А Симона-то думала, что все, что ей придется делать — это смирно лежать, пока мужчина будет получать свое удовольствие. Она слышала, что некоторые женщины во время этого занятия повторяют гимны или составляют списки покупок. Этот акт никогда не длится слишком долго, заключила Симона, наталкиваясь на обнимающиеся парочки в различных домах, где она служила. В романах, которые девушка читала, писали о страстных поцелуях и пылающих лбах, но ничего более. Дурочка, обозвала она себя. Конечно же, должно быть что-то большее в отношениях между полами, нежели это. Люди не совокуплялись бы, как кролики, если бы это не доставляло им удовольствия. И так много проповедей не было бы направлено против этого.
Симона попыталась игнорировать и остальную часть того, чему учит церковь. На самом деле, ей бы очень хотелось игнорировать всю эту неловкую тему.
— М-м, как вы считаете, сколько платьев мне понадобится для такой поездки?
Кучер наконец-то приехал за Симоной в заведение миссис Бертон, но он не извинился за опоздание. Он не спустился вниз, чтобы помочь ей сесть в карету, не снял свою кепку и не представился. Мальчик на козлах рядом с ним спрыгнул вниз, улыбнулся и приподнял свою шляпу, открывая дверь для Симоны, что успокоило ее. Она и так достаточно беспокоилась из-за встречи с майором, чтобы теперь столкнуться с непочтительностью его слуг.
Лидия дала Симоне шляпку в форме ведерка для угля, так что она не боялась, что ее узнает миссис Олмстед, если старая толстая сплетница, как обычно, сидит у своего окна. Девушка со стороны выглядела как еще одна женщина легкого поведения с узелком искусственных вишенок у края шляпки, которая намеревается встретиться со своим последним любовником. Только Симона не собиралась этого делать, пока не собиралась.
О Господи, что же она делает? Может быть, ей следует выпрыгнуть из кареты сейчас, пока еще не слишком поздно?
Нет. С ее удачливостью девушку переедет карета, или она будет так избита и поцарапана, что ни один мужчина не захочет ее, даже такой полуслепой пережиток, как майор. Ее последние деньги уйдут на аптекарей. А сейчас ее хорошо накормили, она ощущает себя почти хорошенькой, а карета означала комфорт, если не роскошь. Это хороший знак, сказала себе Симона. А ее сундук находился на противоположном сиденье, так что ей не нужно было возвращаться к миссис Олмстед, если только она не выдумает историю, лучшую, чем та, которую сможет описать любой романист, и принесет деньги за аренду комнаты.
Мальчик вручил Симоне ее саквояж, в котором находились письма Огюста. Итак, майор Харрисон не забыл. Ей хотелось расспросить мальчика о том, куда они едут, о его хозяине, даже о недружелюбном кучере, но грум только улыбнулся, закрыл дверь и забрался наверх, сев рядом с кучером. Этот человек знал дорогу и своих лошадей, потому что он правил быстро и умело. Симона перестала тянуться к свисающей ременной петле, чтобы сохранять равновесие, когда карета огибала углы или обгоняла фургоны на узких дорогах. Кажется, майор не нанимал некомпетентных людей, и это придало ей еще чуточку уверенности. Должно быть, он подумал, что у Симоны есть потенциал.
Когда они добрались до аккуратного городского дома на Монингсайд-драйв, мальчик — Джадд, представился он ей, Джереми Джадд — открыл дверь и опустил ступеньки, а затем взял у нее сумку.
— Харольд, — Джереми усмехнулся и кивком указал на кучера, который не обернулся, — потом занесет ваш сундук в дом. Я представлю вас моей маме. Она здесь кухарка и экономка. Мистер Харрис отсутствует, он сейчас занят делами хозяина.
Миссис Джадд оказалась почти такой же молчаливой, как и Харольд. Симона задумалась над тем, не родственники ли они, но прекратила размышлять над этим, восхищаясь тем, что видела вокруг. Дом представлял собой настоящую драгоценность: небольшой, но обставленный удобной на вид мебелью, которая блестела от тщательного ухода. Цвета были яркими и влекущими, а согревающий огонь горел в камине каждой комнаты, которую показала ей миссис Джадд. Другие двери оставались такими же плотно запертыми, как и рот миссис Джадд.
Спальня Симоны была отделана в нежных оттенках голубого, с цветами, вышитыми на покрывале и нарисованными на стенах.
— Должно быть, майор приглашал и других женщин останавливаться здесь, — Симона высказала свою догадку вслух, основываясь на нежной женственности обстановки.
Миссис Джадд фыркнула.
— Дела хозяина — это только его дела, я уверена в этом, мисс. — Она вышла, заставив Симону ощутить себя жалким студентом, забывшим свой урок. Секретность, напомнила она себе. Ей нужно помнить о том, что следует говорить правду и уважать секретность. И избегать неодобрения экономки, насколько это возможно.
Симоне не потребовалось много времени, чтобы распаковать свой саквояж; она положила письма Огюста на туалетный столик и засунула мешочек с губкой под чулки в ящик комода. Она не знала, следует ли ей вернуться вниз или остаться здесь до тех пор, пока секретарь не пошлет за ней, или это сделает майор. Девушка уставилась в окно, которое выходило на узкий, окруженный стеной сад позади дома. Сад выглядел замечательным местом для чтения книги, учитывая наличие тени от деревьев и скамьи — если бы в доме была библиотека. Она не видела таковой во время краткой экскурсии, так же ей не показали ни комнат хозяина, ни кухни, ни помещений для слуг. У нее возникло искушение отправиться исследовать дом, но ее сундук прибыл раньше, чем девушка смогла решиться на это.
Крупный кучер внес его на плече, словно мешок с зерном, и он даже не запыхался, пока поднимался с ним по крутой лестнице. На нем все еще была шляпа, все еще низко надвинутая на лоб, и он все так же не разговаривал. Только проворчал что-то. Симона все равно поблагодарила его, так любезно, как смогла, так как у нее было слишком мало монет, чтобы дать кучеру хотя бы одну. Тот снова заворчал и ушел. Итак, кто-то еще не одобряет ее присутствие в этом доме и считает ее проституткой. Теперь она знает, кого еще нужно избегать.
Затем в комнату влетела юная служанка и взяла несколько платьев из рук Симоны, чтобы повесить их в гардероб. Ее звали Салли, Салли Джадд, и она появилась здесь для того, чтобы прислуживать мисс Райленд, если это угодно. Мистер Харрис сказал, что мисс нужен кто-то, чтобы присматривать за ее изысканной одеждой и помогать ей одеваться, а у Салли были амбиции насчет того, чтобы стать горничной леди, и разве мисс не самая прекрасная особа женского пола с такими чудесными рыжими волосами, и что за милая шляпка? Вишни — то, что надо в этом Сезоне, согласно рисункам в «Коллекции Аккермана», но перья лучше подходят для вечера, разве мисс не согласна?