk: К сожалению, мы не можем рассматривать фашизм как нечто абстрактное. Мы знаем, что это такое в его конкретном воплощении, и мне кажется, это знание снимает все вопросы по этому поводу.
<Juliya> ВП: Ваше отношение к Тимоти Лири?
<Pelevin> Juliya: Мы признаем его вклад в дело психоделической революции.
<kompot> Пелевин: Как вы относитесть к О.Дж. Симпсону?
<Pelevin> kompot: Я высказываю свое мнение на его дело только за 10 долларов.
* kompot просит Ведущего дать Пелевину $10
<Pelevin> Большое спасибо всем, кто пришел.
<DD> Пелевин: Понравилось ли тут вам и придете ли еще?
<Pelevin> Мне было очень интересно.
<karlsonn> ВП. спасибо, что не сказали почти ни4его лишнего.;)
<Muxin> ВП, спасибо.
<Trahel> Пелевин: Огромное спасибо вам!
<Quizzus> благодарю, Mr. Пелевин.
<belyi> Пелевин: А e-mail у вас есть?
* DD очень хочет знать e-mail Пелевина:)
<Pelevin> belyi: Будет, никак не подключусь.
* kompot благодарен всем за то, что сохранил $10.
<karlsonn> Пелевин, пишите больше и лучше. И по возможности дома, в. ru.
* DD с умилением смотрит на всеобщее братание и спасибкание:)
<lirik> И травой угостим, если не против:)))
<Pelevin> lirik: Конечно нет!
<Pelevin> До свидания.
Источник — http://www.zhurnal.ru/transcripts/pel-tr.htm
Playboy: Интервью с Пелевиным
1998 «Playboy»Кто: Мастер.
Возраст: 36.
Где можно встретить: He’s a real Nowhere Man.
Странная особенность: никогда не давать интервью. Не фотографироваться. Для Playboy — реальное исключение. При этом было поставлено одно условие: чтобы вопросы были такие, которые никто никогда не задавал и задавать не будет.
Одним словом: волхв.
— Как бы вы отреагировали, если бы пришли на вечеринку и вдруг увидели себя самого — помните, как в «Кавказской пленнице» Шурик видит в спальном мешке своего двойника?
— Очень просто — не пошел бы на эту вечеринку.
— Почему в русском языке нет нейтрального слова, обозначающего то же, что и в английском «PLAYBOY»?
— Василий Аксенов, кажется, переводил слово «PLAYBOY» как «ходок». В дореволюционном русском языке была точная калька — «повеса», молодой человек из высших слоев общества, ведущий праздный и легкомысленный образ жизни. Правда, у этого термина есть негативные коннотации — по звучанию он как бы подразумевает готовность работать вешателем. Но чего не сделаешь для того, чтобы войти в высшие слои общества. В современном русском такого слова нет по той простой причине, что даже средний слой у нас очень узок. Не назовешь же «повесой» выпившего шофера. Поэтому разумно было бы выпускать дешевую и интеллектуально облегченную версию журнала для широких масс — он мог бы называться «Плейбей», а эмблемой мог бы стать не кролик, а киркоровский зайка в феске. Кстати, слово «PLAYBOY» на слух далеко не нейтрально — в нем слышен отзвук того самого «вечного боя», который не давал покоя Александру Блоку и его степной кобылице, что лишний раз доказывает — счастье надо выстрадать.
— Из-за того, что вас никто не видит и не знает, про вас рассказывают много баек и едва ли не анекдотов. Какой миф создается о Пелевине и каким будет роман, построенный на основе этого мифа?
— Почему — никто не знает и не видит? Я ни от кого не прячусь — просто стараюсь держаться сферы людей с близкими интересами. Действительно. В программе «Угадай мелодию» их увидеть довольно сложно. Но это происходит главным образом потому, что мелодию они давно угадали и приняли ответные меры. А какой обо мне создается миф и кем — я не в курсе. Что касается романа, основанного на этом мифе, то я вряд ли его напишу, но у меня есть хорошее название — «Затворник и шестисотый».
— Что для вас «постперестроечная Россия» в языковом плане? Вы работали с советским языком — дикими аббревиатурами и идиомами (типа «переходящее красное знамя» и т. д.). С какими пластами языка вам интересно работать сейчас?
— Меня восхищает энергетически емкий язык «понятий». Почему сегодня востребован не тот, кто «ведет дискурс», а тот, кто «держит базар»? В советском мироустройстве была интеллигенция, целая каста хранителей логоса — слова, которое когда-то было у Бога и которым, по Гумилеву, «разрушали города». Но логос устал «храниться», устал преть во рту бессильного интеллигента — и возродился в языке сражающихся демонов. В речи братков есть невероятная сила, потому что за каждым поворотом их базара реально мерцают жизнь и смерть. Поэтому на их языке очень интересно формулировать метафизические истины — они оживают. Например, можно сказать, что Будда — это ум, который развел все то, что его грузило, и слил все то, что хотело его развести. Кроме того, меня интересует провинциальный молодежный сленг, который развивается независимо от московского. Например, когда нас с вами «пробивает на думку», в Барнауле «выседают на умняк». А драма России уместилась в барнаульском панк-фольклоре в двух чеканных строках: «Измена! — крикнул Мальчиш-Кибальчиш. И все мальчиши высели на измену. Один Плохиш высел на хавчик — и съел все варенье».
— Если бы вам предложили написать российский гимн, какие слова в нем были бы? Были бы вообще? Кто должен был бы исполнять его.
— «Беловежская пуща» в исполнении Надежды Бабкиной.
— Вы могли бы рассказать о своей биографии — не прямо. А ссылаясь на другие тексты: детство, как «Бронзовая птица», самое яркое впечатление — как в… и т. д.
— Детство как «Детство», отрочество как «Отрочество», а юность как «Юность».
— Вы, говорят, вели писательские семинары в Штатах. Как написать рассказ вообще и для PLAYBOY в частности? Когда вам заказывает рассказ PLAYBOY, вы пишете каким-то особым образом или как всегда? Какие темы, по-вашему, интересуют русский PLAYBOY?
— Я не мог вести писательского семинара в Америке по той простой причине, что сам термин seminar стал некорректен, так как ассоциативно напоминает о мужской репродуктивной системе, чем как бы подразумевает главенство мужчин в литературе, а это явный сексизм. Поэтому литературные семинары в Америке не проводятся. И я мечтаю о времени, когда они будут запрещены в России. О том, какие темы интересуют русский PLAYBOY, я узнаю методом тыка. Я думаю, что PLAYBOY узнает о них так же, поэтому мне кажется, что одна из тем близких вашему журналу и мне, — метод тыка сам по себе.
— По какой картине вы бы хотели написать рассказ — как это предлагалось в школе? Что там был бы за сюжет?
— По стодолларовой бумажке. Рассказ назывался бы «Independence hall» (для тех читателей, которые никогда ее нее видели, — это здание изображено на банкноте). Сюжетом он напоминал бы «Independence day», только вместо летающей тарелки в небе над Москвой появлялось бы большое лицо Франклина и, вытягивая губы, нежно обдувало бы триколор над зданием Сената. Рассказ был бы построен на чеховских полутонах зеленого — но крови, надрывного трагизма, военной авиации и положительных героев там не было бы. В сущности, практически все современное искусство в той или иной степени посвящено этой картинке — либо по форме, когда художник исследует внешние проявления этого феномена, либо по содержанию — когда он просто хочет впарить свой продукт подороже.